Французская демократия

чтобы в?рн?е достигнуть своей ц?ли, онъ забылъ вс? нанесенным ему оскорбленія, кром? посл?дняго – отказа принять его кандидатовъ[7].

Никто не давалъ себ? труда подумать, выгодно ли рабочему классу соединиться съ буржуазіей въ великой избирательной манифестаціи? не нарушаетъ ли его интересовъ принятіе присяги, служащей залогомъ, если не безъусловной преданности имперіи, то по крайней м?р? согласія на программу законной оппозиціи? Не р?шительн?е ли былъ бы голосъ народа, не р?шительн?е ли былъ бы ударъ, если бы урны наполнились безъименными билетами и парижскіе выборы не состоялись бы? Но идеи еще недостаточно ушли впередъ; общественное мн?ніе еще не созр?ло; вс? воображали, что избраніе представителей составляетъ главную сущность пользованія правомъ подачи голосовъ, и вс? были заняты только т?мъ, чтобы выборы пали на людей, которые, независимо отъ ихъ сокровенныхъ стремленій, какъ кандидатовъ, были бы изв?стны, какъ противники правительства.

Будемъ говорить правду съ р?зкою откровенностью: кажется, будто рабочій классъ, которому зд?сь впервые предстояло говорить отъ своего собственнаго имени, привыкнувъ бол?е д?йствовать силою, ч?мъ работать головой, только о томъ и заботился, чтобы доказать, что у него большинство и сила и что къ этимъ преимуществамъ онъ съум?етъ присоединить отнын? волю и р?шимость; что для него также легко уничтожить, какъ и создать большинство, и что, давъ Лудовику Наполеону въ 1848 году пять съ половиной милліоновъ голосовъ, въ 1851 – семь съ половиной, въ 1852 – семь милліоновъ восемсотъ двадцать четыре тысячи сто восемдесятъ девять голосовъ, онъ также легко можетъ и отвергнуть оффиціальныхъ кандидатовъ, если заблагоразсудитъ.

II. Сельскіе выборы. Зд?сь прежде всего представляется возраженіе, на которое необходимо отв?тить, чтобы дать полное понятіе о выборахъ вообще и справедливо оц?нить народное движеніе не только въ Париж?, но и въ департаментахъ. Мн? весьма основательно зам?чали, что въ приведенныхъ мною таблицахъ выборовъ 1848, 1851 и 1852 годовъ городскіе и сельскіе голоса взяты безразлично вм?ст?, между т?мъ какъ по расположенію работниковъ Парижа и другихъ большихъ городовъ никакъ нельзя судить о крестьянахъ, которые до сихъ поръ остаются в?рны императору и продолжаютъ идти подъ его знаменемъ. Такъ въ 1863 году, когда Парижъ и другіе большіе города дали оппозиціи 1,900,000 голосовъ, крестьяне дали правительству 5,500,000 голосовъ, что ставитъ его вн? всякой опасности.

Оппозиція и ея журналы объясняютъ эти неблагопріятные для нихъ результаты нев?жествомъ сельскаго народонаселенія сравнительно съ городскимъ, его изолированнымъ положеніемъ, его робостью; по ихъ ув?реніямъ, было бы совс?мъ не то, если бы можно было д?йствовать на него и руководить имъ, какъ городскими работниками… На это отв?чаетъ г. де Персиньи въ р?чи, произнесенной имъ въ Роанн?: онъ цитируетъ римскую исторію, говоря, что различіе результатовъ городскихъ и сельскихъ выборовъ доказываетъ зр?лость мысли, благоразуміе, посл?довательность и консерватизмъ, которые во вс? времена составляли отличительныя свойства поселянъ сравнительно съ безпокойной массой городскаго населенія.

Изъ этого видно, какъ склонны вс? партіи къ самовосхваленію насчетъ своихъ противниковъ, не обращая вниманія на д?йствительные факты и на истинныя чувства народа. На чемъ основывается, спрашиваю, мн?ніе, будто наши поселяне мен?е способны или бол?е благоразумны, ч?мъ наши ремесленники? Не во сто ли разъ раціональн?е предположить, что какъ т?, такъ и другіе, будучи конечно способны заблудиться въ политическомъ лабиринт?, д?йствуютъ прежде всего по внушенію своихъ задушевныхъ мыслей и своихъ интересовъ? Поэтому соображенія парижской прессы всегда казались мн? въ высшей степени наглыми, равно какъ и историко–фантастическія измышленія г. де Персиньи. Постараемся же узнать, въ чемъ интересъ крестьянина и что говоритъ ему его задушевная мысль, и тогда мы узнаемъ, что должно думать о большинств? голосовъ, данномъ имъ правительству.

Въ посл?дніе сорокъ л?тъ тотъ же разрывъ, на который мы указали выше въ городскомъ населеніи между работникомъ и буржуа, обнаруживается и въ сельскомъ населеніи между сельскими работниками и поземельными собственниками, особенно живущими въ городахъ. Такъ какъ этотъ антагонизмъ им?етъ самый глубокій смыслъ, то мн?, быть можетъ, будутъ благодарны за его объясненіе.

Въ городахъ старый принципъ феодализма удержался и продолжаетъ развиваться, изм?нивъ лишь форму. Объ этомъ свид?тельствуетъ съ одной стороны промышленный и финансовый феодализмъ, такъ хорошо ум?ющій при случа? вразумлять средній классъ и пролетаріатъ; съ другой – стремленіе большей части буржуазіи, недовольствуясь своимъ званіемъ чиновниковъ, капиталистовъ, подрядчиковъ и негоціантовъ – присоединять ко всему этому еще званіе крупныхъ поземельныхъ собственниковъ, верховныхъ обладателей почвы. Наконецъ, тоже доказываютъ изв?стныя коммунистическія тенденціи, н?которыя плохо опред?лившіяся корпоративныя идеи рабочихъ классовъ. Между т?мъ крестьяне сосредоточились на одной мысли: все бол?е и бол?е упрочивать за собою свободное пользованіе землею. Понятіе о собственности, однимъ словомъ, неодинаково у горожанъ и у поселянъ: отсюда и различіе въ ихъ образ? д?йствія. Одинъ прежде всего добивается ренты, ищетъ чести обладанія; другой стремится къ независимому труду, желаетъ быть полнымъ господиномъ въ сельскомъ быту. Для перваго собственность есть ленъ, для втораго она все еще аллодъ. Разум?ется, я употребляю эти выраженія для того только, чтобы ясн?е выразить мою мысль, вовсе не думая никому навязывать идеи, далеко превосходящія обыкновенныя рутинныя понятія. Въ самомъ д?л?, не найдется ни одного крестьянина, ни одного буржуа, исключая однихъ юристовъ, которые понимали бы значеніе этихъ терминовъ нашего древняго языка. А между т?мъ эти слова, ленъ и аллодъ, выражаютъ два различныхъ права, два разные порядка вещей, два противоположныя стремленія, проявляющіяся въ наше время въ такой же сил?, какъ и въ средніе в?ка, и которыя, по моему мн?нію, совершенно уничтожить даже невозможно. Теперь, какъ и прежде, мысль крестьянина сосредоточена на аллодіальномъ влад?ніи. Онъ инстинктивно ненавидитъ горожанъ, корпораціи, цехи, мастерства, какъ ненавид?лъ прежде пом?щиковъ–феодаловъ, и первая его забота состоитъ въ томъ, чтобы изгнать пришлыхъ рыночниковъ, по выраженію нашего древняго права. Онъ хочетъ влад?ть землей неразд?льно и, при помощи этого влад?нія, господствовать надъ городами и предписывать имъ свои законы. Эта мысль преобладанія землед?лія надъ промышленностью есть та самая мысль, которая положила основаніе владычеству древняго Рима и р?шила поб?ду этого землед?льческаго народа надъ могущественн?йшими коммерческими и промышленными государствами древняго міра. Въ средніе в?ка она поддерживала феодализмъ, а въ ХVІІІ стол?тіи была усвоена физіократами, но досел? еще неисчерпана. Отсюда глухая борьба, которая уже замечается въ некоторыхъ областяхъ. Одинъ изъ моихъ друзей выразилъ недавно эту мысль приблизительно въ такихъ выраженіяхъ: «мы идемъ къ открытой борьб? между городами и селами; крестьяне сд?лались богаты; три четверти городскаго населенія находятся въ нужд?; первые, привлекаемые приманкою торговли и промышленности, мало по малу овлад?ваютъ городами, между т?мъ какъ вторые окончательно раздавлены этой новой конкурренціей и высшей буржуазіей, главная квартира которой – Парижъ».

И такъ одна и та же мысль руководитъ сельскими и городскими работниками. Въ городахъ рабочіе классы стремятся выт?снить буржуазію возвышеніемъ заработной платы, ассоціаціями, коалиціями, корпоративными обществами, обществами взаимнаго вспоможествованія; въ селахъ – возвышеніемъ ц?нъ на работу и жалованья слугамъ, ц?ны на землю, устраненіемъ фермерствъ, дробленіемъ арендныхъ земель на мелкіе участки и упроченіемъ за собой мелкой собственности. И такъ, война эта ведется всюду, но до сихъ поръ, всл?дствіе отсутствія основной мысли, организаціи и тактики, не произвела р?шительныхъ результатовъ. Люди взаимно т?снятъ другъ друга, уничтожаютъ, давятъ; крестьянинъ, сос?дъ или фермеръ, поденщикъ или слуга, старается вс?ми силами вредить буржуа собственнику, но ничто не помогаетъ. Все остается по прежнему: классъ работниковъ и классъ собственниковъ, рента и аренда.

Республика 1848 года дала какъ крестьянамъ такъ и городскимъ работникамъ избирательное право. Но между т?мъ какъ городскіе работники, по прим?ру буржуазіи, составляютъ оппозицію правительству, вотируя за одно съ нею, поселянинъ, справедливо или н?тъ, продолжаетъ считать императора представителемъ аллодіальной системы, восторжествовавшей, благодаря революціи и продаж? національныхъ имуществъ. Напротивъ того, въ корол?, протектор? буржуазіи или глав? дворянства, онъ вид?лъ всегда представителя лена, который его подозрительный взглядъ видитъ теперь въ лиц? капиталиста, фабриканта, директора торговыхъ компаній, негоціанта, литератора или судьи. Наполеонъ I понималъ это, и за то, несмотря на свое в?роломство, такъ долго пользовался популярностію. Объ этомъ