террасе появился дворецкий.
– К вам миссис Шварц, мистер Стандхерст.
Стандхерст улыбнулся.
– Поставь еще один прибор, Джадсон, и попроси миссис Шварц присоединиться к нам.
– Хорошо, мистер Стандхерст.
Спустя минуту женщина появилась на террасе.
– Чарли! – с неподдельной радостью воскликнула она протягивая руки. – Как я рада тебя видеть!
– Аида! – Стандхерст поцеловал ей руку. – Извини, что не встаю. – Он посмотрел ей в лицо. – Как всегда прекрасна.
– Ты совсем не изменился, Чарли. До сих пор не утратил способности лгать с невозмутимым лицом.
Стандхерст рассмеялся.
– Аида, это Дженни Дентон.
– Здравствуйте, – сказала Дженни. Перед ней стояла женщина, лет пятидесяти пяти – шестидесяти, одетая дорого, но неброско. Она дружески улыбнулась Дженни, но у Дженни внезапно появилось чувство, что женщине что-то в ней не понравилось.
Аида повернулась к Стандхерсту.
– Это та девушка, о которой ты говорил мне по телефону?
Чарли кивнул.
Женщина снова повернулась к Дженни. В этот раз она посмотрела на нее более внимательно, потом неожиданно улыбнулась.
– Может быть, ты и лишился мужской силы, Чарли, – доверительным тоном сказала она, – но ты определенно не лишился вкуса.
Раскрыв от удивления рот, Дженни посмотрела на женщину. Стандхерст начал хохотать, в это время дворецкий принес еще одно кресло. Он поставил его у стола, и миссис Шварц села.
– Рюмку хереса для миссис Шварц, Джадсон, – сказал Стандхерст, и дворецкий, кивнув, удалился.
– Тебе, наверное, интересно, о чем мы говорим? – спросил Стандхерст у Дженни. Она кивнула. – Двадцать пять лет назад Аида Шварц содержала лучший публичный дом в Чикаго.
Миссис Шварц наклонилась и похлопала Стандхесрта по руке.
– Чарли все помнит, – сказала она, обращаясь к Дженни. – Он даже помнит, что я никогда ничего не пила, кроме хереса. – Она взглянула на бокал, стоящий на столе. – А ты, как я полагаю, по-прежнему пьешь шампанское со льдом из высокого бокала?
– От старых привычек, как и от старых друзей, трудно отвыкнуть, Аида, – последовал ответ.
Дворецкий принес херес. Миссис Шварц подняла рюмку, пригубила из нее, повернулась к дворецкому и улыбнулась.
– Спасибо.
– Благодарю вас, мадам.
– Очень вкусно. Вы просто не представляете, как сейчас сложно получить хороший коктейль даже в самых дорогих ресторанах. Такое впечатление, что современные дамы не пьют ничего, кроме мартини. – Она с отвращением передернула плечами. – Ужасно. В мое время дамы даже не помышляли о том, чтобы попробовать что-нибудь подобное.
Стандхерст посмотрел на Дженни.
– Аида не позволяла своим девочкам пить ничего, кроме хереса.
– Виски затуманивает мозги, а моим девочкам платили не за то, чтобы они пили.
Стандхерст хихикнул.
– Это точно. А ты помнишь, Аида, как я перед войной приходил в твое заведение делать массаж простаты?
– Конечно, помню.
– У меня были небольшие неприятности со здоровьем, и доктор порекомендовал мне три раза в месяц делать массаж простаты. Первый раз я пришел на массаж к нему в кабинет, но после сеанса подумал, что если уж мне надо делать массаж, то, по крайней мере, было бы неплохо получать от этого удовольствие. Итак, три раза в неделю я приходил на массаж в заведение Аиды.
– Но он не сказал тебе, – добавила Аида, – что массаж ужасно возбуждал его, а мои девочки были приучены никогда не разочаровывать гостей. Когда через две недели Чарли снова пришел к доктору и все ему объяснил, доктор ужасно расстроился.
– Он сказал, что подаст на Аиду в суд за медицинскую практику без лицензии, – со смехом закончил Стандхерст.
Миссис Шварц снова наклонилась и дружески похлопала его по руке.
– А ты помнишь Эда Барри?
– Конечно, – ответил Стандхерст, смеясь и поглядывая на Дженни. – Эд Барри был из тех твердолобых баптистов-южан, которые всюду суют свой нос и немедленно навешивают ярлык греха. Ну так вот, это было накануне выборов, и Эд баллотировался в губернаторы. Я предложил ему выпить за успех, и к полуночи он
