красный свет, столь странный в светлом, полном воздуха доме, залил всю комнату.
— Я принял решение, Гарри Поттер, — сказал гоблин, сидевший по-турецки в низком кресле и постукивавший по подлокотникам своими длинными тонкими пальцами. — Хоть гоблины Гринготтса и сочтут это подлым предательством, я решил помочь вам…
— Это прекрасно! — с невероятным облегчением воскликнул Гарри. — Грипхук, спасибо тебе, мы очень…
— … за, — твёрдо закончил гоблин, — вознаграждение.
От неожиданности Гарри запнулся.
— Сколько ты хочешь? У меня есть золото.
— Не золото, — ответил Грипхук. — Золото у меня есть.
Его чёрные, лишённые белков, глаза заблестели:
— Я хочу меч. Меч Годрика Гриффиндора.
Гарри сразу поник.
— Это невозможно, — ответил он. — Мне жаль.
— Тогда, — мягко отозвался гоблин, — у нас проблема.
— Мы можем дать тебе что-нибудь другое, — быстро заговорил Рон. — Уверен, у Лестрейнджей куча всего, ты сможешь выбрать что угодно, когда мы проберёмся туда.
Он совершил ошибку, сказав это. Грипхука уже переполняла злость.
— Я не вор, мальчишка! Мне не нужно ничего, на что я не имею права!
— Меч наш…
— Не ваш, — отрезал гоблин.
— Мы гриффиндорцы, а он принадлежал Годрику Гриффиндору…
— А до Гриффиндора кому он принадлежал? — выпрямляясь, спросил гоблин.
— Никому, — удивился Рон. — Он был сделан для него, разве не так?
— Нет! — выкрикнул гоблин, ткнув в сторону Рона своим длинным пальцем и свирепея на глазах. — Снова эта заносчивость волшебников! Этот меч принадлежал Регнуку Первому, прежде чем его забрал Годрик Гриффиндор! Это потерянное сокровище, шедевр гоблинской работы! И принадлежит он гоблинам! Меч — цена моих услуг, соглашайтесь или забудьте об этом!
Грипхук уставился на них. Гарри посмотрел на остальных, а потом решился:
— Нам нужно обсудить это, Грипхук, если можно. Ты дашь нам пару минут?
Гоблин недовольно кивнул.
Внизу, в пустой гостиной, Гарри, нахмурившись, подошёл к камину, пытаясь сообразить, что делать. Позади него Рон произнёс:
— Он смеётся. Мы не можем отдать ему меч.
— Это правда? — спросил Гарри Гермиону. — Гриффиндор украл меч?
— Я не знаю, — безнадёжно развела она руками. — История волшебников часто умалчивает о том, что они делали по отношению к другим магическим расам, но я ни разу не встречала информации о том, что Гриффиндор украл меч.
— Наверняка это одна из гоблинских историй, — сказал Рон, — о том, как волшебники всегда пытаются обмануть их. Похоже, нам ещё повезло, что он не потребовал одну из наших волшебных палочек.
— Гоблины имеют полное право недолюбливать волшебников, Рон, — возразила Гермиона. — Раньше с ними ужасно обращались.
— Гоблины всё-таки не пушистые маленькие зайчики, правда? — возмутился Рон. — Они убили кучу волшебников. Они тоже совершали отвратительные поступки.
— Но спор с Грипхуком на тему того, чей же род хитрее и кровожаднее, едва ли убедит его нам помочь, верно?
Наступила пауза, они пытались придумать способ решить проблему. Гарри посмотрел в окно на могилу Добби. Рядом с надгробием Луна поставила букет лаванды в банку из-под варенья.
— Ладно, — сказал Рон, и Гарри повернулся к нему, — как насчёт вот чего… Мы говорим Грипхуку, что нам нужен меч, пока мы не попадём в хранилище, а потом он может его забрать. Там ведь есть подделка, так? Мы поменяем их местами и отдадим ему фальшивый.
— Рон, в отличие от нас, он может заметить разницу, — возразила Гермиона. — Он единственный, кто понял, что произошла подмена!
— Да, но мы можем смыться раньше, чем он поймёт…
Под выразительным взглядом Гермионы он сразу умолк.
— Это, — произнесла она, — подло. Попросить у него помощи, а потом обмануть его? И ты ещё удивляешься, почему гоблины не любят волшебников, Рон?
Уши юноши покраснели.
— Ладно, хорошо! Это единственное, что пришло мне в голову! Какие у тебя идеи?
— Мы должны предложить ему что-то ещё, что-то равноценное.
— Отлично! Я сейчас сбегаю за одним из наших древних, сделанных гоблинами, мечей, и ты сможешь красиво его упаковать!
Снова наступила тишина. Гарри был уверен, что гоблин не согласится ни на что, кроме меча, даже если у них было что-нибудь равноценное, чтобы предложить ему. Но меч им был необходим, как единственное оружие, способное уничтожить крестражи.
На пару мгновений он прикрыл глаза и прислушался к шуму моря. Мысль, что Гриффиндор мог украсть меч, была ему неприятна: он всегда гордился тем, что он гриффиндорец. Гриффиндор был защитником магглорождённых и противостоял преданному чистокровным Слизерину…
— Может, он врёт, — произнёс Гарри, открывая глаза. — Грипхук. Может, Гриффиндор вовсе не крал меч. С чего мы взяли, что гоблинская версия истории правдива?
— Разве это что-то меняет? — спросила Гермиона.
— Меняет моё отношение к данному факту, — Гарри глубоко вздохнул. — Мы скажем ему, что он получит меч после того, как поможет нам пробраться в хранилище… но мы осторожно избежим слов о том, когда
Довольная ухмылка медленно расползлась по лицу Рона, Гермиона же выглядела встревоженной.
— Гарри, мы не можем…
— Он сможет забрать его, — продолжил Гарри, — после того, как мы уничтожим мечом все крестражи. Я сделаю всё, чтобы потом он получил его. Я сдержу своё слово.
— Но могут пройти годы! — возразила девушка.
— Я знаю, но
Гарри встретил её взгляд со смешанным чувством вызова и стыда. Ему вспомнились слова, высеченные на воротах Нурменгарда:
— Мне это не нравится, — пробормотала Гермиона.
— Да и мне не очень, — признался Гарри.
— А, по-моему, гениально, — сказал Рон, вставая на ноги. — Пойдём и скажем ему.
Вторично оказавшись в маленькой комнате, Гарри озвучил их предложение, тщательно подбирая слова, чтобы не заговорить о точном сроке передачи меча. Пока он говорил, Гермиона, насупившись, смотрела в пол; Гарри злился на неё, опасаясь, что это их выдаст. Однако Грипхук не сводил глаз с Гарри:
— Ты даёшь слово, Гарри Поттер, что отдашь мне меч Гриффиндора, если я помогу вам?
— Да, — ответил Гарри.
— Тогда по рукам, — сказал гоблин, протягивая ладонь.
Они скрепили договор рукопожатием. Гарри думал о том, замечают ли эти чёрные глаза беспокойство в его собственных. Затем Грипхук отпустил его руку, хлопнул в ладоши и произнёс:
— Итак! Мы начинаем!
Снова, как перед тем, как пробраться в Министерство, они с головой ушли в составление плана. Разместились «заговорщики» в самой маленькой спальне, которая, по настоянию Грипхука, по-прежнему была погружена в полумрак.
— Я был в хранилище Лестрейнджей только однажды, — сказал им гоблин, — в тот раз, когда мне велели положить туда фальшивый меч. Это одно из самых старинных помещений. Древнейшие семьи волшебников хранят свои богатства на самом глубоком уровне, хранилища там самые большие и лучше всего защищены…
Ежедневно они по несколько часов проводили в этой комнате, напоминающей чулан. Дни постепенно превратились в недели. Одна проблема, требующая решения, сменяла другую, и не последней из них было то, что запасы их многосущного зелья почти исчерпались.
— Здесь осталось только на одного из нас, — сказала Гермиона, наклоняя над лампой колбу с густым и мутным зельем.
— Этого хватит, — отозвался Гарри, изучающий схему глубинных коридоров банка, нарисованную Грипхуком от руки.
Теперь, когда Гарри, Рон и Гермиона появлялись только во время еды, едва ли остальные обитатели дома могли не заметить, что что-то происходит. Никто не задавал вопросов, хотя за столом Гарри часто ловил обращённый на них взгляд Билла, задумчивый и сосредоточенный.
Чем больше времени они проводили вместе, тем яснее Гарри понимал, что ему не нравился гоблин. Грипхук оказался на удивление кровожадным: смеялся над самой идеей боли, наносимой менее сильным существам, и, казалось, получал удовольствие от перспективы причинения вреда другим волшебникам, когда они доберутся до хранилища Лестрейнджей. Гарри не сомневался, что неприязнь испытывали и остальные, но они не обсуждали это — им был нужен Грипхук.
Гоблин с ними ел неохотно. Даже после того как его ноги вылечили, он продолжал требовать, чтобы еду приносили ему в комнату на подносе, как и всё ещё слабому Олливандеру, пока Билл (после приступа ярости Флёр) не поднялся наверх и не сказал, что так продолжаться не может. После этого Грипхук присоединился к ним за общим столом, хоть и отказался есть ту же еду, требуя для себя куски сырого мяса, корнеплоды и разнообразные грибы.
Гарри чувствовал себя виноватым: в конце концов, это он настоял на том, чтобы гоблин остался в коттедже и гриффиндорец мог расспросить его. Его же вина состояла и в том, что всё семейство Уизли теперь было вынуждено скрываться, что Билл, Фред, Джордж и мистер Уизли не могли больше работать.
— Простите меня, — как-то шумным апрельским вечером сказал он Флёр, помогая ей с ужином. — Я не хотел вас во всё это вмешивать.
Она только что заставила несколько ножей нарезать бифштекс для Грипхука и Билла, который предпочитал полусырое мясо с тех пор, как на него напал Грейбек. Пока ножи
