движения был Минский обком. Рейд намечалось провести двумя колоннами, во главе которых ставились опытные руководители — Василий Козлов и Роман Мачульский. Ян Францевич обязан позаботиться о средствах передвижения, чтобы к Новому году отряд был готов к выступлению. Выслушав Лаптевича, Ян Францевич с похвалой отозвался об Иване Игнатьевиче, который в точности предсказал это зимнее событие в жизни отряда.
— А что станем делать с этими товарищами? — спросил Ян Францевич, указывая на раненых партизан.
— На этот счет, — сообщил Лаптевич, — есть указание товарища Комарова отправить в партизанский госпиталь, который развертывается в Лавах.
— Значит, товарищ Ян, вы хотите от нас поскорее избавиться? — с обидой на командира спросил раненый с перевязанной крест-накрест грудью.
— А что поделаешь? Там будет безопаснее.
Для Шилова это было неожиданностью. Он не хотел ехать в партизанский госпиталь в Лавы. Раны его давно зажили, и если он держался в санитарном отделении, то, мне кажется, исключительно из-за радиоузла. В тот же день он побывал у Селезнева с просьбой зачислить в диверсионную группу.
Вечером Шилов объявил о своем решении Зосе, которая сначала пустила слезу, точно Шилов уходил от нее невесть куда, а не в соседнюю землянку, потом кокетливо улыбнулась и сказала:
— Не забывай меня, Миша.
— Что ты, Зосенька. Я никогда тебя не забуду…
Увидев, что Шилов притащил с собой приемник, я как-то растерялся и выхватив из его рук тяжелый ящик, спросил:
— Все же пришел?
— Пришел, — улыбнулся Шилов.
— Давно бы пора.
Я не знал, куда определить приемник,
— Сюда, товарищ сержант, сюда! — с мальчишеским задором воскликнул Тереня и поставил приемник у стола.
— Тут не подойдет, Коля, — сказал Шилов, — надо антенну выбрасывать наружу. Она будет мешать. Если можно, поставим здесь.
Он выбрал место в углу, у печки, чтобы уберечь аппарат от сырости.
Товарищи встретили Шилова недружелюбно, так как знали, что Шилов пользовался с моей стороны особым вниманием и непонятной для них уступчивостью. Это не нравилось прежде всего Николаю Беку, тезке и односельчанину Чанкайши. Он близко сошелся со мной и ревниво оберегал возникшую между нами боевую дружбу.
Второй Николай — Тереня, сын лесника, где стоял отряд накануне Житковичской операции. Тереня уважал Шилова за отличное знание радиотехники. Он даже уступил ему место для ночлега рядом со мной и в день, когда Шилов готовил сводку информбюро, восемь часов отстоял за него дневальным у штабной землянки. Первый Николай восстал против такой несправедливости. Второй, повизгивая, тоненьким голоском защищал Шилова:
— Он же еще не окреп. Ему трудно стоять на посту.
Первый схватил второго за грудь и, притянув к себе,
неласково заглянул ему в глаза:
— Он тебя обманывает. Лапшу на уши вешает. Понял? Сводку принять минутное дело. А ты за него целый день батрачишь. Лопух!
С приездом Лаптевича, Ян Францевич деятельно включился в подготовку отряда к санному рейду. Рассылая по деревням стрелков Черняева, он поставил перед ними задачу — пополнить тяглом и транспортными средствами обозы и заодно продолжить среди населения сбор теплых вещей.
Отправив стрелков, он с комиссаром прошел в штабную землянку к Селезневу, чтобы договориться об эвакуации раненых, и попросил вызвать Зосю.
Зося тотчас явилась.
— Скажите, Софья Николаевна, — обращаясь на 'вы', спросил Ян Францевич, — сколько у вас в санитарном отделении раненых?
— Семь человек.
— Всего-то?
— Трое из группы Черняева выписались на той неделе, а вчера Шилов ушел.
— Как ушел? — всполошился Ян Францевич. — Куда ушел?
Селезнев, отмечавший на карте маршрут санного рейда, встретив обеспокоенный взгляд командира, пояснил:
— Я зачислил его в группу Ершова.
— Так бы и сказала, вертоглазая. Я-то подумал — дезертировал.
Иван Игнатьевич возразил командиру:
— Согласитесь, это вздор. Такой грамотный парень не может дезертировать.
— Грамотный, говорите? Разве только неграмотные дезертируют? А от Шилова всего можно ожидать. Я в этом убежден, — поблескивая умными глазами, сказал Ян Францевич и, повернувшись к Зосе, строго спросил: — Сколько он у вас в санитарном отделении прокантовался?
Зося в смущении опустила глаза. Улыбка, с которой она вошла в землянку, исчезла с лица. Щеки запылали огнем:
— Пять месяцев.
— Во! — Ян Францевич вздернул указательный палец.
— Сама говорила: два месяца — и в строй. А теперь? Уж не завела ли ты с ним шуры-муры?
Зося закрыла руками лицо и заплакала.
— Так что, дорогая Софья Николаевна, — не унимался Ян Францевич, — больной три месяца с лихвой симулировал свой недуг… А от симуляции до дезертирства — один шаг.
— Почему вы так скверно думаете о людях? — вступился за Шилова Иван Игнатьевич. — Ваши обвинения огульны и не имеют под собой почвы.
— Имеют, не имеют — объяснять не стану. Это мое личное мнение. Да и не о Шилове нам следовало говорить.
— Он придвинулся к Зосе. — Вот что, Зосенька, — сказал Ян Францевич, — мы решили избавить тебя от лишней обузы и передать раненых в партизанский госпиталь, который открылся в бригаде майора Капусты в Лавах. Сколько нужно саней для перевозки раненых в Лавы?
— Не знаю, — ответила Зося, вытирая слезы. — Может, на трех увезем.
— Потребуется не менее четырех, — определил Иван Игнатьевич. — Ездовые, охрана, то да ее, да и самой Софье Николаевне надо ехать.
— Берите пять, расщедрился командир, — и сами езжайте.
— Что ж, — согласился комиссар, — я поеду.
Сборы продолжались не долго. Начхоз выдал всем
теплую одежду, выделил лучших лошадей. Селезнев снарядил пять автоматчиков, и на другой день утром санитарный обоз тронулся в Лавы.
Перед отъездом Зося встретила меня и со слезами рас-сказала с мельчайшими подробностями о вчерашнем разговоре в землянке. Зося жалела, что Ян Францевич нехорошо отзывается о Шилове, и просила не говорить об этом Шилову.
— Не беспокойтесь, Зосенька, не скажу…
Довольная улыбка слегка раздвинула тонкие губы
Невзорова. Он ждал этого момента в показаниях подследственного и, записав в блокнот мнения Яна Францевича о Шилове, с оживлением сказал:
— Значит, я прав. Симуляция налицо.
Ершов пытался возразить Невзорову ссылкой на то, что Шилов держался в радиоузле из уважения к комиссару: в отряде не было радиста.
— Это несерьезно, Саша, — покачал головой Невзоров. — Ведь Шилов пришел к вам в землянку с
