Гарри Поттер и Огненный кубок(harrypotter.internetmagazin.ru)

бил в его барабанные перепонки, и плавно спустился на землю, и на сердце его было так легко, как давно не бывало… Он справился со своим Первым заданием, он выжил.

'Это было великолепно, Поттер! — воскликнула профессор Мак-Гонагалл, пока он спрыгивал со Всполоха, что было с её стороны непомерной похвалой. Он заметил, что рука её дрожала, указывая на его плечо. — Тебе необходимо посетить мадам Помфрей прежде, чем судьи объявят твои оценки… Сюда, ей пришлось уже подлечить Диггори…'

'Ты сделал это! — сказал Хагрид хрипло. — Ты сделал это! И против Рогохвоста, ёлы-палы, а знаешь, Чарли сказал, этот всех злее…'

'Спасибо, Хагрид', — перебил его Гарри громко, так, чтобы Хагрид не заболтался и не упомянул, что показывал Гарри драконов раньше.

У 'Дикого глаза' тоже был очень довольный вид; его волшебный глаз плясал в своей глазнице.

'Ловкость рук и никакого мошенничества, Поттер', — пророкотал он.

'А сейчас, Поттер, пожалуйста, в палатку первой помощи', — сказала профессор Мак-Гонагалл.

Гарри вышел с арены, всё ещё задыхаясь, и увидел мадам Помфрей, стоящую в проёме второго шатра и озабоченно глядящую на него.

'Драконы! — сказала она с отвращением, затаскивая Гарри внутрь. Шатёр был поделён на палаты; он видел тень Седрика через ткань, но было непохоже, чтобы тот был серьёзно ранен; здесь он наконец присел. Мадам Помфрей осмотрела плечо Гарри, непрерывно ворча себе под нос. — В прошлом году Дементоры, в этом драконы, что они притащат в школу дальше? Тебе повезло… рана не очень глубокая… хотя потребуется прочистить прежде, чем я её заживлю…'

Она очистила рану мазком какой-то фиолетовой жидкости, которая дымилась и воняла, но затем ткнула его плечо своей палочкой, и он почувствовал, как оно мгновенно заживает.

'Теперь просто посиди спокойно минутку — сиди! А потом можешь идти получать свои оценки'.

Она протиснулась наружу, и Гарри услышал, как она подошла к соседнему входу и спросила: 'Как ты сейчас себя чувствуешь, Диггори?'

Гарри не хотел сидеть спокойно: адреналин переполнял его. Он поднялся, желая видеть, что происходит снаружи, но прежде чем он достиг выхода из шатра, две фигуры прошмыгнули внутрь — Эрмиона, за которой тут же последовал Рон.

'Гарри, ты был великолепен! — пропищала Эрмиона. На её лице были следы от ногтей там, где она схватилась за него в страхе. — Ты всех потряс! Правда!'

Но Гарри смотрел на Рона, который был очень бледен, и смотрел на Гарри, как если бы тот был призраком.

'Гарри, — сказал он очень серьёзно, — кто бы ни был тот, кто положил твоё имя в этот Кубок… я… я полагаю, он хотел тебя прикончить!'

Как будто и не было последних нескольких недель — Гарри как будто встретил Рона первый раз, как раз после того, как из него сделали защитника.

'Ну дошло наконец, да? — сказал Гарри холодно. — Много времени у тебя на это ушло'.

Эрмиона стояла между ними, нервно переводя взгляд с одного на другого. Рон неуверенно открыл рот. Гарри понял, что Рон собирается говорить извинения, и неожиданно обнаружил, что не нуждается в них.

'Все нормально, — сказал он прежде, чем Рон нашёл слова. — Забудь об этом'.

'Нет, — сказал Рон, — я не должен был…'

'Просто забудь', — повторил Гарри.

Рон нервно улыбнулся ему, и Гарри улыбнулся в ответ.

Эрмиона расплакалась.

'Нечего тут плакать!' — сказал ей Гарри, смущаясь.

'Вы оба такие глупые!' — крикнула она, топая ногами, слёзы текли у неё ручьём. Затем, прежде чем кто-либо из них мог её остановить, она обняла их обоих и ринулась прочь, все еще рыдая.

'Совсем рехнулась, — сказал Рон, качая головой. — Пойдём, Гарри, сейчас будут объявлять твои оценки…'

Подобрав золотое яйцо и Всполох, чувствуя себя в настолько приподнятом настроении, насколько час назад он вообще мог посчитать невозможным, Гарри выбрался из шатра. Рон шёл рядом, быстро говоря:

'Ты был лучшим, знаешь, вне конкуренции. Седрик сделал этакую чудную штуку, он Преобразовал камень… превратил его в собаку… пытался заставить дракона погнаться не за собой, а за собакой. Ну, это было весьма крутое Преобразование, и оно, типа как сработала, потому как он достал яйцо, но и обгорел неслабо — дракон на полпути передумал и решил, что лучше доберётся до него, чем до лабрадора; ему едва удалось уйти. А эта девица Флёр попробовала что-то типа чар, думаю, она пыталась ввести его в транс — ну, это вроде как тоже сработало, он весь стал такой сонный, но потом он всхрапнул, и от этого выплюнул громадную струю пламени, и её юбка загорелась — она тушила её водой из своей палочки. А Крум — не поверишь, этот даже не подумал летать! Хотя он, наверное, был лучшим после тебя. Шарахнул его каким-то заклинанием прямо в глаз! Только вот, тот задёргался вокруг в агонии и передавил половину настоящих яиц — за это с Крума сняли очки, он не должен был причинять им никакого вреда'.

Рон перевёл дыхание, когда они с Гарри добрались до края арены. Теперь, когда Рогохвостиху увели, Гарри увидел, где сидели пятеро судей — как раз напротив, на другом конце арены, на приподнятых креслах в золотых чехлах.

'Каждый даёт оценку от одного до десяти, — говорил Рон, и Гарри, прищурившись через поле, увидел, как первый судья — мадам Максим — поднимает палочку в воздух. Из неё выстрелило нечто, выглядевшее как длинная серебряная лента, и изогнулось в большую восьмёрку'.

'Неплохо! — сказал Рон под аплодисменты толпы. — Полагаю, она сняла очки за твоё плечо'.

Следующим был мистер Кривуч. Он выстрелил в воздух цифру девять.

'Хорошо пошло!' — завопил Рон, хлопая Гарри по спине.

Далее, Дамблдор. Он тоже поднял девятку. Толпа ликовала сильнее обычного.

Людо Коробейник — десять.

'Десять? — недоверчиво спросил Гарри. — Но… я же был ранен… Чего он подыгрывает?'

'Гарри, не жалуйся!' — возбуждённо орал Рон.

И теперь Каркаров поднял палочку. Он сделал паузу на мгновенье, и затем и из его палочки выстрелила цифра — четыре.

'Что? — Рон яростно бушевал. — Четыре? Ты, вшивый, пристрастный мерзавец, ты дал Круму десять!'

Но Гарри было всё равно, его не волновало бы, если бы Каркаров дал ему ноль; то, как Рон принимал участие в нём, стоило больше, чем целых сто очков. Он, конечно, не сказал этого Рону, но сердце его рвалось из груди, когда он повернулся, чтобы покинуть арену. И не только из-за Рона… не только из-за Гриффиндорцев, ликующих в толпе. Когда все увидели, что его ждёт, большая часть школы оказалась на его стороне, так же как и Седрика… Его не волновали Слитеринцы, он мог вынести теперь всё, чем они ни попытались бы его задеть.

'Ты делишь первое место, Гарри! Ты и Крум! — сказал Чарли Висли, спеша им навстречу, в то время как они отправились обратно к школе. — Слушай, мне надо бежать, надо идти послать маме сову, клянусь, я расскажу ей обо всём, что произошло — но это было невероятно! О, да — меня просили передать, чтобы ты побыл здесь ещё пару минут… Коробейник хочет сказать пару слов, там, в шатре защитников'.

Рон сказал, что подождёт, так что Гарри вновь вошёл в шатёр, который теперь каким-то образом изменился: стал дружелюбным и гостеприимным. Он припомнил свои ощущения, когда уворачивался от Рогохвостихи, и сравнил их с долгим ожиданием, прежде чем встретил её лицом к лицу… Никакого сравнения, ожидание было неизмеримо хуже.

Флёр, Седрик и Крум вошли вместе. Половина лица Седрика была покрыта густым слоем оранжевой пасты, которая, скорее всего, залечивала его ожог. При виде Гарри он усмехнулся.

'Ты неплохо поработал, Гарри'.

'Ты тоже', — сказал Гарри, усмехаясь в ответ.