этимологии: оно могло быть производным от слов «couteau» (нож), «cottier» (бедный
крестьянин), «coterie» (т. к. речь идет о некоей организации, секте, церкви, как
указывается в некоторых текстах) или «coterel» (в данном случае – короткая кольчуга).
Все говорит о том, что эти люди были родом из самых разных мест, но особенно
многочисленные контингента поставляли три области: Прованс, Пиренеи и
перенаселенные провинции Брабанта, Фландрии и Геннегау – скудные горные земли, где
людям было слишком тесно, и районы, находящиеся на периферии Французского
королевства.
Источники единодушно представляют их бедняками, выбитыми нищетой из обычной
жизни и исключенными из общества.
В текстах всплывают имена некоторых предводителей. Может быть, к ним следует
отнести незаконного сына графа де Лооса, Гийома Ипрского, который командовал
отрядом наемников в 300 всадников Стефана Блуаского во время гражданской войны в
Англии. Несомненно, брабантцем был Гийом Камбрейский, бывший клирик, чью карьеру
командира можно проследить с 1166 до 1177 г. Ему наследовал некий Лобар (Lupatus или
Lupacius) родом из Испании или Прованса, а последнего сменил провансалец Меркадьер, которого взял на службу Ричард Львиное Сердце. Провансальцем был и Лупескар, чьи
полководческие способности использовал Иоанн Безземельный. Назовем и другие имена: гасконец Арно, испанец или провансалец Мартен Альге, Курберан, о котором известно
лишь то, что он выдавал себя за благородного, Раймон Лебрен, затем бастард
нормандского происхождения Фалько (или Фалькез), и, наконец, состоявший на службе у
Филиппа Августа знаменитый Кадок (или Ламбер де Кадок). Что касается булонского
графа Рено де Данмартена, то хотя он и возглавлял отряд наемников в битве при Бувине, но принадлежал он все же к другому миру, и судьба связала его с брабантцами лишь на
очень короткое время.
Трудно оценить их количественный состав. Были ли они столь многочисленными,
как утверждают напуганные хронисты? В 1183 г. основные силы брабантцев были
перебиты коалицией регулярных сил, и источники сообщают, что убито было от 7000 до
17 000 человек. Вполне вероятно, что во времена своего могущества они образовывали
армию, сравнимую по размерам с армиями официальных властей, – в несколько тысяч
человек.
Они сражались конными, но чаще, кажется, пешими и слыли прекрасными
солдатами, готовыми к любым военным операциям. «Они были не ниже знати в военной
науке и доблести»[610]. При Бувине отряд Рено де Данмартена, яростно отбиваясь от
рыцарей Филиппа Августа, оказался последним оплотом сопротивления. И тем не менее в
1183 г. брабантцы позволили себя перебить как стадо баранов.
К моменту, когда начинается самый важный этап их истории, они, вероятно, имели
уже достаточно большой опыт военных действий и разбоя. Во всяком случае, Фридриху
Барбароссе явно не составило никакого труда собрать 1500 брабантцев и переправить их
через Альпы с оставшейся частью своей армии в 1166-1167 гг. В результате кампании
итальянцы были побеждены, и если немецким рыцарям досталась только слава, то
брабантцы, если верить источникам, захватили всю добычу: шатры, оружие, одежду, лошадей, мулов, ослов и звонкую монету. Затем, несомненно, они были отпущены, вернулись во Францию, осев, как отметил аббат монастыря Монтье-ан-Дер, на границе с
Империей, т. е. в районе, политически слабо контролируемом. Они оставались
сплоченным войском, представлявшим постоянную угрозу, на протяжении нескольких
лет. И тогда, чтобы покончить с их присутствием и лишить их всякой государственной
поддержки, Фридрих Барбаросса и Людовик VII на встрече между Тулем и Вокулером 14
февраля 1171 г. взяли на себя обязательство не нанимать их на случай войны, по крайней
мере если она будет вестись между Альпами и Рейном – на востоке или в области Парижа
– на западе. Другими словами, суверены сохраняли за собой право использовать их на
западе или юго-западе от Парижа, против Плантагенетов, и на востоке – от Рейна и за
