начиная заваливать вопросами, найден ли новый дом, что произошло за время тех десятков лет, что они спали, и все так ли энергична старпом. В последнем быстро убеждались, поскольку Мирэлле всегда присутствовала при очередной расконсервации желающих, заранее оставивших заявки, когда их пробудить. Правда, такие проводили в бодрствующем состоянии не более года и снова уходили в крио-камеры.
О том, сколько станция находится в полете, предпочитали не говорить. То ли экипаж подобрался такой, то ли накопитель благотворно действовал и на нервные клетки, но случаев сумасшествия за три сотни лет было всего два, да и те не по причине длительности пребывания в космосе, если верить психиатру. За монотонной работой в гидропонных фермах и исследовательском центре проходило основное время экипажа. Конструкторское бюро иногда радовало новой разработкой, облегчавшей труд астронавтов. Высадка на любое космическое тело, будь то пустынная планета, спутник или астероид, всегда воспринималась как праздник. Особенно, если все же планета. Все еще теплилась надежда, что новый дом удастся обрести и не стать вечными скитальцами среди звезд. И теперь эта надежда голубела за иллюминатором, вызывая ностальгию у всех, кто хоть краем глаза успел взглянуть на новую планету.
— Нет, меня положительно умиляют показатели зондов. Жаль, что только зонды и могут туда попасть, а так плацдарм был бы великолепным, — Ольга бессильно сжимала кулаки. — Близок локоть, да не укусишь. Вот же ж черт!
— Все настолько плохо? — поинтересовалась Мирэлле, когда ей окончательно надоело трое суток наблюдать за вперившейся взглядом в иллюминатор подругой. Испанке казалось, что ГИЦ пожирает глазами эту планету и не может насытиться.
— Наоборот, все слишком хорошо. Даже состав атмосферы… черт, если бы на нашей старушке-Земле не было производства, то там был бы такой же чистый воздух. А пробы почвы? Это же песня, а не планета, мир до пришествия людей! Нет, ну ты только посмотри, какая она красивая, и могла бы стать нашим домом.
— Что тебя смущает?
— А ты не видишь? Она же вертится, как пропеллер. Временные циклы значительно отличаются от привычных нам. Зонды проходят, они маленькие и прочные, но даже их хватает на одноразовое использование. Оттуда возвращается утиль, словно они там пробыли десятки лет, хорошо хоть память не стирается.
— Феномен временной петли?
— Именно он.
— Знаешь, ты отдохни, а потом на свежую голову проверишь данные.
— Эх, как скажешь.
— И все же она слишком похожа на наш дом, — тихо произнесла Мирэлле, когда Ольга покинула рубку.
Глава девятая
От букв давно уже рябило в глазах. За долгие полгода пребывания в Зильденбадене Мирка так и не приблизилась к цели своих поисков. Мрачноватые местные жители настороженно относились к южанке, но нетерпимости не проявляли и на жертвенный алтарь не поволокли. Письмо от Мажеслава имело почти волшебную силу, позволив девушке беспрепятственно пересечь границу и попасть в столицу последней языческой империи, настолько сильной, что священники не решились за много столетий покорить эти дикие земли ни словом, ни мечом. Горная страна поражала своей мощью и преданностью старым богам. Здесь чтили древний пантеон и свысока смотрели на последователей единобожия, ринувшихся, как овцы в пропасть, к новому учению, сулившему жизнь загробную, безбедную.
— Дикари? Как же, — скептично хмыкнула Мирка, впервые попав на улицы столицы Мерессии. Зильденбаден раскинулся среди горных отрогов, кручеными проспектами серпантинов разделяя город на жилые кварталы и район вельмож. Ухоженные каменные дома бедной части города могли сравниться с жильем купцов средней руки того же Брагсбурга. Девушка шла по дороге и отмечала, что уровень жизни 'дикарей' на два порядка выше, чем тех, кто принял церковные уставы. Чистые улицы, каменная мостовая, выложенные узорчатой плиткой тротуары и площади. И невероятное количество зелени. Она была везде: клумбы на тротуарах, парки, скверы, аллеи по обочинам улиц… из всех окон домов свисали маленькие подвесные палисадники, сплошь усаженные цветами. Мирка даже рот открыла в удивлении. Она не ожидала, что страна окажется такой богатой и благоустроенной. Наслушалась небылиц про дикарей и как-то не задумывалась раньше, что в столице этих самых дикарей находится мощнейшая цитадель науки, о которой все профессора, хоть в Брагсбурге, хоть в Заримаксе, вздыхали украдкой, мечтая хоть мельком приобщиться к тем знаниям, которые хранила Академия.
— Кто же ты такой, Мажек? — вопрошала в пустоту Мирка, открывая очередной фолиант. Связи простого архивариуса оказались таковы, что без лишних вопросов девушку приняли в академическую библиотеку стажироваться.
— Чаю? — тишину библиотеки нарушил вежливый бархатный голос. Он не то чтобы был вкрадчивым, скорее острожным. И любопытным. Мирка подняла взгляд. Перед ней стоял высокий худощавый горец лет тридцати с небольшим, с орлиным взглядом и завязанными на затылке в хвост белыми волосами. Одет он был в простую сатиновую блузу и широкие, стянутые к щиколоткам штаны. Одежда соответствовала месту, в котором находился мужчина, — мышасто-коричневая. Не иначе как служитель библиотеки.
— Не откажусь, — выдавила вымученную улыбку Мирка.
— Вы так стараетесь, что любо-дорого смотреть, — незнакомец улыбнулся и сел за стол напротив девушки.
— Иногда от стараний зависит слишком многое, — отстраненно ответила Мирка.
— Достойно похвалы подобное усердие и отношение к делу. Булочку? — на столе чудесным образом появилась тарелка с еще теплыми булочками. — Сегил.
— Что? — вынырнула из раздумий Мирка.
— Меня зовут Сегил, — мужчина снова улыбнулся, забавляясь смущением девушки.
— Простите, видимо, устала. Дженна, — привычно представилась Мирка, давно успев сродниться с именем.
В компании Сегила дни потекли значительно веселее. Он действительно оказался работником библиотеки, только вот какую должность занимал, Мирка так и не поняла, но с расспросами она не торопилась. Слишком уж чужды и непонятны ей были эти черноглазые беловолосые горцы. Библиотекарь был разговорчив и весел, чего уж точно девушка не ожидала от мрачноватых мерессильцев.
Сегил. Он словно насквозь пропах этими книгами, этими стенами и стеллажами. Бесшумно перемещаясь по лабиринтам библиотеки, он походил на тень, на призрака-хранителя. Иногда Мирка даже пугалась этого мужчину. И все это как-то не вязалось с тем задорным библиотекарем, который часто приходил с чаем и булочками. А иногда прихватывал бутылочку вина и чего посытнее, чем сдобная выпечка.
— Вы что, подкармливаете меня? — засмеялась Мирка.
— Конечно! Я же говорил, такое трудолюбие необходимо поощрять, — широко улыбнулся Сегил, водружая на стол тарелку с вяленым мясом и овощами. Лепешки и кувшинчик вина последовали за тарелкой, располагаясь между книгами, которыми девушка щедро завалила столешницу.
— Разбалуете, стану лентяюгой, — Мирка потерла ладони в предвкушении маленького пиршества.
