взгляд. — Драко, подними их! Тёмный Лорд на подходе, Гарри Поттер! Твоя смерть приближается!
Гарри знал это; его шрам разрывался от боли, и он чувствовал, как Волдеморт летит по небу издалека, над тёмным и неспокойным морем, и скоро он будет достаточно близко, чтобы аппарировать к ним, и Гарри не видел спасения.
— Сейчас, — мягко сказала Беллатрикс, когда Драко поспешно вернулся к ней вместе с палочками. — Цисси, я думаю, мы должны снова связать этих маленьких героев, пока Грейбек позаботится о мисс Грязнокровке. Я уверена, что Тёмный Лорд не пожалеет для тебя девчонки, Грейбек, после того, что ты сделал сегодня вечером.
На последнем слове сверху послышался необычный сверлящий шум. Все одновременно посмотрели наверх: хрустальная люстра закачалась, а затем со скрипом и зловещим звоном начала падать. Беллатрикс, находившаяся прямо под ней, бросила Гермиону и с воплем отскочила в сторону. Люстра обрушилась на пол взрывом хрусталя и цепей. Она упала на Гермиону и гоблина, который все ещё сжимал меч Гриффиндора. Блестящие осколки хрусталя разлетелись во всех направлениях. Драко согнулся, прикрывая руками окровавленное лицо.
Этим воспользовался Гарри: когда Рон побежал вытаскивать Гермиону из-под обломков, он перепрыгнул через кресло и, выхватив три волшебных палочки из рук Драко, направил их все на Грейбека:
—
Оборотень, сбитый с ног тройным заклинанием, взлетел к потолку и свалился на пол.
Нарцисса оттащила Драко подальше, Беллатрикс вскочила на ноги, её волосы разметались, она размахивала серебряным ножом. Внезапно Нарцисса направила свою палочку на дверной проём.
— Добби! — вскрикнула она, и даже Беллатрикс замерла. — Ты! Ты уронил люстру …?
Крошечный эльф вошёл в комнату, указывая трясущимся пальцем на свою прежнюю хозяйку.
— Ты не должна причинять боль Гарри Поттеру, — пропищал он.
— Убей его, Цисси! — пронзительно закричала Беллатрикс.
Но тут раздался ещё один громкий щелчок, и палочка Нарциссы взлетела в воздух и приземлилась на другой стороне комнаты.
— Ты, грязная маленькая обезьяна! — взревела Беллатрикс. — Как ты посмел взять палочку волшебницы? Как ты посмел не подчиняться своим хозяевам?
— У Добби нет хозяев! — пискнул эльф. — Добби — свободный эльф, и Добби пришёл спасти Гарри Поттера и его друзей!
Боль в шраме ослепляла Гарри. Смутно он понимал, что у них есть лишь мгновения, секунды до прибытия Волдеморта.
— Рон, лови — и ИДЁМ! — крикнул он, кидая другу одну из палочек.
Затем он наклонился, чтобы вытащить Грипфука из-под люстры. Перекинув стонущего гоблина, который всё ещё сжимал меч, через плечо, и схватив руку Добби, он закрутился на месте, аппарируя.
Погружаясь во тьму, Гарри в последний раз взглянул на бледные, застывшие фигуры Нарциссы и Драко, на клок рыжих волос Рона и синеву летящего серебра — нож Беллатрикс летел через комнату к месту, откуда он исчезал …
Всё исчезло, а он только повторял и повторял название места назначения и надеялся, что этого будет достаточно, чтобы попасть туда. Боль во лбу пронзала его, вес гоблина давил на него, меч Гриффиндора врезался ему в спину. Рука Добби дёрнулась в его руке: Гарри подумал, что эльф хочет проконтролировать направление движения, и сжал его пальцы, пытаясь показать, что с ними всё в порядке.
Затем они ударились о твёрдую землю и ощутили запах солёного воздуха. Гарри упал на колени, выпустив руку Добби, и попытался мягко опустить Грипхука на землю.
— Ты в порядке? — спросил он, когда гоблин шевельнулся, но Грипхук только хныкал.
Гарри, прищурившись, осмотрелся в темноте. Недалеко от них под огромным звёздным небом, казалось, виднелся коттедж. Ему почудилось движение снаружи.
— Добби, это Шелл-Коттедж? — прошептал он, сжимая две палочки, которые прихватил у Малфоев, готовый сражаться, если понадобится. — Мы прибыли в верное место? Добби?
Он оглянулся. Маленький эльф стоял в футе от него.
— ДОББИ!
Эльф немного покачнулся, звёзды отражались в его широких, блестящих глазах. Он и Гарри одновременно посмотрели вниз, на серебряную рукоятку ножа, торчавшую из поднимающейся и опускающейся груди эльфа.
— Добби… нет… ПОМОГИТЕ! — закричал Гарри в сторону дома, обращаясь к людям, которые там были. — ПОМОГИТЕ!
Он не знал, его не заботило, маги они или магглы, друзья или враги. Его волновало только тёмное пятно, расползающееся на груди Добби, и то, как эльф с мольбой во взгляде протянул свои руки к Гарри. Гарри подхватил его и положил на бок на холодную траву.
— Добби, нет, не умирай, не умирай …
Глаза эльфа остановились на нём, и дрожащими губами он выдавил из себя слова:
— Гарри… Поттер…
И затем, дёрнувшись слегка, эльф замер: его глаза стали похожи на крупные безжизненные шары, в которых отражались брызги невидимых звёзд.[23]
Глава 24. Мастер волшебных палочек
Это было похоже на погружение в старый кошмар: Гарри словно снова стоял на коленях рядом с телом Дамблдора, у подножия самой высокой башни Хогвартса. Наяву он не сводил глаз с крохотного, съёжившегося в траве тельца, проткнутого серебряным кинжалом Беллатрикс.
Голос Гарри всё ещё повторял:
— Добби… Добби… — хотя сам он знал, что эльф уже ушёл туда, откуда его не дозваться.
Спустя минуту он осознал, что они всё-таки оказались там, где нужно, потому что здесь были Билл и Флёр, Дин и Луна, обступившие его, пока он стоял на коленях возле эльфа.
— Гермиона, — внезапно вспомнил он. — Что с ней?
— Рон увёл её в дом, — ответил Билл. — С ней всё будет в порядке.
Гарри снова уронил взгляд на Добби. Он протянул руку и вынул острый клинок из тела эльфа, затем снял куртку и укрыл ею Добби, как одеялом.
Где-то неподалёку море разбивалось о камни; Гарри слушал, как оно шумит, пока остальные говорили о чём-то, обсуждая совершенно не интересные ему дела, принимая какие-то решения… Дин отнёс раненого Грипхука в дом; Флёр поспешила следом; Билл теперь действительно знал, о чём он говорил.
Гарри смотрел на маленькое тельце, и его шрам пульсировал и горел. Каким-то краешком сознания, далеко, словно глядя в подзорную трубу не с того конца, он видел, как Волдеморт карает тех, кто остался в поместье Малфоев. Ярость его была ужасна, но Гарри чувствовал, как скорбь по Добби притупляла её: это был словно дальний шторм, который достигал Гарри, преодолев безбрежный немой океан.
— Я хочу сделать это как надо. Без магии, — это были его первые осознанные слова. — У вас есть лопата?
И он начал работу, в одиночестве копая могилу в том месте, где указал Билл, — в дальнем конце сада, между кустами. Он копал одержимо, наслаждаясь физическим трудом, упиваясь отсутствием волшебства, ибо каждая его капля пота и каждая мозоль была данью эльфу, спасшему их жизни.
Его шрам горел, но он был хозяином этой боли: он чувствовал её, но был отдельно от неё. Он, наконец, научился контролировать, закрывать своё сознание от Волдеморта; научился тому, чему, как хотел Дамблдор, он должен был научиться у Снейпа.
Как Волдеморт не мог завладеть разумом Гарри, пока он горевал по Сириусу, так его мысли не могли проникнуть в сознание Гарри, пока он скорбел по Добби. Казалось, горе изгоняло Волдеморта… хотя Дамблдор, конечно, сказал бы, что это делала любовь.
Он вонзался всё глубже и глубже в эту твёрдую холодную землю, выгоняя горе с потом, не реагируя на боль в шраме. В темноте под шум моря, вторящего его собственному дыханию, всё, что случилось у Малфоев, возвращалось к нему; всё, что он услышал там, звучало в нём снова, и понимание расцветало во мраке…
Мерный ритм работающих рук попадал в такт его мыслям.
Крестражи… Реликвии… Крестражи… Реликвии… только больше нет долгого сгорания в своей судьбе, нет навязчивого стремления. Потеря и смятение уничтожили их. У него было ощущение, будто его грубо разбудили ото сна.
Всё глубже и глубже Гарри копал могилу.
Он знал, где Волдеморт был сегодня, кого он убил в самой верхней камере Нурменгарда и почему…
Он думал о Червехвосте, умершем из-за одного невольного порыва сострадания… Дамблдор предвидел это… Сколько ещё он знал?
Гарри потерял счёт времени. Он только знал, что небо капельку посветлело, когда к нему присоединились Рон и Дин.
— Как Гермиона?
— Лучше, — ответил Рон. — Флёр сидит с ней.
Гарри ожидал, что они спросят, почему он не сделал хорошую могилку простым взмахом палочки, и уже приготовил ответ — но он не понадобился. Они спрыгнули в выкопанную яму со своими лопатами и молча работали рядом, пока могила не стала достаточно глубокой.
Гарри бережно завернул эльфа в свою куртку. Рон сел на краю могилы, стянул с себя ботинки и носки и надел их на босые ноги эльфа. Дин сотворил шерстяную шапочку, и Гарри заботливо поместил её на голову Добби, укутав его острые, как у летучей мыши, ушки.
— Надо закрыть ему глаза.
Гарри не слышал, как подошли из темноты остальные. На Билле была дорожная мантия, на Флёр большой белый фартук, из кармана которого высовывалась бутылка «Костероста». Гермиона, закутанная в чужую одежду, была бледна и еле стояла на ногах. Когда она добралась до Рона, он обнял её. Луна, съёжившаяся в одном из пальто Флёр, склонилась и ласково положила пальцы на веки эльфа, прикрывая остекленевший взгляд.
— Вот, — сказала она мягко, — теперь он будто
