Гостиная выглядела необычно — сегодня все нарядились в разноцветные мантии вместо привычных чёрных. Парвати ждала Гарри у подножия лестницы. Она великолепно смотрелась в платье конфетно- розового цвета, с длинной тёмной косой, украшенной золотом, и золотыми браслетами на запястьях. Гарри с облегчением заметил, что она не хихикает.
'Ты… гм… здорово смотришься', — неловко произнёс он.
'Спасибо, — ответила она. — Падма будет ждать в вестибюле', — добавила она, обращаясь к Рону.
'Отлично, — произнёс Рон, оглядываясь. — А где Эрмиона?'
Парвати пожала плечами: 'Ну что, Гарри, пойдём вниз?'
'Пошли', — согласился Гарри, мечтая остаться в уютной Гриффиндорской гостиной. Фред подмигнул ему, когда они прошли мимо к портретному ходу.
Вестибюль тоже был забит учениками, которые томились, ожидая, когда же откроют двери Большого зала. Те, кто встречал партнеров из других колледжей, протискивались сквозь толпу в надежде найти их. Парвати разыскала свою сестру, Падму, и повела её к Гарри и Рону.
'Привет', — сказала Падма. Она выглядела столь же прелестно, как и Парвати в платье ярко- бирюзового цвета. А вот вид Рона ей пришелся не по вкусу. Её темные глаза остановились на потертых краях воротника и рукавов, когда она оценивающе его осмотрела.
'Привет, — ответил Рон, пялясь куда-то в толпу. — Ой, только не это…'
Он согнул колени, чтобы спрятаться за Гарри, потому что мимо шла Флёр Делакур, в сногсшибательном платье из серебристо-серого атласа и в сопровождении капитана команды Рэйвенкло по Квиддитчу, Роджера Дэвиса. Когда они скрылись из виду, Рон выпрямился и снова стал оглядываться.
'Так где же всё-таки Эрмиона?' — повторил он.
Группа Слитеринцев поднялась по ступенькам из подземелья. Во главе шествовал Малфой в мантии из чёрного бархата с высоким воротником, делавшим его похожим на священника. Панси Паркинсон, в вычурном платье бледно-розового цвета, сжимала его руку. Крабб и Гойл были одеты в зелёное. При взгляде на них вспоминались покрытые мхом валуны, и, к радости Гарри, оба были без партнёрш.
Внезапно дубовые входные двери распахнулись, и ученики Дурмштранга вступили в вестибюль. Крум шёл во главе процессии под руку с какой-то незнакомой хорошенькой девочкой в голубом наряде. Газон за их спинами был усыпан сотнями волшебных огоньков — это настоящие живые феи прятались в заколдованных розовых кустах и порхали вокруг статуй Деда Мороза и его оленя.
В этот момент раздался голос профессора Мак-Гонагалл: 'Защитники, подойдите сюда, пожалуйста!'
Парвати, сияя, поправила браслеты. Они с Гарри сказали Падме и Рону: 'Скоро увидимся' и двинулись вперёд. Шумная толпа расступилась, пропуская их. Профессор Мак-Гонагалл, одетая в мантию из красной шотландки и с задиристым цветком чертополоха на тулье шляпы, приказала им подождать, пока все войдут и рассядутся. Флёр Делакур и Роджер Дэвис встали поближе к дверям. Дэвис был так ошеломлён тем, что Флёр стала его партнёршей, что не мог отвести от неё взгляда. Седрик и Чоу стояли рядом с Гарри; он отвернулся, чтобы не пришлось с ними разговаривать. Его взгляд упал на девочку, стоявшую рядом с Крумом. Гарри открыл рот.
Это была Эрмиона.
Да, это была она, и в то же время не она. Она что-то сделала со своей неуправляемой копной волос, и они были уложены в совершенно гладкий и сияющий узел на затылке. На ней было платье из лёгкого материала цвета морской волны, и она даже держалась как-то иначе. Возможно, из-за отсутствия десятка томов, который она обычно таскала в сумке. Она улыбалась — правда, довольно нервно — и зубы у неё были абсолютно ровными. Гарри мог лишь удивляться, как он не заметил этого прежде.
'Привет, Гарри, — сказала она. — Привет, Парвати!'
Парвати уставилась на Эрмиону, не веря своим глазам. И не только она. Когда двери Большого зала распахнулись, фанклуб Крума из библиотеки гордо прошествовал мимо, кидая на Эрмиону взгляды, полные ненависти. Панси Паркинсон зевнула, проходя мимо под руку с Малфоем, но не смогла придумать какую бы гадость ей сказать. Рон прошёл мимо Эрмионы, не взглянув на неё.
Как только все расселись в Большом зале, профессор Мак-Гонагалл скомандовала защитникам построиться и следовать за ней. Зал разразился аплодисментами, когда они вошли и двинулись к большому круглому столу, за которым сидели судьи.
Стены сверкали серебряным инеем, звёздный потолок был увит сотнями гирлянд из плюща и омелы, столы колледжей исчезли, их место заняли сотни маленьких столиков с фонариками, за каждым из которых помещалось примерно десять человек.
Гарри изо всех сил старался не споткнуться; Парвати наслаждалась; она ослепительно улыбалась всем вокруг, таща его за собой, словно собачку на выставке. Подходя к столу судей, Гарри заметил Рона и Падму. Рон прищурившись наблюдал за Эрмионой. У Падмы был мрачный вид.
Дамблдор весело улыбался, глядя на защитников, а лицо Каркарова очень напоминало лицо Рона, когда тот смотрел на Крума и Эрмиону. Людо Коробейник, в мантии ярко-фиолетового цвета с большими желтыми звёздами, хлопал так же сильно, как ученики. Мадам Максим, сменившая свой обычный костюм из черного атласа на легкую мантию из шелка цвета лаванды, вежливо аплодировала. Гарри вдруг осознал, что за столом нет мистера Кривуча. Пятое судейское место занимал Перси Висли.
Когда защитники с партнерами дошли до стола, Перси отодвинул пустой стул около себя и посмотрел на Гарри. Гарри понял намёк и сел рядом с Перси, на котором была новая, праздничная мантия тёмно-синего цвета и чрезвычайно самодовольное выражение лица.
'Я получил повышение, — заявил Перси, не дав Гарри и рта раскрыть, таким тоном, словно провозглашал о своем назначении Верховным Властелином Вселенной. — Я теперь персональный помощник мистера Кривуча и его представитель'.
'Почему он не приехал?' — спросил Гарри, которому не улыбалась перспектива выслушивать весь ужин лекцию о днищах котлов.
'Боюсь, мистер Кривуч неважно себя чувствует, совсем неважно. Ему нездоровится ещё с Кубка мира. Неудивительно — столько сверхурочной работы. Он уже не так крепок как прежде — хотя, конечно же, великолепен и гениален, как всегда. Но Кубок мира стал провалом всего министерства, и, кроме того, мистер Кривуч пережил ужасный позор — из-за того домашнего эльфа, Блинки, или как её там. Естественно, он её немедленно уволил, но — я бы сказал — всё перемелется, а ему необходима забота, и, думаю, с тех пор как она ушла, его хозяйство пришло в упадок. И потом ему нужно было подготовить турнир и ликвидировать последствия Кубка — а ещё эта Москита постоянно что-то вынюхивает — наконец-то, он может позволить себе заслуженное тихо-спокойное Рождество. Я рад, что он понимает, что ему есть на кого опереться'.
Гарри ужасно хотелось спросить, перестал ли Кривуч называть Перси «Висерби», но он поборол искушение.
На сверкающих тарелках еще не было еды, а перед каждым лежало маленькое меню. Гарри нерешительно взял своё и огляделся — официантов не было. Однако Дамблдор, внимательно изучив меню, отчетливо произнёс, обращаясь к тарелке: 'Свиную отбивную!'
И свиная отбивная появилась. Поняв принцип, остальные последовали его примеру. Гарри взглянул на Эрмиону, чтобы посмотреть, как она отреагирует на этот мудрёный способ выбора еды — столько лишних забот бедным эльфам! — но на этот раз Эрмиона не думала про З.А.Д. Она была поглощена разговором с Виктором Крумом и едва замечала, что ест.
Гарри пришло в голову, что он никогда фактически не слышал, чтобы Крум что-нибудь говорил, но в данный момент тот говорил, и очень воодушевлённо.
'Ну-у, у нас замок тоже есть, не такой большой и не такой уютный, я думаю, — говорил он Эрмионе. — У нас всего четыре этажа, и огонь зажигают только для волшебных целей. Но територия у нас побольше — хотя зимой у нас очень мало света днём, поэтому мы не очень-то ей наслаждаемся. Но летом мы летаем каждый день, над озерами и горами…'
'Так-так, Крум! — рассмеялся Каркаров, но этот смех не тронул холод в его глазах, — больше ничего не выдавай, а то твоя очаровательная подруга узнает, как нас найти!'
Дамблдор улыбнулся, сверкнув глазами: 'Игорь, все эти секреты… можно подумать, вы не рады гостям'.
