лепрехуном по имени Липучка Гиллеспи.
– Я слыхал о нем, – задумчиво проронил Эогиппус. – Он и сам по себе устрашающий субъект.
– А ты хотя бы примерно не знаешь, где я смогу его отыскать? – спросил детектив.
– Нет. Но мне не по нутру мысль, что хоть какое-нибудь животное подвергается дурному обращению. Если вы подождете до завтрашнего утра, когда снегопад прекратится, я с удовольствием составлю вам компанию.
– Я не могу ждать, – возразил Мэллори. – Фактически говоря, я и так тут задержался дольше, чем следует. Отведенный мне срок истекает.
– И какой же это срок? – заинтересовался Эогиппус.
– Гильдия Мюргенштюрма прикончит его, если я не найду Лютика к рассвету.
– Лютика?! – заржал пораженный Эогиппус. Это имя прокатилось вдоль конюшни эхом – все лошади повторяли его тоном величайшего благоговения.
– А он отличается чем-нибудь особенным? – справился Мэллори.
– Еще бы, раз Гранди его заграбастал! – ответил Эогиппус.
– Что-то я не понял.
– Раз в тысячелетие на свет рождается единорог с почти безупречным рубином во лбу, в точности под рогом, – поведал Эогиппус. – Это своеобразное родимое пятно.
– Из чего я заключаю, что у Лютика таковой имеется.
– Имеется, – подтвердил крохотный конек.
– И это так поднимает его в цене, что может заинтересовать даже Гранди?
– Деньги здесь ни при чем. Рубин открывает дверь между мирами, да и сам по себе является источником невероятного могущества. У Гранди уже есть два таких камня, потому-то он и Гранди. Кто знает, кем он станет, если заполучит еще и третий?
– Все только и твердят мне о том, что никакого волшебства не существует, – пожаловался Мэллори, – и тем не менее смахивает на то, что это единственная сила, правящая тут бал.
– Камни вовсе не волшебные, – не согласился Эогиппус. – Они обладают определенными свойствами, находящимися в полнейшем соответствии с законами, управляющими физической Вселенной, создавая проницаемую мембрану между вселенными и позволяя своему владельцу канализовать электромагнитные излучения мозга куда более эффективно, чем всякому другому.
– А что бы камни делали, будь они волшебными? – недоумевал Мэллори.
– То же самое.
– Тогда разница лишь в названии.
– Разница в научном содержании, – поправил его конек.
– Но результат-то один.
– По сути.
– Как по-твоему, что Гранди собирается делать с этим могуществом?
– От этого мира он уже получил все, что хотел. Я склонен предположить, что дальше он намеревается распространить свое влияние и на ваш мир. Простите меня за столь поспешные выводы, но ведь вы из того, другого Манхэттена, не так ли?
– Да.
– Вот я и думал, что вы бывали там не только для того, чтобы играть на бегах.
– Почему?
– Потому что вы тут только и разглагольствуете, что о волшебстве, как будто средства важнее, чем результат. На самом деле существенно только, что Гранди сделает с камнем Лютика, а не как он это сделает.
– Поддерживаю, – согласился Мэллори, направляясь к двери. – Я лучше пойду.
– Куда же вы пойдете? – спросил Эогиппус. – Даже если единорог, которого вы преследовали, и в самом деле Лютик, вы все равно не сможете отыскать его след в такую пургу.
– Знаю. Думаю, мне остался лишь один возможный способ действий – найти телефонную книгу.
– Зачем?
– Мне надо разыскать полковника Каррутерса, если он живет в Манхэттене.
– А какое отношение Каррутерс имеет к Лютику? – осведомился Эогиппус.
– Ни малейшего. Но поблизости он вроде бы единственный эксперт по единорогам – во всяком случае, единственный из тех, о ком я знаю. – Мэллори на миг задумался. – Если объявится Мюргенштюрм, скажите ему, пусть выяснит адрес Каррутерса и нагонит меня там.
– Я с вами, – решительно заявил Эогиппус. – Вы тут чужак, вы рискуете потерять не один час на одни лишь поиски телефонной книги, не говоря уж о том, чтобы отыскать этого полковника Каррутерса.
– Мне придется тебя понести, – сказал Мэллори, наклоняясь, чтобы взять крохотное животное на руки. – Снег тебе выше головы.
– Но мне-то он не выше головы! – возразила рослая гнедая лошадь в дальнем конце конюшни. – Я могу
