В пятницу у Гарри и Рона был день отдыха, пока Гермиона сидела на экзамене по Старинным Рунам, и, так как перед ними был целый уикенд, они позволили себе перерыв в подготовке. Они вытянулись и зевали около открытого окна, теплый летний ветерок обдувал их, пока они играли в волшебные шахматы. Неподалеку Гарри мог видеть Хагрида, ведущего урок на краю Леса. Он пытался угадать, с какими животными они работают — должно быть, это единороги, решил он, так как парни, казалось, стояли немного позади — как вдруг портрет отъехал, и в дыру протиснулась Гермиона, явно не в духе.
— Как Руны? — спросил Рон, зевая и вытягиваясь.
— Я неправильно перевела эваз, — в ярости ответила Гермиона, — это сотрудничество, а не защита, я перепутала с эйваз.
— Ну и ладно, — лениво произнес Рон. — это всего лишь одна ошибка, не так ли? Ты все равно получишь…
— Заткнись, — сердито перебила его Гермиона, — это могло быть очком между сдачей и провалом. И кто-то опять подложил Нюхача в кабинет Умбридж. Я не знаю, как они прошли сквозь новую дверь, но когда я проходила мимо, Умбридж рвала и метала — мне показалось, она старалась сбросить его со своей ноги.
— Отлично, — в один голос сказали Гарри и Рон.
— Это НЕ отлично, — горячо запротестовала Гермиона. — Вы помните, она думает на Хагрида? А мы не хотим, чтобы Хагрида выбросили!
— У него же сейчас урок, она не может винить его, — возразил Гарри, показывая за окно.
— Ох, Гарри, ты иногда такой наивный! Ты действительно думаешь, что Умбридж нужны доказательства? — настроение Гермионы было окончательно испорчено, она стремительно отвернулась и убежала в спальню девочек, громко хлопнув дверью.
— Такая милая, хорошая девушка, — спокойно сказал Рон, передвигая свою королеву, чтобы съесть одну из пешек Гарри.
Плохое настроение у Гермионы оставалось на протяжении всего уикенда, хотя Гарри и Рон с легкостью это игнорировали, проведя большую часть субботы и воскресенья в повторении Зельеделия, экзамена, которого Гарри больше всего боялся, так как был уверен, что это будет сокрушительным ударом по его намерениям стать аврором.
Естественно, письменный экзамен был для него довольно сложным, хотя вероятно он получил баллы за вопрос о Зелье Превращения, он мог описать его действие очень точно и подробно, потому что они тайно варили его на втором курсе.
Практика днем была не такой жуткой, как он ожидал. Так как Снейп не присутствовал на этой процедуре, он был более раскованный, чем обычно при приготовлении зелий. Невилл, который сидел очень близко от него, тоже выглядел счастливее, чем обычно на уроке Снейпа. Когда профессор Марчбланкс объявила:
— Отойдите от своих котлов, экзамен закончился. — Гарри закрыл пробкой посудину с образцом, чувствуя, что, возможно, и не добился хорошей оценки, но, по крайней мере, избежал провала.
— Осталось только четыре экзамена, — заметила Парвати, когда они поднимались в гостиную Гриффиндора.
— Только! — воскликнула Гермиона. — У меня осталась Нумерология, а это, наверное, самый сложный предмет!
У остальных хватило ума не возражать. Лишенная возможности вылить свой гнев на кого-нибудь из них, она выместила злобу на первокурсниках, наказав их за слишком громкое хихиканье в гостиной.
Гарри очень хотел хорошо пройти свой экзамен по Уходу за Магическими Существами, чтобы не подвести Хагрида. Практика состоялась в обед на лугу на краю Запрещенного Леса, где студенты должны были точно найти спрятанного между кучей ежиков Нарла (секрет в том, что надо было дать им молока: Нарлы, очень опасливые существа с иглами, обладающими многими магическими свойствами, с подозрением пятились, думая, что их хотят отравить), потом продемонстрировать, как правильно держать Боутракла, напоить и почистить
Огненного Краба без серьезных ожогов, и выбрать из большого количества еды, диету, которую они предложили бы больному единорогу.
Гарри видел, как Хагрид нервно наблюдал из окна своего домика. Когда экзаменатор Гарри, толстая маленькая колдунья, улыбнулась ему и разрешила уйти, Гарри пред тем, как направиться в замок, показал Хагриду большой палец.
Теория Астрономии в среду прошла достаточно хорошо. Гарри не был уверен, что правильно назвал все спутники Юпитера, но, по крайней мере, он был уверен, что ни на одной из них точно не обитали мыши. Он должен был ждать вечера для практики, а день был посвящен Прорицанию.
По меркам Гарри, экзамен по Прорицанию был явно неудачным. Он старательно пытался увидеть движущиеся картинки, но упрямый хрустальный шар был пустым; он полностью потерял голову во время гадания на чайных листьях, предсказав профессору Марчбланкс скорую встречу с круглым, темным незнакомцем; полное фиаско довершило то, что он перепутал линию жизни с линией ума на ее ладони и проинформировал о том, что она должна была умереть в прошлый вторник.
— Ну, мы должны были его провалить, — мрачно сказал Рон, когда они поднимались по мраморной лестнице. Хотя он и порадовал Гарри, рассказав ему о том, как в деталях описал экзаменатору мерзкого урода с бородавкой на носу в кристаллическом шаре, поднял голову и обнаружил, что описывал отражение самого экзаменатора.
— Лучше бы мы проходили этот дурацкий экзамен первым, — заметил Гарри.
— По крайней мере, мы теперь будем обходиться без него.
— Ага, — согласился Гарри. — Больше не надо будет притворяться, что нам интересно, что случится при сближении Юпитера и Урана.
— И отныне, я не буду беспокоиться, если мои чайные листья будут повторять умри, Рон, умри — я их буду выкидывать в мусорный бак, где им и место.
Гарри засмеялся как раз тогда, когда Гермиона подбежала к ним. Он сразу же прекратил на тот случай, если это ей не понравится.
— Ну, я думаю, что я сдала Нумерологию, — сказала она, и Гарри с Роном выдохнули с облегчением. — У нас как раз есть время рассмотреть расположение звезд перед ужином, а потом…
Когда они выбрались на верхушку Астрономической башни в восемь часов вечера, ночь была прямо создана для наблюдений за звездами, безоблачная и тихая. Земля утопала в серебряном лунном свете, воздух был свеж и прохладен. Каждый из них установил телескоп, и, по сигналу профессора Марчбланкс, начали заполнять свои чистые карты ночного неба, которые им раздали.
Профессоры Марчбланкс и Тофти прохаживались между учениками, смотря, как они записывают точные позиции наблюдаемых звезд и планет. Полную тишину нарушали только шуршание пергамента, редкий скрип поворачиваемого телескопа да царапанье множества перьев. Прошло полчаса, потом час.
Маленькие квадратики отраженного золотого света на земле начали исчезать — в окнах замка постепенно гасли огни.
Гарри только что закончил созвездие Ориона на своей карте, когда передние двери замка распахнулись прямо под местом, где он стоял, и свет осветил каменные ступеньки и небольшой участок луга. Гарри посмотрел вниз, делая вид, что поправляет позицию своего телескопа, и увидел пять или шесть длинных теней, двигающихся по ярко освещенной траве, перед тем, как двери закрылись, и луг опять стал морем тьмы.
Гарри опустил глаза к телескопу и перефокусировал его, на очереди была Венера.
Он посмотрел на свою карту, чтобы записать планету, но что-то отвлекло его и остановило шуршание пера по пергаменту, он опять оглянул затененные окрестности и увидел, как полдюжины фигур шли по лугу. Если бы они не двигались и лунный свет не отражался бы от их голов, то их невозможно было бы отличить от темной земли, по которой они шли. Даже с такого расстояния, Гарри узнал походку самого приземистого из них, возглавляющего группу.
Он не мог понять, почему Умбридж решила прогуляться за пределами замка после полуночи, да еще в компании пяти человек. Затем кто-то кашлянул позади него, и он вспомнил, что находится на экзамене. Он уже успел забыть позицию Венеры. Приникнув к телескопу, он опять ее нашел и уже собирался начать
