– А почему с призраками? – заинтересовался Мэллори.
– «Риальто» почти двести лет, – пояснил щеголь, – и каждую ночь, тотчас же после полуночного стриптиза, призраки старых актеров возвращаются, чтобы сыграть в забытых пьесах.
Так почему бы им не отдавать предпочтение пьесам с призраками?
– Но «Макбет» отнюдь не забыт, – заметил детектив.
– Вы, несомненно, имеете в виду шекспировскую версию, – чуточку снисходительно промолвил щеголь. – А мы смотрели оригинал Роджера Бэкона.
– А кто тут играет? Сара Бернар и Эдмунд Кин?
– Хотелось бы мне этого, – искренне признался щеголь. – Но, конечно, за них борется так много других театров, что в «Риальто» они заглядывают крайне редко. Нет, большинство актеров забыты не менее основательно, чем пьесы.
– А лепрехуны в постановках участвуют?
– Никогда! – твердо заявил щеголь. – Они бы сорвали все представление!
– А в зрительном зале? – не унимался Мэллори.
– Не мелите вздор! – буркнул щеголь, отворачиваясь к сцене, где занавес начал подниматься и четверка туманных, прозрачных фигур, облаченных в классические древнегреческие одеяния, с невероятным наигрышем начала возглашать свои чувства глухими, дрожащими голосами.
– Призраки, призраки! – Фелина вскочила на сиденье, указывая пальцем.
– Если вы ее не утихомирите, я пожалуюсь администрации! – прошипела одна из дам.
Мэллори дергал Фелину за руку, пока не привлек ее внимание.
– Сядь, – зашептал он. – Мы ищем не призраков. Нам нужны лепрехуны.
– Они здесь.
– Неужели?
Она кивнула. Встав, Мэллори взглядом окинул театр:
– Да где же?
– На балконе.
– Я не вижу ничего, кроме пустых сидений.
– Это потому, что ты человек, – самодовольно заявила она. – Кошки видят такие вещи, каких ни один человек не видит.
– И сколько же их там?
Она произвела подсчет на пальцах и громким голосом объявила:
– Семь.
– Сэр, вы и ваша спутница учиняете беспорядок! – раздраженно бросил щеголь.
– Извините. – Мэллори дал Фелине знак следовать за собой. – Пошли. – И двинулся по проходу, пока греческий хор эфирных фигур вещал что-то речитативом.
– Проклятые туристы! – заворчал, щеголь. Вернувшись в фойе, Мэллори направился к широкой винтовой лестнице, ведущей на балкон, толкуя Фелине:
– Надо быстренько схватить одного из них, пока не разбежались.
– Один только что прошел мимо тебя, – ухмыльнулась она.
– Хватай его! – вскинулся Мэллори.
Фелина метнулась к двери и через миг подняла в воздух извивающегося, размахивающего руками и ногами лепрехуна – примерно двух футов росточком, жилистого и рыжеволосого, вполне похожего на человека, если бы не остроконечные уши и заостренный нос, смахивающий на лыжный трамплин. Более неряшливой одежды, чем у этого лепрехуна, Мэллори видеть еще не доводилось.
– Поставьте меня на землю! – потребовал лепрехун.
– Минуточку. – Подойдя поближе, Мэллори крепко ухватил его за руку и сказал Фелине:
– Можешь отпустить. Я его держу. – Она разжала руки, а детектив повернул лепрехуна лицом к себе. – Как тебя зовут?
– Не твое дело! – огрызнулся лепрехун. Мэллори принялся выворачивать ему руку:
– Давай-ка попробуем еще разок! Как тебя зовут?
– Грязнуля Макмерзок! – заверещал лепрехун. – Ты сломаешь мне руку!
– Убей его! – закричали сзади радостные голоса. Оглянувшись, Мэллори увидел еще трех лепрехунов, стоящих на лестнице.
– Крови! – крикнул один. – Мы жаждем крови! Мэллори повернулся к ним лицом, не отпуская Макмерзока.
– Где мне найти Липучку Гиллеспи?
– Ты его держишь, – хихикнул лепрехун. Мэллори вопросительно взглянул на Фелину; та отрицательно
