работали за спиной Флёр, недовольное выражение её лица смягчилось:
— Гарри, ты спас жизнь мойей сестрье, я помнью.
По правде говоря, это было не так, но Гарри решил не напоминать ей о том, что Габриель на самом деле не угрожала опасность.
— В льюбом слючае, — продолжила Флёр, направляя палочку на стоящую на плите кастрюлю, которая сразу же закипела, — уже вечьером мистер Олливандер отправьиться к Мюриэль. Станьет польегче. Гоблин, — она слегка поморщилась, — можьет перьеместиться вниз, а ты, Рон и Дин сможетье заньять его комнату.
— Нас вполне устраивает гостиная, — сказал Гарри, понимая, что Грипхуку явно придётся не по душе идея спать на диване, а им просто необходимо делать всё для того, чтобы Грипхук был доволен. — Не волнуйся, — а когда она попыталась возразить, он продолжил: — мы тоже скоро уедем, Рон, Гермиона и я. Нам больше не стоит здесь оставаться.
— О чьём ты говорьишь? — удивилась она, недовольно взглянув на юношу. Её палочка уже сменила направление и указывало на блюдо, зависшее теперь в воздухе. — Коньечно, вам надо остаться, вы здесь в безопасностьи!
Произнося эти слова, она была очень похожа на миссис Уизли, и Гарри обрадовался, что в этот момент открылась дверь. Вошли Луна и Дин с мокрыми от дождя волосами, неся в руках дрова.
— … и маленькие ушки, — рассказывала Луна, — папа говорит, как у гиппопотамов, только фиолетовые и мохнатые. А чтобы позвать их, нужно спеть: они предпочитают вальс, ничего быстрого…
Проходя мимо Гарри, Дин неловко пожал плечами и последовал за Луной в гостиную, где Рон с Гермионой накрывали на стол. Почувствовав шанс избежать расспросов Флёр, Гарри схватил два кувшина с тыквенным соком и поспешил за ними.
— … а если ты когда-нибудь приедешь к нам, я покажу тебе рог. Папа писал мне о нём, но я его ещё не видела, потому что пожиратели смерти забрали меня прямо из Хогвартс-экспресса, и я так и не попала домой на Рождество, — говорила Луна, пока они с Дином разжигали огонь в камине.
— Луна, мы же рассказывали тебе, — перебила её Гермиона, — тот рог взорвался. Это был рог громамонта, а не морщерогого кизляка.
— Нет, это точно был рог кизляка, — безмятежно сказала Луна. — Папа так сказал. Он наверняка уже восстановился: они сами себя лечат, знаете ли.
Гермиона покачала головой и вернулась к раскладыванию вилок, когда появился Билл, помогающий мистеру Олливандеру спускаться по лестнице. Последний по-прежнему выглядел ужасно слабым и опирался на руку Билла, который поддерживал его и нёс большой чемодан.
— Я буду скучать, мистер Олливандер, — сказала Луна, подойдя к старику.
— И я, моя дорогая, — ответил Олливандер, похлопывая её по плечу. — Ты являлась для меня единственным утешением в том ужасном месте.
— Что ж,
— Почту за честь, — сказал Олливандер, слегка поклонившись, — сделать хоть что-то в благодарность за ваше великодушное гостеприимство.
Флёр достала потёртую бархатную коробочку и открыла её, демонстрируя содержимое Олливандеру. Тиара блестела и переливалась в свете низко подвешенной лампы.
— Лунные камни и бриллианты, — сказал Грипхук, незаметно вошедший в комнату. — Сделана гоблинами, полагаю?
— А оплачена волшебниками, — тихо заметил Билл, и Грипхук бросил в его сторону взгляд, одновременно вороватый и испытующий.
За окнами коттеджа начался сильный ветер, когда Билл с Олливандером отправились в путь. Остальные же собрались вокруг стола и, усевшись вплотную в тесной комнате, приступили к ужину. В камине за их спинами мерцал и потрескивал огонь. Гарри заметил, что Флёр почти не притронулась к еде. Она поминутно смотрела в окно, однако Билл вернулся ещё до того, как они закончили с первым блюдом, его длинные волосы были спутаны ветром.
— Всё в порядке, — сказал он Флёр. — Олливандер уже там, мама и папа передают привет. Джинни посылает тебе всю свою любовь. Мюриэль лезет на стенку из-за Фреда и Джорджа — они по-прежнему управляют торговлей по совиной почте из её задних комнат. Впрочем, возвращение тиары её приободрило. Говорит, будто испугалась, что мы её украли.
— Ах, какая же она
— Мой папа сделал тиару, — внезапно заговорила Луна. — Ну, скорее, корону, вообще- то.
Рон поймал взгляд Гарри и ухмыльнулся. Гарри понял, что тот вспомнил нелепый головной убор, который они видели у Ксенофилиуса.
— Да, он пытается воссоздать потерянную диадему Рейвенкло. Он считает, что уже собрал все основные элементы. Добавление крылышек билливига существенно изменило дело…
Вдруг раздался стук в переднюю дверь, и все повернули головы в ту сторону. Из кухни прибежала Флёр; Билл вскочил на ноги, направив на дверь волшебную палочку. Гарри, Рон и Гермиона поднялись вместе с ним. Грипхук тихо соскользнул под стол, скрываясь из вида.
— Кто там? — крикнул Билл.
— Это я, Ремус Джон Люпин! — раздался голос, заглушающий завывания ветра. Гарри охватил ужас: что могло случиться? — Я оборотень, женат на Нимфадоре Тонкс, и ты, Хранитель тайны этого дома, сказал мне адрес и велел приходить в экстренном случае!
— Люпин, — пробормотал Билл, подбегая к двери и открывая её.
На пороге стоял Ремус Люпин. Оборотень был укутан в дорожный плащ, бледен, его седые волосы развевались на ветру. Он гордо распрямился, огляделся вокруг, выясняя, кто находится в комнате, и громко выпалил:
— Это мальчик! Мы назвали его Тед, в честь отца Доры!
— Что? — выкрикнула Гермиона. — Тонкс… Тонкс родила?
— Да, да, у Тонкс родился ребенок! — прокричал Люпин.
За столом раздались радостные возгласы, вздохи облегчения. Гермиона и Флёр хором вопили «Поздравляю!», а Рон повторял «Ничего себе, ребенок», как будто никогда не слышал ничего подобного.
— Да… да… мальчик… — снова повторял Люпин, счастью которого не было предела.
Он обошёл стол и обнял Гарри, будто и не было никакого скандала на первом этаже Гриммаулд Плейс.
— Будешь крёстным? — спросил он, наконец, отпустив Гарри.
— Я… я? — пробормотал Гарри.
— Ты, да, конечно… Дора согласна, никого лучше не…
— Я… да… вот это да…
Гарри был потрясён, изумлён и невероятно рад. Билл уже спешил за вином, а Флёр уговаривала Люпина выпить с ними.
— Я ненадолго, мне нужно возвращаться, — говорил Люпин, лучезарно улыбаясь всем вокруг; он выглядел гораздо моложе, чем когда-либо ранее. — Спасибо, спасибо, Билл.
Вскоре Билл уже наполнил кубки, все встали и высоко подняли их, произнося тост.
— За Тедди Ремуса Люпина, — провозгласил Люпин, — великого волшебника в будущем!
— Как он выглядьит? — спросила Флёр.
— По-моему, он похож на Дору, но ей кажется, что на меня. Волос немного. Они были чёрными, когда он родился, но, клянусь, через час они уже порыжели. Наверняка, когда я вернусь, будет уже блондином. Андромеда говорит, что волосы Тонкс стали менять свой цвет в тот же день, когда она родилась, — он залпом выпил вино. — Ох, ну ладно, ещё один, — сияя, добавил он, когда Билл предложил снова наполнить его кубок.
Снаружи бушевал ветер, огонь в камине дрожал и потрескивал, и вскоре Билл уже открывал ещё одну бутылку вина. Новости Люпина полностью захватили всех, вытеснив на время мысли о том, что они находятся в окружении, — рождение новой жизни опьяняло. Только гоблин не поддался всеобщему праздничному настроению и через какое-то время исчез в спальне, теперь занимаемой им одним. Гарри подумал, что единственный заметил это, пока не увидел взгляд Билла, провожающий поднимающегося по ступеням гоблина.
— Нет… нет… мне, правда, нужно возвращаться, — наконец, сказал Люпин, отказываясь от очередного кубка вина. Он встал и накинул дорожный плащ. — До свидания, до свидания… я постараюсь принести фотографии в ближайшие дни… они все будут так рады узнать, что я вас увидел…
Он застегнул плащ, попрощался со всеми, обнимая женщин и пожимая руки мужчинам, и, всё ещё широко улыбаясь, исчез в бушующей ночи.
— Крёстный Гарри! — воскликнул Билл, когда они вместе зашли на кухню, помогая убрать со стола. — Такая честь! Поздравляю!
Но, как только Гарри поставил на стол принесённые им пустые бокалы, Билл закрыл за собой дверь, оставляя за ней непринуждённые голоса остальных, продолжавших отмечать событие даже после ухода Люпина.
— Я, вообще-то, хотел поговорить с тобой с глазу на глаз, Гарри. А выискать возможность в доме, полном людей, было непросто.
Билл замялся.
— Гарри, вы затеваете что-то с Грипхуком.
Это было утверждение, не вопрос, и Гарри не стал ничего отрицать. Он просто выжидающе посмотрел на Билла.
— Я знаю гоблинов, — сказал Билл. — Я работал в Гринготтсе с тех пор, как окончил Хогвартс. У меня есть друзья среди гоблинов, насколько возможна дружба между волшебниками и гоблинами … или, по крайней мере, гоблины, которых я хорошо знаю и которые мне симпатичны, — он снова замялся. — Гарри, что вы хотите от Грипхука и что обещали взамен?
— Я не могу тебе этого сказать, — ответил Гарри. — Прости, Билл.
Дверь в кухню позади них открылась; Флёр хотела внести остальные кубки.
— Подожди, — сказал ей Билл. — Одну секунду.
Она отступила назад, и Билл снова закрыл дверь.
— Тогда я скажу
