— Мне его мыть потом — сутки.
— Катнем, — помолчав и послушав тишину, решил Абызн, — должна же быть хоть какая-то справедливость на этом свете?
— Смотри, как дорого.
— Ничего не дорого. А тебе что, больше нравится тюркебабское барахло?
Они уже пробежались по рынкам и теперь зашли в дорогой гевронский магазин. Спортивный отдел, и есть то, что нужно, вот только нужное дороговато для русбандского кошелька. Но выглядит уж очень красиво, а на ощупь даже нежно. Целый отдел, а мамкинг не лыжи и, в общем-то, можно попробовать.
— Желаете у нас что-нибудь приобрести? — вежливо и одновременно настырно нарисовался рафинированный продавец. Продавец-консультант — так написано на приклеенной к нему бирке, а его коллега с удовольствием примиряет кроссовки молоденькой обезьянне, не забывая при этом улыбаться мамаше — деньги-то у нее.
— Лучше спросите, что мы можем себе позволить, — попробовала надкусить иностранно упакованный, но все равно отечественный рафинад Безьянна.
— Смотря для чего. Скажите, что вы задумали, и я подскажу.
— У нас сегодня мамкинг, — призналась Шимпанзун, — первое занятие.
— Понятно, — улыбнулся псевдогевронской улыбкой нездешне подслащеный обезьянн. — Я думаю, для мамкинга позволить можно много чего. Прошу! И знайте, что покупка в нашем магазине, — заучено затараторил он, — это верное лекарство против лени и главный шаг на пути к отличной фигуре. Вы просто не сможете не заниматься спортом, после того, как заплатите. Вы меня понимаете? Это дополнительная страховка, подумайте об этом.
— Я уже подумала, — согласилась с ним Безьянна, — а для нее, пожалуйста, — кивнула она на Шимпанзун, — подороже.
— Красоту и дрисрисская фуфайка не испортит, — заулыбался рафинад, — но спортом все же лучше заниматься в удобных и качественных вещах.
— Приятнее, — снова поддакнула Безьянна, и снова со значением посмотрела на сомневающуюся подругу.
— А у вас в магазине именно такие вещи? — сознавая глупость, сиротливо уточнила Шимпанзун.
— Лучшие фирмы Гевронии! Они все там на спорте помешаны, — все и сразу объяснил продавец.
— Давай, на дорогу выруливай! — крикнул Абызн.
Примат кивнул, хотя зачем кричать — двигатель-то сзади. На севере вся вода стекает в болота, а остальное — это или камень, или песок, и они неплохо катнули, предварительно выгнав Мичурина наружу. В общем-то и БэТээР завязнуть могет, но управляя им, можно на мгновение забыться и представить себя отважным вертолетчиком, ныряя в провалы и взлетая над буграми. Восемь колес, высокая посадка, мощный двигатель — все это способствует обману, а броня придает штурмовитости. Правда, со стороны все выглядит довольно неуклюже, особенно если быстро и ровно или медленно и криво. Но есть, есть в БТРе одно немаловажное преимущество — резиновые колеса, как известно, не проводящие тока. Но для Примата это не аргумент — он штабной спортсмен и гордость для начальства, так что стандартный для Абызна заезд для него редкость, а значит удовольствие. Его работа, то есть тренировка, запланирована на после обеда, и это уже для него привычный, спортивный стандарт. Кидает, колеса разбросали камни и корни, но они уже выбрались на дорогу — все, испытание кончилось, дальше поведет мичуринец.
Покупка совершена, а чек оплачен, и кошелек стал легче и скромнее примерно на одну месячную зарплату. Заграничным светом подсвеченный рафинад быстренько завернул все в красивый, с угловатыми гевронскими надписями пакет, и что совсем обидно — пакет совершенно не оттягивает руку. Вес полукупальника-полукостюма почти неощутим, это как раз и обидно, но понятно, что удобно. Фирма! В Гевронии в самом деле все помешаны на спорте, а их лыжи, за которые она только подержалась, кажутся легче воздуха и из них можно делать самолеты — костюмчик для полетов она уже приобрела.
Только зачем он ей? От матери ей достались длинные ноги, а от отца наполненность плеч. У нее все нормально, и еще есть лень — личное ее ноу-хау, так что мамкинг необходим не ей, а Безьянне. Это она смущает Шимпанзун совместной летней поездкой на море, а зная привычки обезьяннов приливных зон различать сначала силуэт, а затем всматриваться в формы и уже потом заглядывать в лицо, тащит за собою в спортзал и ее. А там красиво изогнутые тренажеры, конечно же, импортные, и ритмичная музыка, и карманный Олнцес. Она сдалась, впрочем, не сильно сопротивляясь — ведь заполненность вечеров так необходима молодой обезьянне. Но сегодняшний вечер заполнен более чем — после первого занятия сразу же нужно бежать на ночную вахту.
9. Второй день на планете обезьянн. Ближе к вечеру.
'Шум улицы.
На качество пространства
никак не реагирующий бюст'.
— Привет чемпионам! Давно ждете?
— Здравствуйте, дядя Примат!
Примат осторожно, но все-таки бухнулся на переднее сидение, и оно жалобно скрипнуло.
— Не очень. Пристегнись, поехали.
Абызн дал газ, и малолитражка самой распространенной в Русбандии марки, тезка популярного бутылочного пива, рванула вдоль домов. С некоторых пор Примат шефствует над детьми Абызна, мальчиками девяти и десяти лет, записав их в секцию борьбы. В дни тренировок Абызн минут на двадцать убегает со службы, чтобы забросить сыновей в спорткомплекс, а заодно с ними и Примата. Примат, естественно, не против, но после тренировки на него возложена обязанность — довести их до дома, если вдруг Абызн не сможет подскочить. Всему виной сильное движение — в Северообезьяннске на восемьдесят тысяч жителей приходится двадцать тысяч автомобилей, а дорога только в двух направлениях — на север, к близкому краю мезли, и на юг, в благословенные пампасы.
— Скоро ходить разучишься.
— Хороший ты парень, но не шофер. Я же на службе.
А мальчишек зовут Семь и Восемь. Абызн-папа года два назад назвал их так, хотя, конечно у них имеются свои, вполне нормальные обезьяннские имена. Абызн-муж, считающий себя достаточно разумным и прагматичным обезьянном, в чем убедил и жену, решил отмучиться сразу — и как следствие появилось двое сыновей с разницей в один год. Но у жены еще осталось будущее и она задумывается о дочери, а Абызн о жировых отложениях, и эта разность интересов вносит небольшое противоречие в их отлаженную семейную жизнь. Впрочем, это еще не ближайшее будущее, так что Абызн не всегда осторожен.
До спорткомплекса не больше пяти безсветофорных минут, и машина, вжарив вверх по прямой и обогнав рейсовый автобус, крутанулась на небольшой автостоянке у входа в комплекс, в его стеклянный вестибюль. Сквозь стекла на серую, а кое-где в грязном снегу улицу таращатся зеленые пальмы — предполагая юг и презирая север.
— Я заеду, как обычно, и чтобы дядю Примата слушались!
— Ладно! — стандартно ответили Семь и Восемь и, протащив по сидению ранцы из раскрашенной плащевки, вывалились из машины.
— Присмотри за ними, и подожди, если что.
— Если — что? — попытался возмутиться Примат. — Тебе невозможно отказать.
— Я знаю.
Большой обезьянн хлопнул по машине и самоуверенности друга дверцей, Семь и Восемь пробежали ступеньки лестницы, зная, что дядя Примат догонит их в вестибюле, Абызн, проехав пару-тройку метров,
