– Пошли!
Еще раз одарив урну взглядом, полным вожделения, она устремилась вслед за детективом, свернувшим на Сорок вторую улицу.
– Здрасссь, соссседушшшка, – окликнул его шепелявый голос, когда Мэллори проходил мимо погруженного в тень здания.
Остановившись, Мэллори обернулся и оказался нос к носу со здоровенным субъектом, наделенным зеленой кожей и холодными, безжизненными глазами.
– Ищщешшь што-нибудь необычное? – прошипел субчик, и Мэллори заметил, что язык у того весьма длинный да вдобавок раздвоенный на конце.
– Фактически говоря, да. Где мне найти лепрехуна? Молодчик состроил гримасу отвращения.
– Тебе не нушен лепрехун, приятель; от них не дошдешшься ничего, кроме неприятноссстей. Но, – осклабился он, – я могу организовать тебе чудессную чешшуйчатую дамочку. Ты проссто ничего не пробовал, ессли не занималсся этим ее ящ-щеркой!
– Нет, спасибо.
– Мы можем позаботитьсся и о твоей подрушке тоше! – с напором заявил субчик. – Кошшки-девушшки без ума от ящщеров!
Мэллори отрицательно тряхнул головой.
– Мне нужны лепрехуны, – он помахал у субчика перед носом стопкой банкнот, полученных у Мюргенштюрма, – а в частности, лепрехун по имени Липучка Гиллеспи.
– Ессли твоя подрушка украссит ссебя ссворкой и ошшей-ником, мой брательник Иззи покашет ей класссс! – продолжал субчик, не обращая внимания на запрос Мэллори.
– Если ты не можешь сказать мне, где найти Гиллеспи, то кто может? – не унимался Мэллори.
– Ты пссихх! – прошипел зеленый субъект. – Я предлагаю тебе незабываемую ночь во грехе и сслизи, а ты зациклилсссся на лепрехунах!
Он растворился во мраке, а Мэллори, выждав секунд пять на случай, если тот вернется, пожал плечами и зашагал дальше, мимо ряда секс-шопов, выставляющих на обозрение бесконечный ассортимент диковинных приспособлений, в большинстве своем вряд ли пригодных для ношения или употребления людьми.
– Гоблинские девочки! – прошептал другой голос. – Очаровательные юные гоблинские девочки!
Мэллори даже не обернулся, чтобы поглядеть, кто к нему обращается, а просто сграбастал Фелину за руку и наддал ходу. Он пересек Восьмую авеню, прошел мимо очередного ряда неряшливых театриков и порнографических магазинчиков – в том числе и одного предлагавшего полное возмещение платы, если клиент вгонит в краску массажисток, прошедших выучку в колледже, – и свернул на север, где попал на Девятую авеню.
Мерцающие неоновые вывески пропали, и улица, хотя более темная, показалась детективу более безопасной и опрятной. Они в быстром темпе миновали греческий ресторанчик, зазывавший прохожих полюбоваться на танец живота в исполнении человеческих и нечеловеческих танцовщиц, потом английский чайный магазин, забитый седовласыми военными со стеками под мышками, кабачок, судя по всему, служивший притоном для эльфов, потом кафетерий, претенциозно заявлявший, что там всегда в наличии самое сырое мясо в городе, до отказа набитый гоблинами и троллями, жутко урчавшими и чавкавшими во время еды. Наконец они подошли к пабу «Изумрудный остров», и Мэллори вдруг резко затормозил.
– Там ни единого лепрехуна, – провозгласила Фелина, заглянув в окно.
– Но зато там есть ирландцы, – известил ее Мэллори. – Уж если они не смогут сказать, где искать лепрехунов, то никто не сможет. – Он вперил в нее строгий взгляд. – Ты будешь вести себя как положено, или мне оставить тебя здесь мокнуть под дождем?
– Или то, или другое, – загадочно улыбнулась она.
– Значит, останешься на улице, – резюмировал Мэллори непререкаемым тоном.
– Подожди! – всполошилась Фелина, когда он подошел к двери.
– Будешь держаться тихо и спокойно?
– Возможно.
– Ладно, – изъявил он согласие. – Но только попробуй вредничать, и живо отправишься на улицу.
В ответ Фелина потерлась об него и замурлыкала – в тот самый миг, когда Мэллори открыл дверь.
– Ну, не на глазах же у всех! – сконфуженно зашептал он. Фелина с ухмылкой отступила на шаг, а Мэллори пригладил ладонью мокрые от дождя волосы и оглядел паб.
Небольшое помещение едва-едва вмещало стойку бара и полдюжины столиков, но зато в нем царила атмосфера тепла и уюта, а не жары и скученности – круглые столы истерты и исцарапаны, массивные стулья функциональны, голый пол не покрыт лаком, а стены украшены репродукциями с ирландскими пейзажами и несколькими фотографиями с автографами ирландских актеров, спортсменов и писателей. Ассортимент бара, выставленный на всеобщее обозрение, состоял буквально из сотен бутылок виски, но среди них невозможно было отыскать ни единой посудины с вином или прозрачными напитками вроде джина или водки. Словно администрация бара, зная вкусы своей клиентуры, не видела причины выставлять напитки, не пользующиеся спросом.
Рослый, рыжеволосый, веснушчатый бармен с любопытством уставился на детектива, равно как и троица стариков, сидевших за угловым столиком. Еще двое мужчин, одетых в твидовые костюмы и водолазки, стояли посреди комнаты, меча дротики в портреты королев Елизавет – Первой и Второй. Дюжина других посетителей по двое и трое сидела по всему залу; большинство в шотландских беретах, а примерно половина франтила длинными шарфами, намотанными на шеи с нарочитой небрежностью. Музыкальный автомат наигрывал нескончаемую череду ирландских песенок, в которых речь шла о девушках по имени Кэтлин или Молли.
