— Ночью, когда мы вошли в док, я рано покинул судно, оставив лишь двух сторожей. Они считают, что меня подкупили.
Сайленс сжала руки в кулаки. Уильям покинул корабль, чтобы поскорее вернуться к ней. Чувство вины сжало ее сердце.
— Боюсь, они ищут козла отпущения, — мрачно сказал Уильям. — Хозяева судна говорят, что подадут на меня в суд.
— О Боже.
— Прости, моя дорогая. — Уильям, наконец, раскрыл свои грустные зеленые глаза. — Я навлек на нас несчастье.
— Нет, Уильям. Это неправда. — Сайленс накрыла его руку своей ладонью. — Это не твоя вина.
Он снова рассмеялся этим ужасным, скрипучим смехом, который становился ей ненавистен.
— Мне следовало поставить на охрану груза больше матросов, следовало сначала убедиться, что груз в безопасности. И если это не моя вина, то чья же?
— Этого Очаровательного Микки, вот чья, — неожиданно рассердилась Сайленс. — Это он живет за счет честных людей. Это он украл этот груз.
Уильям покачал головой, отнял у нее свою руку и встал из-за стола.
— Все так, но мы не можем рассчитывать на возмещение убытков от этого человека. Ему наплевать на нас.
Уильям смотрел на нее, и Сайленс впервые увидела на его лице безнадежное отчаяние.
— Боюсь, мы обречены.
Он повернулся и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь в спальню.
Сайленс смотрела на жалкий обед, приготовленный ею. Ей хотелось смахнуть со стола старые тарелки, подгоревшее мясо и разваренную морковь. Ей хотелось кричать и плакать, рвать на себе волосы, пусть весь мир узнает о ее отчаянии. Но она не сделала ничего подобного. Это не помогло бы человеку, которого она любила. Никто не мог помочь им. Они с Уильямом предоставлены самим себе. И если она не сумеет найти способ вернуть груз, отобрать его у Очаровательного Микки, то Уильям умрет или в тюрьме, или на виселице.
Сайленс расправила плечи. Она никогда этого не допустит.
Через неделю рана Лазаруса зажила. По крайней мере, только спустя неделю он почувствовал себя достаточно здоровым, чтобы отыскать миссис Дьюз. Он уже несколько дней был на ногах, но будь он проклят, если снова позволит маленькой мученице увидеть его слабым. Поэтому он оставался дома и безропотно ел кашу, которой кормил его Смолл. Был вызван другой доктор, но Лазарус накричал на него, едва этот лекарь начал бормотать о кровопускании. Доктор поспешил ретироваться, но все же оставил бутылку ядовитого жидкого «лекарства». Лазарус вышвырнул бутылку, нисколько не заботясь о том, что позднее, несомненно, получит счет за этот эликсир.
Остальное время, проведенное в уединении, Кэр злился на то, что следующая встреча с миссис Дьюз все откладывается. Каким-то образом эта женщина проникла, как яд из раны, в кровь. Днем он вспоминал их разговоры, выражение обиды в ее золотистых глазах. Вспоминал боль, которую причинял ей проявлением странной нежности. Ему хотелось залечить эту боль, а затем снова обидеть ее, только для того, чтобы потом ей стало еще лучше. Было невозможно не думать о ее нежности, о ее уме и ее решимости. По ночам его сны были более материальными.
Возможно, ему следовало разрешить этому шарлатану пустить кровь. Возможно. Тогда бы его тело избавилось бы не только от гноя, но и от миссис Дьюз.
Кэр подумал, не отказаться ли от ее помощи и больше не видеть ее, но эта мысль лишь промелькнула. В ту ночь, после того как Смолл объявил, что хозяин уже выздоровел, Лазарус пробрался в переулок за приютом.
Он не послал предупредить Темперанс о своем посещении и теперь чувствовал несвойственную ему неуверенность. Ночь была темной и холодной, ветер раздувал полы его плаща. Лазарус нерешительно прошелся по зловонному переулку. Он приложил ладонь к деревянной кухонной двери, как будто мог почувствовать присутствие Темперанс за дверью.
Чепуха.
Он подумал, не пробраться ли ему внутрь, как в прошлый раз, но в конце концов порядочность заставила его постучать. Дверь мгновенно распахнулась. Лазарус увидел светло-карие глаза с золотистыми искорками. Миссис Дьюз казалась удивленной, как будто она не ожидала увидеть за этой дверью его, ее влажные волосы были распущены по плечам и завивались в локоны.
— Вы мыли голову, — глупо заметил он. — Да, — раскраснелась она.
— Какие красивые у вас волосы, — сказал он, потому что ее волосы были действительно красивыми, густыми и падали почти до пояса. Как, должно быть, они надоели ей.
— О! — Она опустила глаза, а затем оглянулась через плечо. — Не хотите ли войти?
Его губы дрогнули при виде ее растерянности, но он сказал тихо и со всей возможной для него нежностью:
— Спасибо.
В эту ночь в кухне приюта было влажно и жарко. На огне стоял почерневший котелок. Преданная помощница миссис Дьюз, Мэри Уитсон, хмуро взглянула на гостя, она наклонилась над миской горячей воды на столе, рядом находился маленький мальчик. В углу полная, молодая, розовощекая женщина кормила грудью крохотного младенца. Она взглянула на Лазаруса и небрежно прикрыла обнаженную грудь шарфом.
— Это Полли, наша кормилица, — смущенно сказала Темперанс. — Она принесла Мэри Хоуп и привела своих детей, чтобы переночевать здесь.
— Думаю, так лучше, а то они не спят одни, — сказала Полли. — И могут очень расшуметься.
— Приятно познакомиться с вами, мэм, — поклонился Лазарус, не спуская глаз с шевелившегося младенца. — Значит, ребенку лучше?
— О, она быстро поправляется, сэр.
— Рад это слышать.
Лазарус прислонился к стене, глядя, как миссис Дьюз и девочка убирают со стола. Пользуясь тем, что они повернулись спиной, мальчик придвинулся к гостю. Лицо мальчика было покрыто веснушками, и, на неопытный взгляд Лазаруса, мальчик выглядел жуликовато.
— Большая палка, — заметил мальчик.
— Это трость-кинжал, — дружелюбно произнес Лазарус и вытащил острый кинжал.
— Надо же! — воскликнул мальчик. — Вы кого-нибудь убили им?
— Да, — важно сказал Лазарус. Он старался не думать о безносом грабителе, глядевшем на него мертвыми глазами. — Я предпочитаю сначала зарезать, а потом отрубить голову.
— Арр! — ответил мальчик. Лазарус счел этот странный звук знаком наивысшей оценки.
— Лорд Кэр! — Очевидно, миссис Дьюз услышала конец их разговора.
— Да? — с невинным видом откликнулся Лазарус. Мальчик решил, что можно и хихикнуть. Миссис Дьюз вздохнула.
Полли достала ребенка из-под шарфа.
— Не подержите ли мальчишку, мэм, пока я приведу себя в порядок?
Кормилица протянула Темперанс спящего ребенка, но миссис Дьюз поспешно отступила.
— Мэри Уитсон подержит.
Девочка без колебаний взяла ребенка. Ни она, ни Полли, казалось, не увидели в поступке миссис Дьюз ничего необычного, но Лазарус задумчиво наблюдал за ней.
Полли оправила свою одежду и встала.
— Думаю, Мэри Хоуп пора спать.
С этими словами она унесла ребенка из кухни. Миссис Дьюз кивнула Мэри Уитсон:
— Пожалуйста, скажи мистеру Мейкпису, что я вечером собираюсь выйти из дома, и забери с собой Джозефа Тинбокса.
Дети послушно вышли.
