сбегать узнать, в чем там у Хагрида дело; никогда тот не звал к себе Гарри так поздно.
В полдвенадцатого вечера Гарри (который уже некоторое время притворялся, что спит), снова натянул Плащ-невидимку и пробрался по ступенькам вниз, через гостиную, в которой было немало народу. Оба брата Криви, где-то раздобывшие горсть значков 'Болейте за СЕДРИКА ДИГГОРИ', пытались переколдовать их так, чтобы вместо 'Седрик Диггори' там стояло 'Гарри Поттер'. Пока, однако, все, что им удалось сделать — это прочно заклинить надпись на варианте 'Поттер — Вонючка'. Гарри проскользнул мимо них к проходу за портретом и минуту-другую подождал. Когда же Эрмиона, как условлено, снаружи открыла ему выход, оттянув Толстушку немного вбок, он выбрался из прихожей, шепнул 'спасибо!', и направился через весь замок к выходу.
Снаружи было темным-темно. Гарри прошел по лугу на свет, льющийся из хижины Хагрида. Он заметил, что гигантская Бобатонская карета тоже была освещена изнутри; он услышал голос мадам Максим как раз, когда постучался к Хагриду.
'Это ты там, Гарри?' — хриплым шепотом осведомился Хагрид, высовываясь из-за двери, и оглядываясь по сторонам.
'Угу, — сказал Гарри, забираясь в хижину и стягивая с себя Плащ. — В чем дело?'
'Да есть тут чего тебе показать', — был ответ.
От Хагрида только что искры не сыпались, так он был возбужден. В петлице у него красовался цветок, напоминающий сильно переросший цвет чертополоха. Машинное масло для волос, как будто, получило отставку, но причесаться Хагрид определенно постарался: Гарри заметил в его шевелюре обломанные зубья от расчески.
'Что это такое ты хочешь мне показать?' — не без опаски спросил Гарри. Уж не отложили ли мантикрабы яйца, подумалось ему. Или Хагрид нашел еще какого-нибудь незнакомца в таверне, и купил у него другую трехголовую собаку?
'Идем со мной, потише и давай, надень этот свой Плащ обратно, — сказал Хагрид. — Клыка с собой брать не будем — ему это не по вкусу пришлось бы…'
'Слушай, Хагрид, я ведь ненадолго… Мне нужно назад в замок к часу ночи…'
Но Хагрид уже не слушал; он отворил дверь хижины и зашагал в темноту. Гарри поспешил за ним — и тут его ожидал первый сюрприз: они направлялись прямиком к Бобатонской карете.
'Хагрид, что за…?'
'Ш-ш-ш!' — Хагрид постучал в дверь со скрещенными золотыми волшебными палочками ровно три раза.
Открыла сама мадам Максим. На ней была шелковая шаль, охватывающая могучие плечи. При виде Хагрида она улыбнулась. 'А, Агрид. Пора?'
'Бомбо-свар', — Хагрид, просияв, протянул руку, чтобы помочь ей спуститься по золотым ступенькам.
Мадам Максим закрыла за собой дверь, оперлась на руку Хагрида, и они двинулись вместе мимо конюшни, где стояли её огромные крылатые лошади. Гарри почти бежал за ними, стараясь не отстать, и ничего не понимая. Не мадам же Максим хотел показать ему Хагрид? Ее и так трудно было не заметить…
Нет, конечно нет: чем дальше, тем яснее ему становилось, что для мадам Максим тоже был приготовлен сюрприз — причем тот же самый, что и для Гарри — и наконец, она сама игриво воскликнула: 'И куда же ти меня ведёшь, Агрид?'
'Тебе понравится, — пропыхтел Хагрид. — Стоит взглянуть, уж поверь. Вот только… не надо никому ни слова, что я тебе показывал. Так полагается, чтобы ты про это не знала'.
'Ну конечно же', — захлопала длинными черными ресницами мадам Максим.
Гарри уже начинал раздражаться, поспешая за ними и временами тревожно поглядывая вокруг, не шпионит ли кто. Кончится это все когда-нибудь или нет? У Хагрида там какие-то нелепые планы, а он, того гляди, не успеет вернуться вовремя, чтобы встретить Сириуса. Еще немного — и он просто повернется и пойдет назад в замок, а Хагрид с мадам Максим пусть себе гуляют дальше при луне в полное свое удовольствие…
И тут — как раз когда уже и замок, и озеро исчезли из виду — Гарри услышал что-то странное. До него донеслись громкие звуки мужских голосов… а потом раздался оглушительный рев…
Обойдя густую поросль деревьев, Хагрид, вместе с мадам Максим, внезапно остановился. Гарри подбежал к ним. На секунду ему показалось, что невдалеке горят костры, а вокруг них мечутся люди… и тут у него отвисла челюсть.
Четыре огромных, в самом расцвете сил, и явно свирепых дракона гарцевали на задних лапах в изгороди их толстого дерева, рыча и фыркая. Струи огня вырывались из клыкастых пастей в темное небо — футов на пятьдесят над землей, потому что чудовища вытягивали шеи до предела. Один из них был серебристо-голубого цвета, с длинными острыми рогами, и он щёлкал зубами и шипел на сгрудившихся внизу волшебников; другой, в гладкой зеленой чешуе, извивался и топал изо всех сил; еще один, красный, посверкивал золотыми шипами, то там, то здесь растущими вокруг его морды, изрыгавшей грибовидные облака пламени — и наконец, самый большой из них был весь черный, больше всего похожий на ящерицу: к нему они стояли ближе всего.
Не меньше тридцати волшебников — семь или восемь на каждого дракона — пытались держать их в узде, дергая за цепи, прикрепленные к прочным кожаным ремням, которые оплетали шеи и ноги драконов. Как завороженный, Гарри поднял голову, и взглянул ввысь, в глаза черному дракону, с вертикальными, как у кошки, зрачками — эти глаза вылезали на лоб, то ли от ярости, то ли от страха… Воющий вопль, раздающийся из драконьей пасти, был просто ужасен.
'Эй, поосторожнее, Хагрид, не подходи! — крикнул волшебник от изгороди, напрягаясь, чтобы покрепче натянуть цепь. — Знаешь, они ведь могут пулять огнем футов на двадцать, не меньше! А эта Рогохвостиха и на сорок достает, я видел!'
'Ну, разве не красавица?' — вздохнул Хагрид.
'Без толку! — крикнул другой волшебник. — Ну-ка, по счету три, Оглушающее заклинание!'
Гарри увидел как все драконоводы выхватили по волшебной палочке.
Он молча смотрел, как ближайший к нему дракон пошатнулся на задних лапах, теряя равновесие; как его пасть распахнулась во внезапно беззвучном вое; ноздри погасли, испуская лишь дым… и тут, медленно-медленно, дракон рухнул: многотонная, мускулистая, чешуйчатая туша, издавшая при падении такой «бум», что — Гарри мог бы поклясться — вокруг задрожали деревья.
Драконоводы опустили волшебные палочки и подошли к своим упавшим питомцам, из которых каждый был размером с небольшой холм. Они торопливо затянули цепи, и прочно привязали их к железным кольям, а те вогнали при помощи палочек глубоко в землю.
'Хошь поближе взглянуть?' — восторженно спросил Хагрид у мадам Максим. Оба прилипли к ограде, а за ними потянулся и Гарри. Тут волшебник, который предупреждал Хагрида об опасности, повернулся к ним — и Гарри узнал его. Это был Чарли Висли.
'У тебя порядок, Хагрид? — он еще слегка задыхался, подходя поближе. — Теперь мы с ними, надо думать, управимся: по дороге сюда мы им дали Глоток Сна, решили, что им бы лучше проснуться в тишине и темноте. Но сам видишь, как им все это понравилось. В восторг они не пришли, это точно…'
'Какой они у тебя породы, Чарли?' — перебил Хагрид, пожирая глазами ближайшего дракона — того самого, черного — чуть ли не с благоговением. Глаза у чудовища оставались открытыми, и Гарри разглядел желтый блеск из-под сморщенного века.
'Это Венгерский Рогохвост, — ответил Чарли. — А вон тот — Уэльский Зелёный Обыкновенный. Тот, поменьше, серо-голубой — Шведский Короткорылый, а красный — то будет Китайский Огнемёт'.
Чарли огляделся; мадам Максим уже шествовала вдоль изгороди, изучая обездвиженных драконов.
'Ну, не знал я, что ты ее с собой возьмёшь, Хагрид, — нахмурился Чарли. — Защитникам не положено
