'Очень, очень хорошо, она в полном рабочем порядке, — сказал мистер Олливандер, подхватывая цветы и передавая их Флёр вместе с палочкой. — мистер Диггори, теперь ваша очередь'.
Флёр проплыла обратно на свое место, улыбнувшись Седрику, когда тот проходил мимо.
'Ага, это из моих, не так ли? — гораздо оживленнее сказал мистер Олливандер, когда Седрик протянул ему свою волшебную палочку. — Да, я ее хорошо помню. С волосом из хвоста замечательного экземпляра единорога… самца… семнадцатиручный, должно быть: чуть не проткнул меня, когда я щипнул его за хвост. Двенадцать с половиной дюймов… ясень… приятная упругость. В прекрасном состоянии… ты за ней регулярно ухаживаешь?'
'Только вчера вечером отполировал', — ухмыльнулся Седрик.
Гарри посмотрел на свою волшебную палочку. На ней повсюду красовались отпечатки пальцев. Он собрал в горсть растянувшуюся на колене материю своей формы и попытался тихонько почистить инструмент. Тот выпустил пучок золотых искр. Флёр Делакур очень снисходительно посмотрела на Гарри, и он сдался на волю судьбы.
Виктор Крум встал, ссутулился и заковылял в сторону мистера Олливандера. Он чуть не швырнул мастеру свою палочку и остался стоять, супясь и засунув руки в карманы.
'Гм-м, — промычал мистер Олливандер, — это из мастерской Грегоровича, если я только не выжил из ума? Отличный мастер, хотя его манера с моей точки зрения никогда не… тем не менее…'
Он поднес волшебную палочку к глазам и тщательно рассмотрел со всех сторон, поворачивая и так и этак.
'Да… роговая кость и струна из драконова сердца? — вдруг выстрелил он вопросом в сторону Крума, который подтверждающе кивнул. — Заметно толще, чем обычно… и такая твердая… десять дюймов с четвертью…
Роговая палочка выстрелила, как револьвер, и из нее вылетела стайка маленьких щебечущих пташек, вскоре исчезнувшая в солнечном свете, льющемся из открытого окна.
'Хорошо, — мистер Олливандер передал палочку обратно Круму. — Остается только… мистер Поттер'.
Гарри поднялся и пошел мимо Крума к мистеру Олливандеру.
'А-а-а, да, — лунные глаза мистера Олливандера неожиданно блеснули. — Да, да, да. Что помню, то помню'.
Гарри тоже помнил. Помнил так ясно, как будто это случилось вчера…
Четыре лета назад, когда ему исполнилось одиннадцать, он вошел в магазин мистера Олливандера в компании Хагрида, чтобы купить волшебную палочку. Мистер Олливандер снял мерку и стал предлагать ему палочки на проверку. Он перепробовал чуть не весь склад магазина — по крайней мере, так ему тогда показалось, — пока не добрался наконец до подходящей — вот этой, рябиновой, одиннадцатидюймовой, с единственным перышком из фениксова хвоста внутри. Мистер Олливандер тогда очень удивился, что Гарри так подошла именно эта палочка. 'Любопытно, — помнится, пробормотал он, — любопытно', — и только когда Гарри спросил, что было так любопытно, мистер Олливандер объяснил, что перо в этой палочке было от той же самой птицы, которой был обязан своей волшебной палочкой и лорд Волдеморт.
Гарри никогда не с кем не делился этой подробностью. Он очень любил свою волшебную палочку, и в его глазах ее родство с палочкой Волдеморта было скорее бедой, чем виной — как для него самого его родство с тётей Петунией. Тем не менее, он от души надеялся, что мистер Олливандер не намеревается оповестить об этом присутствующих. Почему-то у него было такое чувство, что тогда Прямоцитирующее перо Риты Москиты может просто взорваться от перевозбуждения.
Волшебную палочку Гарри мистер Олливандер изучал гораздо дольше, чем остальные. В конце концов он все же закончил, извлек из нее фонтан вина и вернул Гарри, объявив, что она в идеальном порядке.
'Всем спасибо, — подытожил Дамблдор, поднимаясь из-за судейского стола. — Можете отправляться обратно на уроки… или, пожалуй, быстрее и разумнее будет сразу на ужин — все равно вот-вот звонок…'
С ощущением, что хоть что-то одно вышло сегодня к лучшему, Гарри направился к двери, но тут подскочил человечек с камерой и громко прочистил горло.
'Фотографии, Дамблдор, фотографии! — восторженно прокричал Коробейник. — Все судьи, все защитники… Что скажешь, Рита?'
'Э-э, да, давайте начнем с этого, — согласилась Рита Москита, чьи глаза вновь поедали Гарри. — А потом, возможно, парочку снимков поодиночке'.
Съемки заняли много времени. Где бы ни становилась мадам Максим, все остальные оказывались в ее тени, к тому же она не помещалась в объектив, несмотря на все старания фотографа; в конце концов, ей пришлось сесть, а всем остальным — расположиться вокруг нее. Каркаров усердно накручивал бородку на палец, стараясь добавить еще одну кудряшку; Крум, которому по всему вроде бы пора было и привыкнуть к таким процедурам, нахохлился позади всей компании, наполовину скрывшись за спинами. Фотографу как будто очень хотелось, чтобы на переднем плане была Флёр, но Рита Москита упорно тащила Гарри вперед, на более заметное место. Потом она настояла, чтобы каждого защитника сняли отдельно. После чего, наконец, их отпустили.
Гарри пошел вниз на ужин. Эрмионы не было — он так понял, что она все еще была в больничном крыле, где ее зубам возвращали нормальный размер. Он поужинал отдельно от других, на краю стола, а потом вернулся в башню Гриффиндора, размышляя о всей этой дополнительной домашней работе по Призывному заклятию, которая ему еще предстояла. В спальне он и Рон столкнулись нос к носу.
'Тебе сова', — торопливо сказал Рон в ту же секунду, показывая на подушку Гарри. Там его ждал школьный амбарный филин.
'А… хорошо', — ответил Гарри.
'И нам отсиживать наше время после уроков завтра вечером, в подземелье у Снэйпа', — добавил Рон.
После чего сразу вышел из комнаты, не оглянувшись. На какое-то мгновение Гарри думал побежать следом — он не был уверен, для чего именно: поговорить с ним или стукнуть. Оба варианта выглядели одинаково соблазнительными. Но слишком уж тянуло скорее прочитать ответ от Сириуса. Гарри подошел к амбарному филину, снял с его лапы письмо и развернул его.
Глава 19. Венгерский Рогохвост
В последующие две недели Гарри поддерживала только надежда поговорить с Сириусом с глазом на глаз — это был единственный луч надежды в окружавшей его тьме. Шок, в который повергла его внезапно обрушившаяся неизвестно откуда роль защитника, слегка прошел — и его место постепенно занимал страх перед тем, что ждало его впереди. Первое задание надвигалось беспощадно; оно словно готовилось к прыжку, как некое жуткое чудовище, возникшее на дороге. Никогда раньше Гарри так не переживал; ничего
