«Каин?» — ворвался в мой сон зов Атропос.
«Да?» — откликнулся я, потягиваясь.
«Лич очнулся», — она передала мне мыслеобраз.
«Иду», — ответил я и поднялся.
Гончие расступились, пропуская меня, и я взглянул на лежащий обрубок.
— Тебе никто не говорил, что «красавец» ты редкостный? — ухмыльнулся я, разглядывая при дневном свете практически мумифицированное тело Лича.
Лич, до этого злобно сверливший меня взглядом, слегка изменился в лице.
«Видимо, проняло», — с удовольствием констатировал я.
— Раз молчишь, тогда, пожалуй, начнем процедуру приручения, — вздохнул я и, подойдя к нему, поманил к себе гончую.
Та, увидев мой жест, подбежала и улеглась у моих ног. Устроившись на ее жестковатом скелете, я для начала применил Горение. Пролежав всю ночь, без энергетической подпитки из душ, да еще и обессиленный сражением, Лич испытывал сильные страдания. Когда я кусочек за кусочком принялся отслаивать его дух, прикрепленный к телесной оболочке, он начал извиваться и скрежетать зубами. Хоть он и молчал, но пылавшая в глазах ярость выдавала его состояние.
— Что ж, на сегодня закончим, — поднялся я с гончей, признавая свое поражение.
Глаза Лича победно сверкнули, ведь за все время пыток он не издал ни звука.
— Да, кстати, — обернулся я к гончим, когда собирался уходить, — с охоты принесите сюда пару живых тел с хорошими, вкусными душами и положите рядом, но так, чтобы он не мог до них дотянуться. Пусть ему будет тут не скучно.
Отвернувшись от радостно-возбужденных предстоящей охотой гончих, я с удовольствием услышал, как Лич издал легкое шипение.
Ведь день я бездельничал. Это оказалось так необычно, что я даже не сразу понял, что, возможно, это первый день за все годы, когда я мог спокойно расслабиться и отдохнуть. Ведь все остальное время я учился, сражался, преследовал кого-то или кто-то гонялся за мной.
«Пожалуй, мне это нравится, — признался я себе, лежа на крыле Лахесис. — Если сегодня приручу Лича, будет вообще замечательный день».
Вечером я отправился к нему и, даже не подходя к тому месту, где он лежал, почувствовал, насколько ослабла его аура.
«Пожалуй, сегодня не следует слишком увлекаться, — подумал я на ходу, — того и гляди помрет, где я другого возьму?»
Насмерть перепуганные парень и девушка лежали неподалеку от Лича, боясь пошевелиться. Увидев меня, они попытались подняться, но предостерегающее рычание одной из гончих заставило их замереть. Не обращая на жертвы внимания, я, так же как и вчера, уселся на жесткую спину гончей и приступил к пытке. Впрочем, я не усердствовал, но делал все медленно и внимательно, следя за состоянием как самого Лича, так и его ауры. Он сдался после того, как, касаясь его Перстом смерти, я оставил неглубокие лунки на теле, повредив также часть обтянутого кожей черепа. Причем повреждения наносились и его духовной сущности, которая, не имея возможности регенерировать, все больше отслаивалась от материальной оболочки.
— Я буду служить тебе, — тихо прошипел Лич.
Я сделал вид, что ничего не расслышал, и продолжал задумчиво протыкать его тело.
— Я буду служить тебе, Хозяин, — громче проговорил он, поскрипывая зубами.
— Уже лучше, но до сих пор не очень убедительно, — пробормотал я себе под нос, но Лич все прекрасно услышал.
— Я буду служить тебе, мой Хозяин, — громко и отчетливо произнес он, хотя глаза на секунду опасно полыхнули.
— Ну, и отлично, — кивнул я, молча встал и ушел к драконам.
Всю следующую неделю я занимался разведкой. Необходимо было по оставленной Поглотителем метке точно вычислить местонахождение Амира. Летая по ориентиру, даваемому меткой, и сверяясь с картой континента, я определил, что советник и те неизвестные Поглотители, к которым он примкнул, находятся сейчас на небольшом острове, совсем рядом со столицей Западного королевства эльфов.
«Вообще все удачно складывается, — улыбнулся я своим мыслям. — Как раз после разборок с Поглотителем я собирался навестить город, оказавший мне такое гостеприимство во время суда Совета. От острова до Ад’Даргорона не больше двух дней полета, как раз перед уходом к Госпоже все дела и закончу».
«А как же Лич?» — поинтересовалась Атропос, на которой я летел.
«Думаю, за неделю он дозрел, — отозвался я. — Клото сказала, что процесс отслоения прогрессирует, еще день — и он станет необратимым».
«Ты поэтому решил его оставить мучиться неделю?» — Я почувствовал, что она довольна.
«Слишком своенравный, — заметил я с неудовлетворением, — как бы не пришлось от него избавляться. Жаль будет, конечно, столько сил и времени на него потратил».
В этот раз рядом с Личем лежали две молоденькие девушки. Они были без сознания, а сам он выглядел еще ужаснее, чем неделю назад. Без душ регенерация не начиналась, и нанесенные мною раны разрывали его сущность на части. Я подошел и пнул его в бок. Перемычки, заменяющие ему веки, дрогнули, и на меня посмотрели красные глаза, затуманенные болью.
— Ну, как дела? — поинтересовался я у Лича. — Не передумал?
— По-моему, я согласился еще неделю назад, — едва слышно прошипел он.
— А может, стоит оставить тебя еще на недельку?
— Через неделю от меня ничего не останется.
— Странно, — удивился я. — Если ты так цепляешься за существование, чего тогда артачился две недели?
— Гордость.
От удивления я едва не открыл рот. Я даже не подозревал, что духи из другого мира могут испытывать нечто подобное.
— Глядя на твоих слуг, мне что-то не хочется оставаться, — прошептал он, показывая глазами на обожравшихся гончих, которые лежали рядом.
— Лучше посмотреть на них, — я кивнул на стоявших драконов, — они не слуги, а вот гончие подвели меня один раз, поэтому теперь им еще долго придется завоевывать мое доверие. Так что у тебя есть выбор, кем стать.
— Попробую стать твоим помощником.
Я хмыкнул и приказал гончим:
— Натаскайте ему еды.
Затем обратился к Личу:
— Говорю то, что всегда говорю новичкам: можешь называть меня Каином.
Лич мигнул в знак согласия.
Я отвернулся и пошел к драконице. Нужно было слетать в пару мест, чтобы определиться, по какому маршруту мы двинемся к острову, как только Лич придет в нормальную форму.
Лич оправился за неделю, и когда я в следующий раз увидел его, то был поражен. Передо мной предстала не мумия в лохмотьях, а высокий статный мужчина в добротной одежде знатного человека. Только глаза остались прежними — горящими красным, без малейшего намека на зрачок. Я сделал вид, что не удивлен и лишь слегка склонил голову, отвечая на его поклон.
— Ты сильно изменился, — ответил я на насмешливую улыбку, адресованную мне.
— Обычно мне не дают питаться столькими душами, поэтому я и не мог войти в этом мире в полную силу, — немного шепелявя, ответил он. — Сейчас, наверное, я могу потягаться с тобой.
Я оскалился так, что его улыбка погасла, и он сделал шаг назад.
