ЦК постановил их принять, в принципе утвердил план операции под кодовым названием «Анадырь». Его выбрали с целью дезинформации: река Анадырь протекает на Чукотке, вот пусть те, до кого может дойти эта информация, думают, что речь идет об установке ракет где-то по соседству с Аляской.
Тогда же Малиновский предложил руководство операцией возложить на генерала армии Плиева. Выбор для меня навсегда остался загадкой. Кавалерист старой школы, в седле еще с первой мировой и Гражданской войн, к концу Отечественной он дослужился до командира кавалерийского корпуса. Что у него общего с ракетами? Да и не только с ракетами, а вообще с современной войной? В ответ на мое недоумение отец сказал, что Плиев — кандидатура Малиновского, сам отец его знает, но не очень близко, встречался во время войны. Генерал как генерал, не хуже других, министр знает свои кадры.
Чем подробнее прорабатывался план, тем яснее вырисовывалась грандиозность масштабов. Казалось бы, что стоит поставить пять, ну шесть десятков ракет? Но на ракетный «скелет» с каждым днем нарастало столько «мяса», что в результате центр тяжести операции стал смещаться в общевойсковом направлении.
Рассуждали в Генеральном штабе просто. Раз ракеты находятся в наших руках, то, естественно, мы должны обеспечить их сохранность. Отец рассказал, что сначала предполагалось ограничиться небольшим контингентом пехоты, но оказалось, что это не решение вопроса. Если случится нападение, то придется столкнуться с хорошо вооруженными американскими регулярными воинскими частями. Противостоять им сможет сила не меньшая и не хуже вооруженная. Тут охранным батальоном не обойдешься, нужна артиллерия, нужны танки. Шаг за шагом на шестьдесят ракет наросло более пятидесяти тысяч войск, около четырех дивизий полного состава. А уж если быть совсем точным, то, согласно реестру, составленному Генеральным штабом, предполагалось отправить на Кубу 50 874 человека.
Если нападение произойдет, то оно, безусловно, начнется с воздуха. Системы противовоздушной обороны на острове практически не существовало. Значит, надо ее создать. Снова, как и в апреле, речь зашла о зенитных ракетах. Решили поставить 114 пусковых установок 75-х с соответствующим боезапасом, другими словами, две дивизии. Оружие было сложным, к тому же строго секретным. Отец посчитал, что и оно должно остаться в наших руках. Скорострельные зенитные пушки, способные поражать цели на небольших высотах, поступали в распоряжение кубинской армии. В обращении с ними они имели опыт.
Систему противовоздушной обороны завершали новейшие сверхзвуковые истребители МиГ-21. Их тогда в наших частях было раз, два и обчелся, но Куба обладала высшим приоритетом.
Чтобы сделать остров неприступным, оставалось организовать оборону побережья. Для создания береговой обороны предложили на направлениях, опасных с точки зрения высадки десанта, установить «Сопки», запускаемые с грузовиков самонаводящиеся крылатые ракеты, модификацию столь полюбившейся отцу «Кометы». Она к тому времени изрядно устарела, но ничего лучшего моряки не имели. Зазоры между ракетными батареями с моря предстояло прикрывать быстроходным катерам «Комар», вооруженным самонаводящимися ракетами П-15.
С воздуха побережье предполагалось патрулировать бомбардировщиками Ил-28. В зависимости от поставленных задач они могли нести бомбы, включая и атомные, или же им под брюхо подвешивали торпеды. Об «Илах», как и «Сопках» с катерами, тоже говорили на апрельском совещании, но ничего конкретного пока предпринять не успели.
Все эти решения по организации обороны Кубы формировались постепенно, по мере выявления все новых и новых задач. Пирог нарезали по кускам.
К тому времени, когда в Генеральном штабе закончили первые прикидки, вернулись из Гаваны посланцы отца. 10 июня Рашидов докладывал на совместном заседании Президиума ЦК и Совета обороны. Постановили приступить к реализации операции, решение оперативных вопросов возложили на Косыгина и Устинова. Координацию отец оставил за собой.
После заседания он один на один долго беседовал с Рашидовым и Бирюзовым, выспрашивал их о реакции Кастро. Здесь все обстояло нормально. Отец вцепился в Бирюзова с расспросами о возможности скрытого размещения техники, ведь операция все расширяла свои масштабы. Главное, как укрыть ракеты?
Бирюзов мялся, по сути дела, эту часть задания он не выполнил, наконец выдавил из себя, что, по мнению специалистов, к которому он присоединяется, ракеты удачно маскируются под кокосовые пальмы. Он сам видел их на Кубе — такой же прямой ствол, только вот на боеголовку придется взгромоздить шапку из листьев.
До сих пор не пойму, как отец поверил такому примитивному объяснению. Когда он рассказал о ракетах-пальмах, мне все это показалось не очень серьезным. Я поделился с отцом своими сомнениями, но он не стал меня слушать, отпарировал, что там работали профессионалы, они разбираются в деле лучше нас. Возражений у меня не нашлось. Почему-то вспомнились нередкие посадки нашего служебного самолета на заводском аэродроме в Воронеже. После однообразия жизни на полигоне тянущиеся к небу на фоне летного поля заводские трубы не раз подсознательно воспринимались как изготовившиеся к запуску ракеты. Я себя успокаивал. Тут труба, там пальма, может, и сойдет. Но от ощущения халтуры я так и не смог избавиться.
Об обслуживающей ракетные старты специфической технике: установщиках, трейлерах, заправщиках — отец не вспомнил. А ведь по ней можно однозначно вычислить стартовую позицию, даже в отсутствие ракет. Раз они здесь, то и ракета спрятана поблизости.
Узким местом оказалась проблема транспорта. За короткое время требовалось перевезти прорву груза, а судов, тем более специально оборудованных, у нас почти не было.
Отец вызвал к себе министра морского флота. Тот доложил, что для выполнения задания придется сломать весь сверстанный заранее годовой план перевозок, свободные мощности, естественно, взять неоткуда. Потребуется валюта для фрахта судов других стран, без этого не обойтись.
Отец дал добро, в Министерство финансов пошло указание не скупиться.
Черноморские и балтийские порты затрясла лихорадка. Отменялись рейсы, переадресовывались грузы. Доставку обычных грузов на Кубу и по другим адресам поручили иностранцам. Ничего иного просто не оставалось.
Наши советские сухогрузы, пассажирские лайнеры, танкеры — все, что оказалось под рукой, переоборудовалось для перевозки вооружения, личного состава, топлива. Со многими проблемами приходилось сталкиваться впервые — никогда еще не транспортировали через океан ракеты, термоядерные заряды, высокоактивное и токсичное ракетное горючее и окислитель. Мало того что все это необходимо было доставить в целости и сохранности, но еще надо было и обеспечить секретность.
С ракетами дело утряслось довольно быстро. Они хорошо размещались на сухогрузах последней модели типа «Полтава». Обширные люки позволяли загружать ракеты в трюмы, где они раскреплялись на случай качки. На палубе для маскировки решили разместить сельскохозяйственную технику: сеялки, культиваторы, комбайны. У американцев, облетающих наши корабли в открытом океане, не должно было возникать ни малейших сомнений в характере перевозимых грузов.
Страсти разгорелись вокруг ядерных зарядов. Само их наличие на судах, которые можно остановить, захватить, интернировать, противоречило принятым в стране требованиям обеспечения секретности и сохранности. Даже внутри страны боеголовки перевозили в специальных, закамуфлированных под пассажирские, вагонах в сопровождении многочисленной охраны. Что может произойти в открытом океане у чужих берегов, не хотелось и думать. Доложили отцу. Он предложил транспортировать их на подводных лодках. Идея была заманчивой, но оказалась трудноосуществимой. Там не только не представлялось возможным создать необходимые условия хранения, но экипажу просто негде было укрыться от излучения.
После долгих обсуждений решили остановиться на надводных судах, а осуществление операции отложить на самый конец, когда ракеты уже прибудут на место. Считалось, что доставка ядерных зарядов под занавес обеспечит большую безопасность, ведь если вторжение произойдет до приведения ракет в готовность, то в руки американцев могут попасть наши атомные секреты.
Малиновский доложил, что, по расчетам его служб, подготовка к постановке ракет займет около четырех месяцев. Если начать перевозки в июле-августе, то раньше октября-ноября не управиться. Отца эти сроки устраивали, с опубликованием сообщения о размещении ракет на Кубе он не собирался спешить. Пусть пройдут выборы в США. В межпартийной борьбе за места в сенате и палате представителей, по его
