Французская демократия

посторонняго сод?йствія или позволенія: они существуютъ в?чно, во взаимной неразрывной связи. Вотъ почему вся задача состоитъ въ томъ, чтобы опред?лить ихъ соотношеніе и отличительный характеръ.

До сихъ поръ, въ каждомъ политическомъ обществ?, Порядокъ и Свобода были выраженіями неточными, случайными, чтобы не сказать произвольными. Челов?чество, въ своемъ самобытномъ развитіи и самоосвобожденіи, жило рядомъ гипотезъ, которыя были для него, въ одно и тоже время, опытомъ и переходомъ изъ одного состоянія въ другое. Можетъ быть мы не дошли еще до конца и не исчерпали вс?хъ этихъ гипотезъ; во всякомъ случа?, для насъ ут?шительно то, что въ настоящее время мы знаемъ, что 1) общество стремится одновременно къ Свобод? и Порядку, и 2) можно опред?лить и ускорить это стремленіе.

Отчего, въ самомъ д?л?, столько правительственныхъ формъ, столько государствъ такъ сказать уничтожались сами собой, одни за другими?

Отчего общественная сов?сть осудила ихъ безвозвратно и, въ настоящую пору, не найдется въ цивилизованной Европ? ни одного челов?ка, который захот?лъ бы клясться во имя какой нибудь конституціи? Отчего даже конституціонная монархія, д?ло трехъ посл?довательныхъ покол?ній, та самая монархія, которую такъ любили наши отцы, противна уже современнымъ людямъ и представляетъ повсюду въ Европ? картину своего явнаго упадка? Все это происходитъ оттого, что ни одна политическая форма не дала еще до сихъ поръ настоящаго р?шенія задачи согласованія Свободы и Порядка, того согласованія, какого требуютъ вс? разумные люди. Это происходитъ оттого, что единство, какъ понимаютъ его самые крайніе либералы и отчаянные абсолютисты, остается еще единствомъ выдуманнымъ, искусственнымъ, д?ломъ принужденія, насилія, короче – чистымъ матеріализмомъ, который противенъ сов?сти и недоступенъ разуму. Подобное единство ничто иное, какъ догматъ, выдумка, знамя, символъ секты, партіи, церкви или племени; говоря другими словами – догматъ в?ры или государственной необходимости.

Пояснимъ нашу мысль н?сколькими прим?рами. Франція представляетъ намъ громадный образъ единства: начиная съ Гуго Капета, мы можемъ по годамъ показать время присоединенія каждой провинціи и образованія государственнаго единства. Въ 1860 году Савойя и Ницца, въ свою очередь, присоединились къ Франціи: что можетъ доказать это въ пользу ея единства? Какая ей выгода отъ увеличенія территоріи и завоеваній? Неужели политическое единство только одинъ вопросъ о пространств? и границахъ государства? Если бы это было такъ, то задача единства могла бы разр?шиться только во всемірной монархіи, и никто не в?рилъ бы тогда въ судьбу Франціи, Англіи, и никакое государство не им?ло бы смысла.

Изъ области матеріялизма перейдетъ въ область спиритуализма. Всеобщая подача голосовъ, какъ она выразилась закономъ 1852 года, конечно представляетъ собою идею единства; тоже самое можно сказать и объ избирательныхъ порядкахъ 1830, 1806, 1793 годовъ и т. д. Что же, спрашивается, доказываютъ вс? эти формулы? Въ которой изъ нихъ найденъ настоящій порядокъ и выражено истинное политическое единство? Или, еще лучше, въ которой изъ нихъ нашли мы больше смысла и сов?сти? Какая изъ нихъ не изм?нила Праву, Свобод?, Разуму?!

Мы уже зам?тили, что политическое единство не можетъ быть вопросомъ о территоріальномъ протяженіи и границахъ; это самое единство т?мъ бол?е не можетъ быть вопросомъ желанія или подачей голоса. Я иду дальше и говорю: не уважай никто рабочей демократіи, которая кажется р?шительно стоитъ за свои избирательныя права, и не над?йся никто на ея будущность, что сталось бы тогда съ самой идеей всеобщей подачи голосовъ? Кто бы в?рилъ въ нее? спрашиваю я.

Н?тъ, для новаго покол?нія нужно такое единство, въ которомъ выражалась бы общественная душа, т. е. единство душевное и разумный порядокъ, связующій насъ вс?ми силами сов?сти и ума и, вм?ст? съ т?мъ, дающій намъ свободу мысли, воли и сердца. Да, новому покол?нію нужно единство, которое не возбуждало бы съ его стороны никакого протеста, никакой ненависти и презр?нія, такъ, чтобы это единство было выраженіемъ самой Правды. Мало того: намъ нужно не только такое единство, которое только обезпечивало бы нашу свободу, но вм?ст? съ т?мъ развивало и укр?пляло бы эту свободу, чтобы она стала вполн? синонимомъ порядка, совершеннымъ выраженіемъ метафизической формулы – Свобода значитъ Порядокъ.

Но возможно ли, наконецъ, чтобы политическое единство удовлетворило подобнымъ условіямъ? – Безъ сомн?нія, если только оно будетъ основано на прав? и правд?, которыя исключаютъ всякую возможность рабства.

Приведемъ въ прим?ръ систему в?совъ и м?ръ.

Неужели наша метрическая система, входя во всеобщее употребленіе и заставляя вс?хъ производителей и купцовъ приб?гать къ одному и тому же легкому способу оц?нки и счета, могла быть невыгодной и произвести какое либо зам?шательство? Напротивъ того: вс? народы, благодаря введенію единства м?ръ и в?совъ, упростили бы свои экономическія сношенія и избавились бы отъ множества неудобствъ. Неужели сл?дуетъ полагать, что подобная реформа изм?ренія и счетоводства не вводится повсюду, потому что противна интересамъ и свобод?? Вовсе н?тъ: введенію этой разумной реформы противятся м?стные предразсудки, ложное самолюбіе народовъ, взаимная ненависть государствъ, короче рабство и трусость мысли. Пусть исчезнутъ вс? нел?пые предразсудки и обычаи, пусть массы перестанутъ поклоняться рутин?, пусть власти откажутся исключать все, что создается не ими, не по ихъ злостной прихоти, и завтра же метрическая система войдетъ во всеобщее употребленіе на всемъ земномъ шар?. Русскій календарь отстаетъ на 12 дней отъ астрономическаго: почему же Россія до сихъ поръ не вводитъ у себя грегоріанскаго счисленія времени? Очень просто: если бы правительство р?шилось на подобную реформу при настоящемъ состояніи народнаго развитія, то изув?ры сочли бы его в?роотступникомъ.

И такъ понятно, что единство м?ръ и в?совъ могло бы осуществиться, не смотря на все разнообразіе словъ, знаковъ и штемпелей; такое единство было бы важнымъ шагомъ на пути развитія и свободы. Тоже самое можно сказать о единств? наукъ: это единство можетъ существовать и даже существуетъ на д?л?, не взирая на все разнообразіе языковъ, методовъ и школъ; опять новый шагъ на пути всеобщаго развитія, опять новое и могущественное выраженіе свободы. Тоже самое, наконецъ, можно сказать и о единств? нравственности, которое признаетъ челов?ческій разумъ, не смотря на все разнообразіе в?роиспов?даній, обрядовъ, церковныхъ учрежденій, и въ которомъ каждый добросов?стный челов?къ видитъ теперь единственный залогъ чести и свободы.

Такова должна быть общественная связь, таковъ долженъ быть принципъ всякаго политическаго порядка, однимъ словомъ, таково должно быть Единство, къ которому стремятся вс? люди, какъ существа разумныя, свободныя и желающія царства свободы. Это самое единство, исключая вс? старыя формы своего выраженія, д?лается со дня на день незримымъ, неосязаемымъ, какъ воздухъ, въ которомъ свобода, какъ птица, живетъ и поддерживается.

Какимъ же образомъ осуществить это желанное единство?

Приложеніе принципа взаимности об?щаетъ намъ единство, обезпеченное отъ всякаго ст?сненія, свободное отъ всякой исключительности, подлога и нетерпимости, об?щаетъ порядокъ до такой степени удобный, что безъ него немыслима свобода.

Въ самомъ д?л?, что такое взаимность? – Формула справедливости, которая до сихъ поръ пренебрегалась или тщательно скрывалась различными законодательными м?рами, формула, по которой вс? члены общества, какого бы ни были они званія и состоянія, будь то сословія или личности, общины или семейства, все равно ч?мъ бы они ни занимались: промыслами, землед?ліемъ или общественною службой – вс? они об?щаютъ и обезпечиваютъ другъ друга услугу за услугу, кредитъ за кредитъ, залогъ за залогъ, дов?ріе за дов?ріе, ц?нность за ц?нность, истину за истину, свободу за свободу…

Вотъ та радикальная формула, которою демократія хочетъ преобразовать теперь право во вс?хъ его отрасляхъ или категоріяхъ: право гражданское, право торговое, право международное; вотъ основаніе экономическаго права Демократіи.

При подобной взаимности, мы будемъ связаны самыми прочными и необременительными узами. Мы будемъ им?ть порядокъ самый совершенный и удобный, какой только можетъ связывать людей. Мы будемъ пользоваться вс?ми благами свободы, какія только для насъ доступны. Правда, участіе власти въ этой систем? будетъ постепенно все уменьшаться; но что за б?да, если власти нечего будетъ д?лать? Я признаю дал?е, что и благотворительность окажется въ этомъ стро? безполезною доброд?телью; но разв? мы не будетъ застрахованы отъ эгоизма? Какъ вы обвините въ недостатк? какой бы то ни было