Церемония Сортировки новых студентов в колледжи традиционно проводилась в начале каждого учебного года, но по воле случая, единственной Сортировкой, на которой присутствовал Гарри, была его собственная. И поэтому он с нетерпением ждал начала. С противоположного конца стола раздался заикающийся от возбуждёния голос:
'Эй, Га-гарри!'
Кричал Колин Криви, третьекурсник, почитающий Гарри за героя.
'Привет, Колин', — сдержанно отозвался Гарри.
'Гарри, Гарри, послушай, Гарри, мой брат — он будет в этом году первогодкой, мой брат Деннис!'
'А-а-а, классно', — пробурчал Гарри.
'Он чуть не описался от радости! — прокричал Колин, разве что не прыгая на стуле. — Надеюсь, он попадёт в Гриффиндор! Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить, Гарри!'
'Ага, — согласился Гарри и повернулся к Эрмионе, Рону и Почти Безголовому Нику. — Братья и сёстры обычно попадают в тот же самый колледж, а?' Говоря это, он думал о семье Висли, где все семь детей были Гриффиндорцами.
'Нет, что ты, совсем необязательно, — сказала Эрмиона, — близняшка Парвати Патил — в Рэйвенкло, а их не отличить друг от друга. По идее, они должны были оказаться в одном колледже'.
Гарри взглянул на стол, где сидели преподаватели, и заметил, что свободных мест больше, чем обычно. Хагрид, естественно, всё ещё боролся с волнами, переправляя первогодок через озеро. Профессор Мак-Гонагалл вроде бы руководила вытиранием пола в вестибюле, но за столом стоял ещё один пустой стул, и Гарри никак не мог сообразить, кто же отсутствует.
'А где новый преподаватель Защиты от Темных сил?' — спросила Эрмиона, которая тоже смотрела на учительский стол.
Ни один из преподавателей Защиты от Темных сил не продержался в Хогвартсе дольше трёх семестров. Гарри больше всех нравился профессор Лупин, который уволился в прошлом году. Гарри смотрел на учителей, сидящих за столом, но видел только знакомые лица.
'Может Дамблдор не нашёл преподавателя?' — с ужасом предположила Эрмиона.
Гарри ещё раз взглянул на учительский стол. Маленький профессор Флитвик, который преподавал Колдовство, сидел на подушках рядом с профессором Росток, учителем Травоведения. На седой, непослушной копне волос профессора Росток красовалась шляпа набекрень. Она беседовала с профессором Темнистрой с кафедры Астрономии. По другую сторону профессора Темнистры сидел крючконосый, с болезненно-жёлтым лицом и жирными волосами преподаватель Алхимии, профессор Снэйп. Снэйпа Гарри на дух не переносил. И это нежное чувство было обоюдным. Снэйп терпеть не мог Гарри, и ненависть эта удвоилась (да, порой и медведь может взлететь!), когда в прошлом году Гарри помог Сириусу ускользнуть у Снэйпа прямо из-под носа — Снэйп и Сириус не ладили ещё со времён учёбы в Хогвартсе.
По другую сторону от Снэйпа стоял пустой стул, видимо для профессора Мак-Гонагалл. А рядом, во главе стола сидел директор школы профессор Дамблдор. Его серебристая шевелюра и длинная борода мерцали в свете сотен свечей, роскошные зелёные одежды были расшиты звёздами. Дамблдор опустил подбородок на скрещенные пальцы и, задумчиво глядел вверх сквозь очки в оправе полумесяцем. Гарри тоже взглянул на потолок. Этот волшебный потолок выглядел как настоящее небо. По нему медленно плыли фиолетово-чёрные облака и, когда с улицы раздался очередной раскат грома, на нём сверкнула молния.
'Ну где они там, — простонал Рон, — я готов слопать гиппогрифа!'
Едва он это произнёс, как двери Большого зала распахнулись, и наступила тишина. В зал вошла профессор Мак-Гонагалл, а за ней гуськом следовали новички. Гарри, Рон и Эрмиона были совершенно сухими по сравнению с несчастными первогодками. У них был такой вид, как будто они не ехали в лодках, а переплыли озеро. Малыши тряслись от холода и страха. Они выстроились в ряд перед столом преподавателей лицом к остальным ученикам, — все, кроме одного — маленького мальчика с пепельного цвета волосами, закутанного в кротовую доху Хагрида. Доха была такой огромной, что, казалось, он завёрнут в чёрный меховой ковёр. Его маленькое личико, выглядывающее из-под громадного воротника, лучилось болезненным любопытством. Когда наконец мальчик поравнялся со своими испуганными одноклассниками, он глазами отыскал в толпе Колина Криви, показал ему обеими большими пальцами 'Во!' и беззвучно сформировал губами слова: 'Я упал в озеро!'. Лицо его при этом выражало полнейший восторг.
Между тем профессор Мак-Гонагалл установила табуретку о трёх ногах перед первогодками, а на неё положила древнюю, грязную и залатанную остроконечную шляпу. Первогодки уставились на шляпу, а за ними и весь зал перевёл на неё глаза. Наступила полная тишина. Но вдруг прореха у полей шляпы открылась, как рот, и шляпа запела:
