привидение.
— Но как… как Вы узнали?
— Неважно, как я это узнал, — сказал Гарри, на миг закрывая глаза от обжигающей боли в шраме, и лишь на секунду увидел главную улицу Хогсмида, всё ещё тёмную, потому что она лежала намного севернее. — Вы говорили Сами-Знаете-Кому, что палочка была у Грегоровича?
— Были слухи, — прошептал Олливандер, — много лет назад, задолго до Вашего рождения. Я уверен, Грегорович сам их распустил. Вы понимаете — это было удачно для бизнеса: разговоры, будто он изучал и дублировал качества Старейшей палочки.
— Да, я могу это понять, — поднялся с кровати Гарри. — Мистер Олливандер, ещё один вопрос, а потом мы уйдём и дадим Вам отдохнуть. Что Вы знаете о Реликвиях Смерти?
— О чём? — спросил крайне озадаченный мастер волшебных палочек.
— Реликвии Смерти.
— К сожалению, я не знаю, о чём Вы говорите. Это касается палочек?
Гарри посмотрел на осунувшееся лицо и понял, что Олливандер не притворяется. Он не знает о Реликвиях.
— Спасибо, — сказал Гарри, — большое спасибо. Мы уходим, отдыхайте.
Олливандер выглядел пришибленным.
— Он пытал меня, — прохрипел он. — Заклятие Cruciatus… Вы не знаете…
— Знаю, — произнёс Гарри. — Я, действительно, знаю. Пожалуйста, отдохните. Спасибо, что рассказали мне обо всём этом.
Они спустились по лестнице. Гарри мельком заметил Билла, Флёр, Луну и Дина, сидевших за кухонным столом с чашками чая. Они повернулись к Гарри, когда тот появился на пороге, но он только кивнул им и вышел в сад. Рон и Гермиона вышли следом за ним. Красноватый холмик, насыпанный над могилой Добби, возвышался впереди, и Гарри пошёл туда. Тем временем боль у него в голове становилась всё сильнее. Стоило больших трудов подавлять видения, которые множились в нём, но он знал, что сопротивляться осталось недолго. Скоро он уступит для того, чтобы проверить, правильна ли его теория. Он должен сделать ещё одно небольшое усилие, чтобы объяснить всё Рону и Гермионе.
— Палочка была у Грегоровича давным-давно, — начал он. — Я видел, с каким трудом его пытался найти Сами-Знаете-Кто. Когда же, наконец, он его выследил, то узнал, что палочки у Грегоровича больше нет, она была украдена Гринделвальдом. Как Гринделвальд разузнал, что она у Грегоровича, я не знаю, но если Грегорович был настолько глуп, что распускал слухи, — это было нетрудно.
Волдеморт был уже у ворот Хогвартса: Гарри видел его в колеблющемся свете фонаря, в сумерках приближающегося рассвета.
— И Гринделвальд использовал Старейшую палочку, чтобы стать самым могущественным из живущих волшебников. Он был на пике своей силы, когда Дамблдор понял, что он — единственный, кто может его остановить. Он сразился с Гринделвальдом и, победив его, забрал Старейшую палочку.
— Старейшая палочка была у Дамблдора? — воскликнул Рон. — Но… тогда где она сейчас?
— В Хогвартсе, — ответил Гарри, сражаясь за то, чтобы оставаться с ними в каменистом садике.
— Тогда вперёд! — нетерпеливо вскричал Рон. — Гарри, давай пойдём туда и заберём её раньше него!
— Поздно, — обронил Гарри. Он не мог спастись и только стиснул свою голову, мучительно сопротивляясь. — Он знает, где она. Он уже там.
— Гарри! — Рон был в ярости. — Как давно ты это знаешь? Почему мы зря тратим время?! Зачем ты сначала говорил с Грипхуком?! Мы могли бы уже пойти… Нет! Мы ещё можем пойти!..
— Нет, — выдавил Гарри и опустился на колени в траву. — Гермиона права. Дамблдор не хотел, чтобы я владел ею. Он не хотел отдавать мне её. Он хотел, чтобы я собрал крестражи.
— Непобедимая палочка, Гарри! — простонал Рон.
— Мне не предназначено… Мне предназначено найти крестражи…
И вдруг вокруг стало холодно и темно: солнце едва виднелось над горизонтом, когда он скользил, не касаясь земли, рядом со Снейпом, направляясь в сторону озера.
— Встретимся в замке, — сказал он высоким холодным голосом. — Оставь меня.
Снейп поклонился и направился обратно вверх по тропе; тёмная мантия развевалась за ним. Гарри шел медленно, ожидая, пока фигура Снейпа исчезнет. Ни Снейп, ни кто-либо ещё не должны увидеть, куда он пойдёт. Вот здесь, откуда не виден свет в окнах замка, он может укрыться… В один момент заклятие Disillusionment скрыло его даже от собственных глаз.
И он пошёл краем озера, мимо возлюбленного замка, его первого королевства, его наследия по праву рождения…
Вон она, на том берегу, отражается в тёмной воде. Белая мраморная гробница, лишнее пятно на знакомом ландшафте. Он почувствовал приступ управляемой эйфории — это горячее предвкушение намеренного истребления. Он поднял старую тисовую палочку: как подобающе — это будет её последним деянием.
Гробница раскололась от края до края. Закутанная фигура была такой же длинной и худой, как при жизни. Он снова поднял палочку.
Саван развернулся. Лицо было полупрозрачным, бледным, осунувшимся, но ещё полностью сохранившимся. Они оставили очки на крючковатом носу — забавно. Руки Дамблдора сложены на груди, и под ними лежит
Неужели старый глупец воображал, что мрамор или смерть защитят палочку? Неужели он думал, что Тёмный Лорд побоится вторгнуться в его гробницу? Паукообразная рука взметнулась и вырвала палочку из объятий Дамблдора. Оказавшись в его руках, палочка выбросила сноп искр, осветив тело бывшего хозяина, готовая теперь служить новому повелителю.[24]
Глава 25. Шелл-Коттедж
Дом Билла и Флёр одиноко стоял на обрыве над морем, его побеленные стены были покрыты ракушками. Везде: и внутри маленького дома, и в саду — куда бы Гарри ни пошёл, были постоянно слышны звуки приливов и отливов, напоминающие дыхание огромного спящего существа. Все последующие дни он под любым предлогом покидал многолюдный дом, чтобы насладиться открывающимся с обрыва видом на бесконечное небо и такое же бескрайнее чистое море, а также ощущением холодного, солёного ветра, дующего в лицо.
Его решение не пытаться опередить Волдеморта в поисках палочки всё ещё пугало Гарри своей важностью. Он не помнил другого такого случая, когда выбрал бы бездействие. Юношу переполняли сомнения, о которых к тому же постоянно напоминал Рон, едва они оказывались рядом.
— Что если Дамблдор хотел, чтобы мы вовремя узнали про этот символ и заполучили палочку? Что если понимание того, что показывает символ, доказывает твоё право на Реликвии? Гарри, если это, действительно, Старейшая палочка, как же, чёрт возьми, мы победим Ты-Знаешь-Кого?
У Гарри не было ответов: порой ему казалось, что это было полнейшим безумием — не попытаться помешать Волдеморту открыть могилу. Он даже не мог толком понять, почему отказался сделать это: каждый раз, когда он пытался заново выстроить аргументацию, приведшую к этому решению, доводы казались ему всё ничтожнее.
Причём, поддержка Гермионы сбивала его с толку не меньше, чем сомнения Рона. Теперь девушка, вынужденная признать, что Старейшая палочка существует, твердила, что это опасная вещь, не говоря уже о том, насколько отвратительным образом Волдеморт заполучил её.
— Ты никогда бы такого не сделал, Гарри, — повторяла она снова и снова. — Ты бы не стал копаться в могиле Дамблдора!
Но мысль о трупе Дамблдора пугала Гарри куда меньше, чем предположение, что он неправильно понял замыслы, которые были у Дамблдора при жизни. Ему казалось, что он двигается в темноте на ощупь; он выбрал свой путь, но не переставал оглядываться назад, опасаясь, что он всё понял неправильно и выбрал неверную дорогу. Время от времени его охватывала злость на Дамблдора, сильная, как волны, разбивающиеся об отвесные скалы у подножия коттеджа. Злость из-за того, что Дамблдор ничего не объяснил перед смертью.
— А умер ли он? — спросил Рон на третий день после их прибытия.
Гарри смотрел через стену, отделяющую сад от обрыва, когда его нашли Рон и Гермиона. Лучше б они этого не делали — у него не было желания что-то обсуждать.
— Да, умер. Рон,
— Посуди сама, Гермиона! — сказал Уизли, игнорируя Гарри, не сводившего глаз с горизонта. — Серебряная олениха. Меч. Взгляд, который Гарри видел в зеркале…
— Гарри признаёт, что ему могло показаться. Правда, Гарри?
— Могло, — не глядя на неё, согласился Гарри.
— Но ты же не думаешь, что тебе показалось, верно? — спросил Рон.
— Нет, не думаю, — ответил Гарри.
— Ну вот! — обрадовался Уизли, не давая девушке вставить слово. — Если это был не Дамблдор, объясни, как бы Добби узнал, что мы в подвале?
— Я не… но можешь ли ты объяснить, как Дамблдор послал его к нам, лежа в могиле в Хогвартсе?
— Ну не знаю, это мог быть его призрак!
— Дамблдор не вернулся бы призраком, — проговорил Гарри. Сейчас он вряд ли был уверен в чём-либо, касающемся Дамблдора, но одно знал точно: — Он бы отправился дальше.
— Что ты подразумеваешь под «отправился дальше»? — спросил Рон, но, прежде чем юноша успел ответить, позади раздался голос:
— Гарри?
Из коттеджа вышла Флёр. Её длинные серебристые волосы развевались на ветру.
— Гарри, Грипхук ‘отел бы поговорьить с тобой. Он в самой мальенькой спальне, говорьит, что не ‘очет, чтобы вас подслюшивали.
Неприязнь Флёр к гоблину, посылавшему её передавать сообщения, была очевидной: девушка с раздражённым видом ушла за дом.
Как и сказала Флёр, Грипхук ждал их в меньшей из трёх спален — в той, которая была отведена Гермионе и Луне. Он плотно задёрнул красные шторы, закрыв сияние облачного неба, и огненно-
