и никак не мог этому помешать…
Все вокруг затуманилось; Гарри старался ни о чем не думать, однако учебник Принца-полукровки, призрачный и размытый, как-то сам собой выплыл на поверхность сознания…
И вот он уже опять стоял в разоренном, затопленном туалете и неотрывно смотрел в черные глаза Злея, вопреки здравому смыслу надеясь, что его страхи напрасны и тот не видел злополучной книги, но…
— Принеси свой рюкзак, — вкрадчивым голосом приказал Злей, — и учебники. Все
Спорить было бесполезно. Гарри быстро развернулся и, шлепая по воде, выбрался из туалета. Едва оказавшись за дверью, он пустился бегом в гриффиндорскую башню. Большинство ребят шло ему навстречу; все изумленно таращились на Гарри, мокрого и в крови, выкрикивали какие-то вопросы, но он никому не отвечал и бежал дальше.
Он был совершенно потрясен — так, словно любимый домашний питомец вдруг превратился в дикого зверя. О чем только думал Принц, когда писал в учебнике такое заклинание? И что будет, когда это увидит Злей? Расскажет ли он Дивангарду — тут у Гарри скрутило живот — чему Гарри обязан поразительными успехами в зельеделии? Отберет ли, уничтожит ли книгу, которая столь многому научила Гарри… стала чем-то вроде друга и наставника? Нельзя допустить, чтобы это случилось… никак нельзя…
— Куда ты…? Почему ты мокрый…? Это что,
Рон стоял на вершине лестницы и ошарашенно смотрел на Гарри.
— Мне нужен твой учебник, — задыхаясь, сказал Гарри, — по зельеделию. Скорей… давай сюда…
— Но как же Принц-полу…?
— Потом объясню!
Рон вытащил из рюкзака
У гобелена с танцующими троллями он резко затормозил и, прикрыв глаза, заставил себя идти медленно.
Он трижды прошел туда-обратно вдоль ровной стены. Открыл глаза. Наконец-то — дверь! Гарри распахнул ее и, шмыгнув внутрь, захлопнул за собой.
И тотчас же обомлел. Увиденное поневоле потрясало — несмотря на то, что он был в панике, спешил и очень боялся предстоящего разговора со Злеем. Гарри очутился в комнате, огромной как собор. Столбы света, лившегося в высокие окна, падали на целый город всевозможных предметов, спрятанных многими и многими поколениями учеников «Хогварца». В этом городе имелись улицы и переулки, проложенные среди шатких пирамид сломанной мебели, которую сунули сюда то ли неумелые колдуны, то ли домовые эльфы, пекущиеся о красоте замка. Здесь были тысячи книг, надо полагать, запрещенных, разрисованных или краденых; крылатые катапульты, шипучие шмельки — в некоторых еще теплилась жизнь, и они неуверенно парили над горами других контрабандных вещей; треснувшие бутыли с застывшим зельем; шляпы, украшения, мантии; скорлупа, видимо, от драконьих яиц; сосуды, заткнутые пробками и наполненные зловеще мерцающими жидкостями; ржавые мечи и тяжелый, запятнанный кровью топор.
Гарри торопливо нырнул на одну из «улиц», проложенных между сокровищами, свернул направо за гигантским чучелом тролля, пробежал по короткому проходу, взял влево перед разбитым шкафом- исчезантом, где в прошлом году потерялся Монтегью, и наконец остановился у большого буфета, когда-то, видимо, облитого кислотой — его поверхность вся пошла пузырями. Гарри открыл скрипучую дверцу: на полке кто-то уже спрятал клетку непонятно с кем; существо давным-давно умерло, а у скелета было пять ног. Гарри сунул учебник Принца-полукровки за клетку, захлопнул дверцу и немного постоял, стараясь унять бешено бьющееся сердце… Сможет ли он снова найти буфет посреди этого скопища хлама? Он схватил с крышки ближайшей корзины надколотый бюст уродливого старого ведуна, водрузил его на буфет, ставший хранилищем книги, нахлопучил для верности на голову статуи пыльный парик и потускневшую диадему и как можно скорее побежал обратно, к выходу и в коридор. Там он захлопнул за собой дверь, и та немедленно слилась со стеной.
Гарри со всех ног помчался на шестой этаж, по дороге засовывая в рюкзак
Одну за другой Злей доставал книги Гарри и внимательно их осматривал. Наконец остался только учебник по зельеделию. Злей изучил его очень тщательно, а после заговорил:
— Это твое
— Да, — ответил Гарри, который никак не мог отдышаться.
— Уверен?
— Да, — повторил Гарри с чуть бoльшим нахальством.
— Это учебник, который ты приобрел у «Завитуша и Клякца»?
— Да, — твердо ответил Гарри.
— Тогда почему, — осведомился Злей, — на первой странице написано «Рунил Уэзлиб»?
Сердце Гарри пропустило удар.
— Это мое прозвище, — сказал он.
— Твое прозвище, — повторил Злей.
— Да… Так меня называют друзья.
— Я знаю, что такое прозвище, — произнес Злей. Холодные черные глаза впились в глаза Гарри; тот старался отвести взгляд.
— Знаешь, что я думаю, Поттер? — очень тихо проговорил Злей. — Я думаю, что ты отъявленный лжец и заслуживаешь взыскания. Будешь приходить ко мне каждую субботу до самого конца семестра. Что скажешь, Поттер?
— Я… не согласен, сэр, — ответил Гарри, по-прежнему не глядя на Злея.
— Посмотрим, что ты скажешь после отработки, — сказал тот. — В субботу в десять утра, Поттер. У меня в кабинете.
— Но, сэр… — пролепетал Гарри, в отчаянье поднимая глаза. — Квидиш… последняя игра сезона…
— В десять утра, — прошептал Злей с улыбкой, обнажившей желтые зубы. — Несчастный «Гриффиндор»… Боюсь, в этом году ему светит четвертое место…
И, не проронив больше ни слова, преподаватель вышел из туалета. Гарри остался стоять, тоскливо глядя в надтреснутое зеркало и мучаясь такой тошнотой, которая, он был просто уверен, даже не снилась Рону.
— Не буду говорить: «я же говорила», — сказала Гермиона час спустя в общей гостиной.
— Слушай, отстань, — сердито бросил Рон.
Гарри не пошел на ужин, начисто лишившись аппетита. Он только что закончил рассказывать Рону, Гермионе и Джинни о случившемся, хотя нужды в этом, по сути, не было. Новость распространилась по школе с потрясающей скоростью — очевидно, Меланхольная Миртл успела облететь все туалеты замка и от души насплетничаться. Панси Паркинсон навестила Малфоя в больнице и теперь повсюду поносила Гарри, а Злей не преминул передать остальным преподавателям все подробности происшествия. Гарри уже вызывали из общей гостиной в коридор, где он в течение пятнадцати крайне неприятных минут выслушивал нотации Макгонаголл. Она долго объясняла, как ему повезло, что его не исключили, а в заключение объявила, что полностью поддерживает решение профессора Злея о строгом взыскании.
— Я же говорила, что с твоим Принцем что-то не так, — все-таки не сдержалась Гермиона. — И, согласись, оказалась права.