Гарри ничего не сказал. Он был слишком рад, что Рон снова с ним разговаривает, чтобы вразумить его — но он думал, что Эрмиона поняла всё гораздо лучше Рона.
Глава 24 Сенсация Риты Москиты
Утром после Рождества все встали поздно. Неторопливые разговоры в Гриффиндорской гостиной были гораздо тише, чем в последние дни и часто прерывались зевками. Пышная шевелюра Эрмионы снова вернулась в свое нормальное состояние. Эрмиона призналась Гарри, что перед балом воспользовалась изрядным количеством распрямляющего зелья. 'Но чтоб так ходить каждый день, — сказала она, почесывая урчащего Косолапа за ухом, — слишком много возни'.
Рон и Эрмиона, по всей видимости, пришли к безмолвному соглашению не обсуждать свои разногласия. Друг с другом они разговаривали приветливо, но как-то натянуто. Не теряя времени, Рон и Гарри рассказали Эрмионе о подслушанном разговоре Хагрида и мадам Максим. Известие о том, что Хагрид — полувеликан произвело на Эрмиону гораздо меньшее впечатление, чем на Рона.
'Да, я иногда об этом задумывалась, — сказала она, пожимая плечами. — Но я знала, что он не может быть великаном, их рост, как правило, выше шести метров. И, честно говоря, вся эта истерия вокруг великанов… Ну не могут они все быть такими ужасными… Это такое же предубеждение, как и насчет оборотней… Просто расизм какой-то, вы согласны?'
Рон, кажется, был готов сказать в ответ что-то ехидное, но ему не хотелось ссориться, поэтому он лишь недоверчиво покачал головой, когда Эрмиона отвернулась.
Настало время подумать о домашних заданиях, которые они совсем забросили в первую неделю каникул. Теперь, когда Рождественские праздники закончились, все успокоились — все, кроме Гарри, которому снова стало не по себе. Двадцать четвертое февраля приближалось, а он все еще не разгадал секрет золотого яйца. Поэтому теперь каждый вечер, приходя в спальню, он доставал яйцо из чемодана, надеясь, что со временем что-нибудь поймет. Он напряженно думал о том, на что, кроме визга тридцати музыкальных пил, похож этот странный звук, но он и в самом деле никогда не слышал ничего подобного. Он закрывал яйцо, тряс его изо всех сил, открывал опять, пытаясь разобраться, не изменился ли звук, но толку не было. Он пробовал задавать яйцу вопросы, пытаясь перекричать ужасный скрежет, но ничего не происходило. Однажды он даже швырнул яйцо через комнату — правда, без особой надежды, что это поможет…
Гарри не забыл подсказку Седрика, но, поскольку теперь он питал к нему не самые дружеские чувства, то решил ею не пользоваться. В самом деле, если бы Седрик действительно хотел помочь Гарри, то его намёк не был бы таким загадочным. Гарри ведь сказал Седрику открытым текстом, в чём будет заключаться Первое задание. Видимо, по мнению Седрика, предложение принять ванну было достойной ответной услугой. Ну да и не очень-то нужна была такая дурацкая помощь, тем более от того, кто ходит по коридорам за руку с Чоу.
Наступил первый день нового семестра. Гарри отправился на уроки, нагрузившись, как обычно, книгами, пергаментом и перьями. Тревога о предстоящем задании давила на сердце так, словно он все время таскал с собой и яйцо.
Луг вокруг замка по-прежнему был занесен снегом; стекла оранжерей запотели так, что на уроках Травоведения через них было невозможно хоть что-то разглядеть. При такой погоде никто особенно не рвался на уроки по Уходу за волшебными животными. Правда, Рон заметил, что уж мантикрабы-то их отогреют, либо гоняясь за ними, либо пуляя в них огнем так, что подожгут хижину Хагрида.
Однако у входа в хижину вместо Хагрида их встретила пожилая ведьма с коротко остриженными седыми волосами и боксерским подбородком.
'Пошевеливайтесь, звонок был пять минут назад!' — рявкнула она, когда они пробились к ней через сугробы.
'А вы кто такая? — спросил Рон, уставившись на нее. — И где Хагрид?'
'Меня зовут профессор Груборс, — резко сказала она. — Я буду временно преподавать вам Уход за волшебными животными'.
'Но где же Хагрид?' — громко повторил Гарри.
'Он не в форме', — отрезала профессор Груборс.
Гарри услышал тихое хихиканье. Он обернулся: Драко Малфой и остальные Слитеринцы присоединились к классу. У всех был веселый вид, и никто из них не удивился, увидев профессора Груборс, шагающую вдоль стойла, где дрожали от холода Бобатонские кони. Гарри, Рон и Эрмиона последовали за ней, оглядываясь на хижину Хагрида. Занавески были задернуты. Что если Хагрид лежит там, больной, один-одинёшенек?
'Что случилось с Хагридом?' — спросил Гарри, стараясь не отстать от профессора Груборс.
'Тебя это не касается', — ответила она, таким тоном, словно он лез не в своё дело.
'Очень даже касается, — возмутился Гарри. — Что с ним случилось?'
Профессор Груборс сделала вид, что не слышит его. Она вела учеников к опушке Запретного Леса. А там… там они увидели большого прекрасного единорога, привязанного к дереву. При виде единорога многие девочки ахнули от восторга.
'Ой, какой же он красивый! — прошептала Лаванда Браун. — Где она его взяла? Их ведь очень трудно поймать!'
Единорог был таким белым, что даже свежий снег вокруг него казался темным. Он нервно вскидывал голову, увенчанную рогом, и перебирал ногами с золотыми копытами.
'Эй, парни, отойдите-ка назад! — гаркнула профессор Груборс, рукой преграждая им путь. — Единороги предпочитают женское общество. Девочки — вперед, подходите осторожно, давайте, потихоньку…'
Девочки и профессор медленно подошли к единорогу, оставив мальчишек наблюдать у ограды загона. Как только профессор Груборс отошла и не могла их услышать, Гарри повернулся к Рону.
'Как ты думаешь, что с ним случилось? Тебе не кажется, что Огнеплюй…'
'Да никто на него не нападал, Поттер, если уж ты так беспокоишься, — тихо проговорил Малфой. — Нет, ему просто стыдно показать людям свою толстую страшную рожу'.
'О чём это ты?' — резко спросил Гарри.
Малфой вынул из внутреннего кармана сложенную страницу газеты.
'Полюбуйся, — сказал он с ухмылкой. — Уж не обессудь, Поттер, я не хотел быть первым, от кого ты узнаешь'. Гарри взял у него страницу, развернул и начал читать. Рон, Шэймус, Дин и Невилл заглядывали ему через плечо. Это была статья с фотографией, на которой у Хагрида был очень зловещий вид.
