Кое-какие вещи можно рассказать только ближайшей подружке. Ну вот, мне уже лучше. На-верное, просто гормоны разыгрались.
– Ты мой первый настоящий друг, – задумчиво проговорила Ева. – Ты когда-то вбила себе в голову, что тебе надо держаться ко мне поближе, и я просто не могла тебя стряхнуть. И не успела я оглянуться, мы подружились. Мы через многое прошли вместе.
– Да, – всхлипнула Мэвис, и первая дрожащая улыбка сквозь слезы показалась на ее губах. – Уж это точно.
– Ну, а раз уж ты моя лучшая подруга, не сомневайся, я бы тебе сказала, если бы ты вела себя глупо. Если бы я думала, что ты зря ударилась в эту затею с ребенком, я бы тебе непременно сказала.
– Сказала бы? Правда? – Мэвис стиснула руку Евы, пристально вглядываясь ей в лицо. – Честное слово?
– Честное слово.
– Ну, ты сняла камень с моей души. – Мэвис прерывисто вздохнула. – Да, мне прямо, полегчало. Можно мне немножко побыть у тебя? А может, я позвоню Леонардо и скажу ему… О боже!
Заплаканные глаза Мэвис округлились, она села прямо, крепко прижимая ладонь к животу.
Ева вскочила на ноги.
– Что с тобой? Что? Тебя тошнит?
– Шевелится. Шевелится, я чувствую!
– Что шевелится?
– Ребенок! – Она подняла глаза на Еву, и ее лицо внезапно осветилось, словно кто-то зажег лампочку у нее под кожей. – Мой ребенок шевельнулся! Как будто… как будто маленькие крылышки затрепыхались!
Теперь уже Еве стало нехорошо. Ей показалось, что из нее вдруг выкачали весь воздух.
– А… это так полагается?
– Ага. Мой ребенок шевельнулся, Даллас! У меня в животе! По-настоящему!
– Может, хочет тебе сказать, что не надо так волноваться?
– Да. – Мэвис смахнула вновь навернувшиеся слезы и улыбнулась блаженной улыбкой. – С нами все будет хорошо. Все будет отлично. Я рада, что это случилось при тебе. Когда я это почувствовала… Я рада, что тут не было никого, кроме тебя и нас с ребеночком. У меня все получится.
– Я же тебе говорила!
– И я буду знать, что надо делать.
– Мэвис. – Ева опять села рядом с ней, – по-моему, ты уже сейчас все знаешь.
Глава 12
Войдя в дом, Рорк увидел, что его жена сидит на ступеньках, обхватив голову руками. У него все перевернулось внутри, он в тревоге бросился к ней.
– Тебе плохо? Что случилось?
Ева судорожно вздохнула.
– Мэвис.
– О боже! Что-то с ребенком?
– Наверное, все дело в ребенке. По крайней мере мне так кажется. Но откуда мне знать? Она даже губы не накрасила. И что мне было делать?
– Послушай, я ничего не понимаю. Думаю, нам лучше начать сначала. Давай я первый. С Мэвис и с ребенком все в порядке?
– Должно быть. Он там шевелится!
– Где? – Рорк спохватился и возвел глаза к потолку. – Ты меня совсем запутала! Значит, она почувствовала, как ребенок начал шевелиться? Разве это не здорово?
– Она считает, что да. Значит, так и есть.
Ева выпрямилась и посмотрела на Рорка. Он все еще держал ее за руку и внимательно вглядывался в ее лицо. Ждал.
Все было как обычно, если не обращать внимания на легкую перемену ритма. На самом деле с недавних пор все между ними было не как обычно и, может быть, уже никогда не будет. Они оба это чувствовали, но оба готовы были делать вид, что ничего не случилось.
И в этой довлевшей над ними готовности притворяться, будто ничего не случилось, было нечто жуткое. Но ничего другого ей не оставалось, и она охотно пряталась за этим притворством, как, впрочем, и он.
– Когда я вернулась, Мэвис была здесь – вся в кусках и в слезах, – продолжала Ева. – Она боялась, что поломает жизнь ребенку, потому что ей в детстве поломали жизнь. Что-то в этом роде. Боялась сделать что-нибудь не так, боялась, что не почувствует того, что нужно. И рыдала как ненормальная.
– Я слыхал, это как раз вполне нормально для беременных женщин. Приступы слезливости. И я готов поверить, что она немного напугана. Откровенно говоря, это довольно жутко – если хорошенько подумать и представить себе весь процесс.
– Ну, я, например, совсем не хочу об этом думать.
