– Если с ним что-нибудь произойдет, – первая скрипка ткнула перстом в сторону Милены, – вы за это ответите. Макс, я буду дожидаться внизу.
– А я здесь, – сказала Милена.
Нюхач Эл с Максом отправились обратно в зал, а Милена осталась на том же месте. Сколько теперь ждать? Что такое время? Она принялась разглядывать свои ногти. Местами обкусанные, без маникюра.
«Ну пожалуйста, – молила она, сама не зная кого. – Пожалуйста, пусть он хотя бы вспомнит».
Наконец дверь отворилась и наружу вышел Эл, держа под локоть Макса. Дирижер безудержно рыдал, вытирая лицо пухлыми кулаками. Милена посмотрела Элу в глаза.
– Мы ее нашли, – сказал тот.
Макс вдруг вырвался и бегом припустил к лестнице.
– Элис, Элис! – слезливо звал он на ходу, неверным шагом одолевая ступени.
Эл проводил его взглядом.
– Он действительно не ведал, что творит, Милена. Все это крылось у него глубоко-глубоко, под Паутиной.
– Там, где Огонь, – догадалась Милена.
– Да, под сердцем. – Эл опять тяжело вздохнул. – Он был подобен лабиринту, жутким петляющим катакомбам с огромными завалами. – Эл остановившимся взором смотрел перед собой, со страхом запоздалого осознания возможной катастрофы. – Еще немного, и я бы окончательно там заблудился.
– Спасибо тебе, – признательно сказала Милена, коснувшись его руки. – Может, чего-нибудь выпьешь?
Эл покачал головой: «Нет, не надо».
– Я знаю, как действует алкоголь. О боги, боги! Пребывать
Однако запас сочувствия у Милены был достаточно ограничен.
– А что он сделал с книгой? – спросила она напрямик.
Эл не отрываясь смотрел на нее – медленно, вдумчиво. И заговорил, тщательно подбирая слова:
– Он увязал ее в одну пачку с другими старыми книгами, которые на время брал, и все их возвратил. А книги те он брал в Британском музее. Ты знаешь, где это находится. – Это прозвучало как утверждение, а не как вопрос.
– Пожалуй, да, – произнесла Милена. Шепчущими отголосками очнулась потаенная память; словно послышались где-то снизу, под полом, шаги. – Я там выросла. Я там… воспитывалась. В Братстве Реставраторов.
– Там стена, – тихо заметил Эл.
Милена подняла на него глаза.
– Там, внутри тебя, стена. Музей находится с ее противоположной стороны.
– Я знаю, – кивнула Милена. На той стороне находилось ее детство.
– И ты действительно собираешься туда пойти? – прочел ее мысли Эл.
– Мне нужно возвратить эту книгу. Музей будет не заперт, – сказала она. – Ты знаешь названия остальных книг? С тем чтобы мне ориентироваться, откуда начинать поиск.
Эл ласково коснулся кончика ее носа.
– Будь осмотрительна, Милена. Кто спешит, тот спотыкается.
МИЛЕНА ВСПОМИНАЛА, как повстречала Троун. Это была ее собственная вина. Расплата за поспешность и неосмотрительность.
Начиналась эпоха Восстановления. Со свойственной ей новаторской жилкой Милена подметила, что у зрителей возникает спрос на голограммы и потому Крошкам надлежит непременно иметь их первыми. Только вот кто может дать толковые консультации по голограммам, да еще чтобы было по карману? Так она очутилась в общежитии где-то на отшибе, в стороне от Стрэнда. Интересно, что это за человек, обитающий так далеко от ее собственного Братства? И вот Милена постучала в багровую дверь. «Какой ужасный цвет», – мимоходом отметила она.
– Войдите-э-э! – как-то по-мультяшному пропел откуда-то из недр жилища женский голос.
Комната оказалась до потолка наполнена бирюзовой морской водой. Отростки водорослей ветвились сквозь стены, неотличимые от Кораллового Рифа. Между ними зигзагом методично сновали косячки черных рыбешек. Над всякой поверхностью, в том числе над руками Милены, извилистыми бликами играл свет. А в толще воды кружился густой клубок водорослей, щерясь идиотской, слегка маниакальной улыбкой – что-то вроде черепка с выпуклыми глазами. «Мы же как-никак на Коралловом Рифе!» – то и дело как попугай повторял он.
Появившись неизвестно откуда, в поле зрения Милены оказалась рыба с розоватой чешуей и вплотную подплыла к ней. Милена осторожно подвела под нее ладонь и увидела, как закатом отразился на туловище у рыбы отливающий серебром свет. Милена вгляделась: черные кожистые плавники создания двигались мерно, как опахала. «Тигровая рыба, – подсказали вирусы. – Съешь, и тебя парализует».
– Я Троун Маккартни, – представилась вдруг рыба. – А ты – моя спасительница?
– Сомневаюсь, – подхватила Милена игру, – нужно ли тебе спасение.
– Еще как! Кто же мне даст работу? Что тебе обо мне рассказывали? – любопытствовала Троун- рыба.
– Мне сказали, что ты лучший специалист по голограммам, какие только есть в Зверинце, – сказала Милена начистоту.
– А также что я заноза в ухе?
– Чаще говорили, что не в ухе, а в другом месте.
– Да, я такая, – согласилась Троун.
– Да и я тоже, – призналась Милена.
– Да неужели? – с видом знатока скептически заметила Троун и резко вильнула хвостом. Вся комната словно крупно мигнула, и рыба исчезла. Вместо нее теперь спиной к Милене стояла женщина в черном облегающем трико, довольно миниатюрная и стройная. – Ты одна из тех хладнокровных, скучненьких, суховатых злючек-колючек, – отметила она. – Не то что я: не колючка, а прямо-таки испепеляющее жерло вулкана!
Картинно раскинув по плечам роскошную гриву черных волос, она резко обернулась, расправив плечи. «Позирует, предъявляет себя». Сердце как будто екнуло, хотя не сказать чтобы от неотразимой красоты. В глаза бросалась нервозная худоба этой женщины и жилистость ее шеи. Словно жилы вот-вот лопнут, не выдержав веса этой несоразмерно крупной головы, которая мячом покатится по полу. Изможденно худым было и ее скуластое лицо. Что-то в нем разом и привлекало и отталкивало.
– Я действительно хотела бы предложить тебе работу, – сказала Милена, улыбаясь против воли. – Ты не желаешь поговорить о голограммировании?
– Нет, – вздохнула та со скукой. – Голограммам уже двести лет. Не оригинальность, а так, перхоть. Хотя светом нынче можно было бы целый мир изменить. – При этом она мельком оглядела свою рукотворную водную феерию. – Ведь я вам наверняка не для голограмм нужна, а для какой-нибудь старинной оперы. Чтобы создать, спроецировать на сцену какие-нибудь реальные объекты. Ну что, разве не так? Ведь так?
– Так, – кивнула Милена.
– Эти ваши старинные оперы всех уже достали. Своей долбаной высокопарностью, этим вашим высоким штилем. – Комната снова мигнула, и Троун плюхнулась на какую-то облезлую кушетку.
У помещения был теперь вполне обычный вид. Там, где красовался Коралловый Риф, серели голые оштукатуренные стены. На полу лежал матрас, какие-то мешки, а также стояла аппаратура – металлические ящики, арматура с подсветкой, шнуры. Из окна змеей тянулся кабель, украдкой подсоединяясь к проводке реставраторского Братства. Троун вытянула перед собой ноги и смерила Милену взглядом.
– Сразу предупреждаю, – сказала она. – Я не проходила Считывания. Никто меня никуда не
