– А пора бы подумать, осталось уже немного.
– Торопишься избавиться от меня? – улыбнулась Дженни.
– Не говори глупостей. Я до сих пор жив только потому, что не хочу покидать тебя.
Что-то в голосе Стандхерста заставило ее внимательно посмотреть на него.
– Знаешь что, Чарли, я верю твоим словам.
– Конечно, – воскликнул он.
Неожиданно Дженни подошла к нему и, нагнувшись, поцеловала в щеку.
– Эй, сестра Дентон, – сказал Стандхерст. – Похоже, ты готова, так я тебя и в кровать могу затащить.
– Ты уже давно затащил меня, Чарли, но вся беда в том, что мы поздно встретились.
Она говорила правду. Он понравился ей сразу, когда на следующий день после операции она пришла позавтракать с ним. Дженни знала, что он умирает, и сразу поняла, что и он знает об этом. Но это не помешало ему разыгрывать из себя кавалера. Никакой диетический, безвкусной пищи она не увидела, хотя самому ему есть было нельзя. Еда для завтрака была доставлена из ресторана «Романофф» на автомобиле, который всю дорогу сопровождал полицейский эскорт с включенными сиренами. Вместе с едой прибыл метрдотель в сопровождении двух официантов.
Стандхерст сидел в кровати, потягивая шампанское и наблюдая, как она ест. Ему нравилось, как она ела. Такие едоки обычно эгоистичны в любви. Они не дают партнеру ничего, но требуют от него в постели такого же удовлетворения, какого требуют от пищи. Как всегда, он принял решение мгновенно.
– Я собираюсь немного поболеть, – сказал он, – и мне нужна сиделка. Как вы отнесетесь к такой работе, мисс Дентон?
Дженни оторвалась от чашки с кофе, и в серых глазах ее замер вопрос.
– Но ведь есть сестры, которые специализируются по уходу за больными на дому. Наверное, они лучше меня справятся с такой работой?
– Я предлагаю тебе.
– Но я работаю в центральной больнице, у меня хорошая работа. Иногда меня приглашают помочь в клинике, как например, на этот раз. Эту работу я знаю.
– Сколько ты получаешь?
– Восемьдесят пять в месяц плюс жилье и питание.
– Я буду платить тебе тысячу в неделю, плюс жилье и питание.
– Но это смешно!
– Разве? – спросил он, внимательно разглядывая ее. – Я так не считаю. Когда сегодня утром доктор уходил от меня, он сказал, что мне осталось всего три месяца. А я всегда плачу немного больше, если не могу предложить постоянную работу.
Дженни смотрела на официанта, наливающего кофе.
– Вы пробудете здесь около трех недель, у меня будет время подумать. Когда вы хотите, чтобы я приступила к работе?
– Прямо сейчас. И пусть тебя не тревожат такие вопросы, как заявление об уходе и тому подобное. Я уже сообщил доктору Колтону и в центральную больницу, что ты переходишь работать ко мне.
Дженни посмотрела на Стандхерста, поставила чашку и поднялась, сделав знак метрдотелю. Официанты моментально укатили стол.
– Эй! В чем дело? – спросил Стандхерст.
Она молча подошла к столу, взяла температурный лист и внимательно изучила его. Затем подошла к Стандхерсту и взяла у него из рук бокал с шампанским.
– Если с этого момента я работаю у вас, – сказала она, – то вам пора немного отдохнуть.
Стандхерст подумал, что время никогда не бежит так быстро, как перед смертью. Однако все кажется ясным, четким, решения более легко приходят на ум. Возможно, это потому, что ответственность за эти решения нести уже не придется, переспорить могилу нельзя.
Он почувствовал резкую боль, как будто внутри полоснули ножом. Стандхерст не подал виду, но по лицу Дженни понял, что она догадалась. Между ними установилось взаимопонимание, которое не требовало слов. Иногда ему казалось, что она тоже чувствует боль.
– Может быть, тебе лучше лечь в кровать? – спросила она.
– Не сейчас, я еще хочу поговорить с тобой.
– Ладно, давай поговорим.
– Ты не собираешься возвращаться в больницу, да?
– Не знаю, пока серьезно не думала об этом.
– Ты уже больше не будешь довольна той работой. Я испортил тебя большими деньгами.
Дженни рассмеялась.
– Ты прав, Чарли. Все уже будет выглядеть по-другому.
Он задумчиво посмотрел не нее.
