'Я просто понял… понял, что вы такая же, как я… Это была ваша мать или отец?'
'Я не понимаю о чем вы, Агрид…'
'А у меня мать, — тихо сказал Хагрид. — Она была одной их последних в Великобритании. Конечно, я плохо ее помню… Она ушла, когда мне было три годика. Обычная мать бы так не поступила. Но ведь… у них так принято, верно? Не знаю, что с ней случилось… может быть, умерла…'
Мадам Максим ничего не ответила. И Гарри, несмотря на данное себе обещание, оторвался от созерцания жука и прислушался, глядя сквозь оленьи рога… Он никогда не слышал, чтобы Хагрид рассказывал о своем детстве.
'Сердце отца разбилось, когда она ушла. Он был очень маленьким, мой отец. Когда мне было шесть, я поднимал и ставил его на кухонный шкаф, если он меня доставал. Его это очень забавляло… — голос Хагрида оборвался. Мадам Максим неподвижно смотрела на серебряный фонтан. — Отец вырастил меня… но он умер, когда я пошёл в школу. И мне пришлось жить самому. Конечно, ещё Дамблдор помогал. Он был очень добр ко мне…'
Хагрид вытащил большой шелковый носовой платок в горошек и громко высморкался.
'Ну… ладно… довольно обо мне. А как насчет вас? От кого вы это унаследовали?'
Мадам Максим внезапно поднялась на ноги.
'Здесь ужасно олодно, — сказала она — но какой бы холодной не была погода, она не шла в сравнение с ее голосом. — Я, пожалуй, пойду внутррь'.
'Да? — переспросил Хагрид. — Стойте, не уходите! Я никогда — никогда не встречал такую же…'
'Какую —
Гарри мог бы сказать Хагриду, что лучше не отвечать. Он стоял в тени, сжав зубы, надеясь, что Хагрид промолчит — но его надеждам не суждено было сбыться.
'Еще одну полувеликаншу, конечно!' — сказал Хагрид.
'Да как вы смеете! — взвизгнула мадам Максим. Ее голос взорвал тихий ночной воздух, словно сигнальный рожок. Гарри услышал, как Флёр и Роджер вылетели из кустов. — Меня еще в жизни так не оскоррбляли! Полувеликан! Я? У меня — я просто ширококостная!'
Она унеслась прочь сквозь кусты, вздымая тучи разноцветных огоньков. Хагрид по-прежнему сидел на скамейке, уставившись ей вслед. В темноте Гарри не видел выражение его лица. Спустя минуту Хагрид тоже поднялся и двинулся прочь, но не обратно в замок, а куда-то во тьму, по направлению к своей хижине.
'Давай, — тихо сказал Гарри. — Пошли…'
Рон очень серьёзно взглянул на Гарри.
'Ты знал? — прошептал он. — Ты знал, что Хагрид полувеликан?'
'Нет, — пожал плечами Гарри. — А что?'
По выражению лица Рона он моментально понял, что это одна из очевидных вещей в волшебном мире. Но Гарри вырос у Десли и то, что маги принимали как должное, было для него открытием, хотя таких сюрпризов с каждым годом становилось все меньше и меньше. Теперь он мог бы сказать, что большинство волшебников не спросили бы 'А что?', если бы узнали, что мать их друга — великанша.
'Я объясню, — прошептал Рон, — пойдём в замок…'
Флёр и Роджер исчезли, вероятно, нашли более укромный уголок. Гарри и Рон вернулись в Большой зал. Парвати и Падма теперь сидели за дальним столом с целой толпой Бобатонских мальчиков, а Эрмиона снова танцевала с Крумом. Гарри и Рон уселись за стол подальше от танцплощадки.
'Ну? — спросил Гарри. — В чём фишка с этими великанами?'
'Ну, они… они… — Рон подбирал слова, — не слишком приятные', — неубедительно нашёлся он.
'Ну и что? — нахмурился Гарри. — Хагрид-то абсолютно нормальный!'
'Я знаю, но… чёрт, не удивительно, что он держит это в тайне, — Рон покачал головой. — Я всегда думал, что он попал под Раздувающее заклинание в детстве или что-то вроде этого. И не хочет об этом упоминать…'
'А что такого, что его мать великанша?' — спросил Гарри.
'Ну… всем его друзьям наплевать, они-то знают, что он не опасен, — медленно произнес Рон. — Но… Гарри, эти великаны — ужасно злобные. Как Хагрид сказал — у них так принято, они, как тролли… им просто нравится убивать — все это знают. Правда, в Великобритании их уже не осталось'.
'Что с ними случилось?'
'Ну, они вымирали, а потом многих убили Ауроры. За границей наверняка еще живут великаны… В горах прячутся…'
'Не знаю, кому мадам Максим пытается вешать лапшу на уши, — сказал Гарри, наблюдая за мадам Максим, сидящей в одиночестве за судейским столом. Она казалась очень грустной. — Если Хагрид полувеликан, то и она тоже. Ширококостная… Только у динозавра кости шире, чем у нее'.
Гарри и Рон провели оставшуюся часть бала, обсуждая великанов в своем углу; у них не было ни малейшего желания танцевать. Гарри старался не смотреть на Чоу и Седрика — при взгляде на них у него возникало острое желание кого-нибудь хорошенько стукнуть.
Когда Вещие сестрички закончили играть в полночь, зал вновь наполнился громкими аплодисментами и ученики начали пробираться к вестибюлю. Большинство, правда, высказало мысль, что бал мог бы продолжаться и дальше, но Гарри был ужасно рад что всё закончилось; ему казалось, что вечер был не очень весёлый.
В вестибюле они натолкнулись на Эрмиону, которая прощалась с Крумом и желала ему спокойной ночи. Она холодно взглянула на Рона и молча пронеслась мимо них вверх по мраморной лестнице. Гарри и Рон двинулись за ней, но на полпути Гарри услышал, как кто-то зовет его.
'Эй — Гарри!'
Это был Седрик Диггори. Гарри увидел Чоу внизу, в вестибюле.
'Что?' — резко спросил он, когда Седрик взбежал к нему.
Казалось, Седрик не хочет говорить при Роне. Рон хмуро пожал плечами, и продолжил подниматься по лестнице.
'Послушай… — Седрик понизил голос, когда Рон ушёл. — С меня причитается за драконов. Золотое яйцо. Твоё воет, когда ты его открываешь?'
'Да', — сказал Гарри.
'Ну… прими ванну, понял?'
'Что?'
'Прими ванну и, ну, возьми с собой яйцо и обдумай всё в горячей воде. Это поможет… Поверь мне'.
Гарри уставился на него.
'Вот что, — сказал Седрик. — Воспользуйся ванной для Префектов. Четвертая дверь налево от статуи Бориса Беспечного на шестом этаже. Пароль — 'свежая сосна'. Мне пора… хотел пожелать спокойной ночи…'
Он одарил Гарри улыбкой и поспешил вниз по ступенькам к Чоу.
Гарри в одиночестве отправился в Гриффиндорскую башню. Что за странный совет? Как ванна поможет ему выяснить, что означает вопящее яйцо? Может быть Седрик водит его за нос? Может он хочет выставить Гарри дураком, чтобы Чоу больше его любила?
Толстушка и ее подруга Ви дремали. Гарри пришлось заорать: 'Волшебные огни!' — чтобы разбудить их, и они были чрезвычайно этим недовольны. Он пробрался в гостиную и обнаружил Рона и Эрмиону, которые бешено орали друг на друга.
'Если тебе это не по душе, то ты знаешь выход!' — кричала Эрмиона. Ее гладкий пучок растрепался, а лицо было искажено гневом.
'Да ну? — кричал в ответ Рон. — Какой же?'
'В следующий раз, когда будет бал, пригласи меня, до того как это сделает кто-то другой, а не в последнюю очередь!'
Рон молча глотал воздух, словно рыбка, выброшенная на берег, а Эрмиона развернулась на каблуках и унеслась к себе в спальню. Рон повернулся к Гарри.
'Ну, — ошеломленно пробормотал он, — ну — это всего лишь доказывает — ничего она не поняла…'
