– На вашем месте я бы купил карту дорог! – крикнул вслед Мэллори.
– К чему? – прокричал тот в ответ. – Все дороги ведут в Рим!
Когда бегун оказался достаточно далеко, чтобы не подслушать разговор, Мэллори повернулся к Мюргенштюрму.
– Ну, каково твое мнение?
– Дурак он, – тотчас ответил эльф, потом нахмурился и почесал в затылке.
– С другой стороны, он постоянно трудоустроен уже более четверти века, в то время как большинство воистину разумных людей из числа моих знакомых не может удержаться на работе. Я нахожу это весьма загадочным.
– Ничего особенного, в моем Манхэттене происходит то же самое.
– Неужели? Мэллори кивнул:
– Светлые умы способны решать большинство проблем мира, но как надеть одинаковые носки или сменить шину, остается выше их понимания.
– Как утешительно, – сказал Мюргенштюрм. – Я уж боялся, что это изолированный феномен.
– Увы, нет. – Мэллори снова зашагал на юг. – Давай-ка не будем задерживаться. В плаще или без плаща, на улице чертовски холодно.
– Может, снег окажется нам на руку, – с надеждой сказал эльф. – На нем могут отпечататься единорожьи следы.
– Если наш марафонец их не затоптал, – уточнил Мэллори. Они прошли еще с полмили, сгорбившись и пригнув головы против разгулявшегося ветра. Затем Мюргенштюрм тяжело плюхнулся на землю и заявил:
– Я дальше идти не могу. Я замерз, продрог и устал.
– И считаешь, что сможешь согреться, высохнуть и отдохнуть, сидя на земле во время вьюги? – саркастически поинтересовался детектив.
– Мне уже наплевать, – проронил Мюргенштюрм. – Пусть приходят завтра на рассвете искать меня. Но найдут только промерзшие останки благородного маленького эльфа, который никогда не желал никому зла.
– Неужели тебе не приходит в голову ничего такого, что поможет тебе воспрянуть духом?
– Абсолютно ничего, – многозначительно изрек Мюргенштюрм.
– Даже подружка?
– Ну… может быть.
– Послушай, – решился Мэллори, – если я отпущу тебя в постельку, ты как, сможешь сосредоточиться на деле, когда вернешься?
– О, абсолютно, Джон Джастин! – с энтузиазмом воскликнул эльф. – Теперь до меня дошло! Дело не в погоде. Причина всего лишь в моем обмене веществ.
– Хватит пускать слюни, а то подбородок отморозишь, – с отвращением бросил Мэллори.
– Я вернусь через десять минут. – Мюргенштюрм вскочил на ноги. – От силы через пятнадцать. – Он помолчал. – Может, двадцать.
– Кладем тридцать, и постарайся заодно выяснить что-нибудь о Липучке Гиллеспи.
– Правильно. Встретимся тут через полчаса.
– Надеюсь, ты не думаешь, будто я собираюсь стоять тут в снегу, дожидаясь, пока ты усладишься? – возразил Мэллори.
– А что собираетесь делать вы?
– Я сыщик, – ответил Мэллори. – Я собираюсь попытаться найти этого треклятого единорога.
– В своем Манхэттене вы никогда не были столь целеустремленны, – заметил Мюргенштюрм.
– В своем Манхэттене дела никогда не выглядели настолько черно-белыми. Всегда находились юридические казусы, смягчающие обстоятельства и моральные факторы. Тут все гораздо проще: нечто похищено злодеем, и мне платят за то, чтобы я это нечто вернул.
– По-моему, вы говорили, что предпочитаете свой Манхэттен.
– Я говорил, что понимаю свой Манхэттен, а это не одно и то же.
– Как же можно предпочесть то, чего не понимаешь?
– Я не понимаю форму. Содержание же весьма и весьма осмысленно.
– Не понимаю, о чем это вы толкуете, – произнес Мюргенштюрм.
– Тогда тебе есть о чем поразмыслить, пока ты охотишься за одной из множества своих чистых Любовей.
– А как мне вас найти, когда я закончу?
– Точно так же, как я пытаюсь найти Лютика. Ступай по моим следам.
– А если снег растает или вы войдете в помещение? – не унимался Мюргенштюрм.
– Найми сыщика, – проронил Мэллори, направляясь дальше по дорожке.
