– Вы хотите сказать, что они собираются просто болтать?! – вопросил Мэллори.
– Существует огромная разница между революционной болтовней и революционной борьбой. Если бы им хотелось сражаться, они бы сейчас в Белфасте закладывали бомбы.
– И такое случается еженощно? Бармен кивнул:
– Кроме воскресений.
– А почему для воскресений сделано исключение? – полюбопытствовал Мэллори.
– По воскресеньям наше заведение закрыто.
Фелина вернулась к стойке и уселась на табурет рядом с Мэллори.
– Я думал, ты собираешься полюбоваться на драку, – заметил детектив.
– Они только и делают, что орут друг на друга, – развела она руками. Вдруг ее внимание привлекла ваза с арахисом, и девушка принялась играть с орешками, выкладывая из них на стойке незатейливые узоры.
Бармен заметил пустой бокал Мэллори.
– Может, еще разочек наполнить, О'Мэллори?
– Почему бы и нет? – Мэллори запустил бокал по стойке в сторону бутылки и поглядел на бармена. – А еще я бы не отказался от кое-какой информации.
– Если это в моей власти, она ваша.
– Спасибо. Я бы хотел знать, где найти лепрехуна по имени Липучка Гиллеспи.
– Не найдете. Он подлый тип, этот Гиллеспи.
– Знаю. – Мэллори извлек бумажник и продемонстрировал свою сыскную лицензию. – Он позаимствовал нечто, ему не принадлежащее. Меня наняли, чтобы это нечто вернуть.
– Ну, будь я неладен! – восхитился бармен. – Настоящий филер прямо тут, у меня в пабе!
– Вы можете мне помочь?
– Я-то не могу, зато могу познакомить кое с кем, кто может. Финнеган! – взревел бармен.
Худой бородач с темно-рыжими волосами, в помятом вельветовом костюме встал из-за столика и подошел к стойке, неся в руке небольшой блокнот.
– О'Мэллори, – провозгласил бармен, – это Финнеган, наш местный поэт. Финнеган, поздоровайся с детективом Джоном Дж. О'Мэллори.
– Рад познакомиться, – произнес Финнеган.
– Аналогично, – откликнулся Мэллори. – По-моему, с поэтами мне встречаться еще не доводилось. Вы печатали какие-нибудь книжки?
– Я наш местный неопубликованный поэт, – сурово провещал Финнеган. – Список рынков, покуда не расколотых мной, воистину феноменален. Я был отвергнут всеми, от «Плейбоя» и «Атлантического еженедельника» до студенческих многотиражек, в которых вместо гонорара расплачиваются авторскими экземплярами. – Помолчав, Финнеган тряхнул головой. – Порой я и сам поражаюсь собственной последовательности.
– А о чем вы пишете? – поинтересовался Мэллори.
– А о чем пишет любой ирландский поэт? – кисло ответил вопросом на вопрос Финнеган. – Я отношу свои провалы исключительно на счет тайного консорциума высокопоставленных и влиятельных британских редакторов.
– Он написал массу стихотворений про Малый Народец, – подсказал бармен и повернулся к Финнегану. – О'Мэллори ищет Липучку Гиллеспи, и я решил, что специалист по Малому Народцу может знать, где этот склизкий маленький ублюдок.
– Что он натворил на сей раз? – поинтересовался Финнеган, закуривая вонючую трубку.
– Кража.
– Похищенное крупнее батона хлеба?
– Простите? – не понял детектив.
– Вопрос задан отнюдь не в шутку, О'Мэллори, – сказал ирландец. – Пожалуйста, ответьте.
– Куда крупнее. А что?
– Лепрехуны держат горшки с золотом, – пояснил Финнеган. – Я думал, это известно всякому. О, они находятся отнюдь не у края радуги – фактически говоря, большинство горшков закопано в Центральном или Граммерси-парке, – но если похищенная вещь не» влезает в горшок, то по крайней мере вам не придется искать ее с лопатой в руках.
В это время Фитцпатрик со стариком и их приверженцы в обнимку вернулись в бар, как добрые друзья.
– Ставим выпивку на всех! – объявил Фитцпатрик.
– Верно, – поддержал старик. – И в честь новых уз, только что связавших Сынов Эрина и Рыцарей Трилистника, я плачу.
– Черта лысого! – отрезал Фитцпатрик. – Это я был не прав. Мне и платить.
Он припечатал купюру ладонью к стойке, но старик смел ее на пол.
