на блюде хлеб-соль. По бокам его – две девицы с букетами цветов. На площадь выезжает конный отряд, впереди его – два офицера. Попы, певчие и горожане поют:
– «Спаси, господи, люди твоя… победы православному русскому воинству…»
Чистенько одетый горожанин кричит:
– Стой! Держи его! Держите воришку.
Схватили мальчика, – кто-то кричит:
– Позвольте, так нельзя! Это – самосуд.
На группу людей, которая окружила Казимира, наехали конники белого отряда, люди разбежались. Казимир ползёт прочь из-под ног лошадей. Его бьют пинками.
Усатый человек, передавая офицеру блюдо с хлебом-солью:
– Итак – ещё раз: добро пожаловать. Ура!
Обыватели ревут – ура! Девицы суют цветы толстому офицеру в очках, он смеётся и спрашивает:
– Почему так много красных цветов? Вы поклонницы красных, а?
– Ах, что вы!
– Просто – у нас мало цветов!
О ф и ц е р. А большевиков – много?
У с а т ы й ч е л о в е к. Стыдно сказать, а есть они, есть!
О ф и ц е р. Ну, мы сделаем так, что их не будет.
Яков разговаривает с казаком:
– Ой-ёй, сколько вас приехало! Сосчитать нельзя!
К а з а к. И – не пробуй, уши оборвут, если считать будешь.
Я к о в. Да – мне зачем? Я и так вижу – сто.
К а з а к. Ну и дурак!
Я к о в. Значит – больше. А это – пушечки?
К а з а к. Пулемёты. Однако – пошёл прочь!
Огород, примыкающий к ограде кладбища. Сергей помогает двум солдатам собирать огурцы, их складывают в мешок, который держит парнишка лет 15, Пётр.
С е р г е й. Очень храбрые вы, мало вас, а целый город сразу завоевали…
С о л д а т. Нас, браток, не мало.
С е р г е й. Ещё придут?
С о л д а т. Придут, не бойся!
С е р г е й. Скоро?
Д р у г о й с о л д а т. Это тебя не касается. Ты – делай, что делаешь.
С о л д а т. Нет, его – касается, он здешний.
П ё т р. Вовсе он не здешний, а беспризорник.
С е р г е й. Врёшь. Я – со станции.
Солдат берёт мешок из рук Петра и уходит со своим товарищем.
Пётр, оглядываясь на Сергея, провожает их. Сергей отходит к ограде кладбища, делая вид, что хочет помочиться, но, когда солдаты ушли, быстро перелезает через ограду. Пётр видит это.
Кладбище. Между могил бежит Яков. Сергей – выходит из-за памятника.
– Ну, сосчитал?
Я к о в. Пятьдесят четыре, а пулемётов – три.
С е р г е й. Я тоже сосчитал: восемьдесят семь человек. Их ночью побили красные. Бежим скорей. По одиночке надо…
Я к о в. Погоди! Помнишь Казимира? Его избили, он в карман залез.
С е р г е й. Чёрт… иди!
Яков быстро уходит.
П ё т р (подходит). Вы зачем солдат считали?
С е р г е й. А тебе что?
П ё т р. Я знаю – зачем!
С е р г е й. Пошёл прочь.
П ё т р. Вас красные подослали.
С е р г е й. Ах ты, сволочь.
Бросился на Петра, тот бежит. Сергей кинул куском кирпича вслед ему и тоже бежит в противоположную сторону.
Скачут три казака. Вдали, направляясь к лесу, – Сергей. Оглянулся и, увидав солдат, бросился в лес.
Солдаты у опушки леса. Один из них говорит:
– Чёрт его поймает в лесу-то.
Идёт Яков, на ходу ест хлеб. Его догоняет Пётр. Догнал, схватил за волосы.
– Куда топаешь, а?
– Пусти!
– Зачем солдат считал?
– Просто – так! Пусти…
Пробует вырваться. Пётр повалил его, сел верхом на грудь.
– Шпионишь, сука? Я те дам… Хошь – в город отведу, белым отдам? Выпорют тебя и повесят.
