причине, — я просто потерял голову. Я забыл о том, что кольцо — хоркрукс и наверняка несет в себе проклятье. Я взял его, надел на палец — и на какую-то секунду поверил, что сейчас передо мной появятся Ариана и мама с папой, и я скажу им, как ужасно сожалею… Я был… таким дураком, Гарри. За все эти годы я так ничему и не научился. Я был недостоин обладать всеми Дарами — жизнь доказывала мне это снова и снова, и в тот раз доказала окончательно.
— Но почему? — спросил Гарри. — Вы хотели увидеть их еще раз — и это естественно! Что тут плохого?
— Наверное, один человек из миллиона достоин того, чтобы собрать все Дары воедино. Я оказался подходящим владельцем лишь самого обыкновенного и наименее ценного. Я был способен владеть Старшей палочкой — и при этом не бахвалиться ею и не убивать с её помощью. Мне было позволено усмирить ее и использовать, потому что я добыл палочку не для личной выгоды, а чтобы избавить других от ее силы. Но Мантию я взял, чтобы удовлетворить любопытство, — и она никогда не помогала мне так, как тебе, ее истинному обладателю. И Камень… Я хотел с его помощью вызвать обратно тех, кто покоился с миром, а не пожертвовать собой, как ты. Именно ты — достойный обладатель Даров.
Дамблдор похлопал Гарри по руке, и тот с невольной улыбкой взглянул на старика. Он больше не мог сердиться на Дамблдора.
— Зачем же вы обставили это такими сложностями?
Дамблдор несмело улыбнулся.
— Я рассчитывал на то, что мисс Грейнджер несколько умерит твой пыл. Я опасался, что твоя горячая голова возьмет верх над добрым сердцем. Заполучив без подготовки информацию об этих соблазнительных объектах, ты мог бы повторить мои ошибки и использовать их в неподходящее время для ложных целей. Я же хотел, чтобы ты стал их надежным владельцем. Ты — настоящий Хозяин Смерти, потому что только настоящий Хозяин не ищет путей убежать от нее. Он может принять смерть — потому что знает, что в этом мире есть гораздо, гораздо худшие вещи.
— А Волдеморт ничего не знает о Дарах?
— Думаю, не знает — ведь он не распознал Камень Возрождения, когда обратил его в хоркрукс. Даже если бы ему было известно о них — полагаю, Волдеморт заинтересовался бы только первым. Вряд ли ему понадобилась бы Мантия, а что до Камня — кого он может хотеть вернуть с того света? Он боится умерших. Он не умеет любить.
— Но вы подозревали, что он начнет искать палочку?
— Я был уверен, что он попытается это сделать — с тех самых пор как твоя палочка одержала верх в Литтл-Хэнглтоне. Поначалу он боялся, что ты победил его благодаря превосходящему мастерству. Но стоило ему похитить Олливандера — и он, узнав об идентичных сердцевинах палочек, решил, что это все объясняет. Однако чужая палочка тоже не смогла сражаться с твоей! И тогда он, вместо того чтобы задуматься, что же есть в тебе такого, что делает столь сильной твою палочку, и каким даром, которого нет у него, ты обладаешь, — просто отправился на поиски легендарной палочки, которую невозможно победить. Старшая палочка стала для него наваждением — не меньшим, чем ты сам. Он поверил, что она устранит единственную его слабость и сделает неуязвимым. Бедный Северус…
— Раз вы планировали со Снейпом свою смерть, вы хотели, чтобы он стал владельцем Старшей палочки?
— Да, таков был мой план, — признал Дамблдор. — Но в итоге он не сработал, ведь так?
— Не сработал, — подтвердил Гарри.
Существо позади них дергалось и тихо постанывало, а они сидели и молчали — очень долго. Осознание того, что должно теперь произойти, словно мягкие хлопья снега, в течение долгих минут оседало в Гарри.
— Я должен вернуться?
— Это зависит от тебя.
— У меня есть выбор?
— Да, — улыбнулся Дамблдор. — Ты же сам сказал, что мы на вокзале Кингс Кросс. Думаю, если ты не захочешь возвращаться — тебе просто нужно будет… скажем так — сесть в поезд.
— И куда он меня отвезет?
— Вперед, — просто ответил Дамблдор.
Снова повисла тишина.
— У Волдеморта есть Старшая палочка.
— Верно. У Волдеморта есть Старшая палочка.
— Но вы хотите, чтобы я вернулся?
— Думаю, — сказал Дамблдор, — что, если ты вернешься, у тебя есть шансы победить его. Не могу тебе этого обещать — но я знаю, Гарри, что у тебя, в отличие от него, меньше поводов бояться вернуться сюда.
Гарри снова взглянул на ободранного младенца, который дрожал и задыхался в тени стоявшего в отдалении стула.
— Не жалей мертвых, Гарри. Жалей живых — а особенно тех, кто живет без любви. Благодаря твоему возвращению может быть искалечено меньше душ и разрушено меньше семей. Если это кажется тебе достойной целью — значит, мы сейчас с тобой попрощаемся.
Гарри со вздохом кивнул. Уйти отсюда будет далеко не так сложно, как снова войти в лес, — и все же здесь было тепло, светло и спокойно, а он возвращался к боли и страху новых потерь. Он встал — и Дамблдор поднялся следом. Они долго смотрели друг другу в глаза.
— Скажите мне последнюю вещь, — попросил Гарри. — Это реальность или все происходит у меня в голове?
Дамблдор просиял, и его голос прозвучал в ушах Гарри громко и четко, хотя очертания начали теряться во вновь появившемся ярком тумане.
— Конечно, все происходит в твоей голове, Гарри, но почему же это не может быть реальностью?[51]
Глава тридцать шестая — Ошибка в плане
-
Он снова лежал лицом вниз. Ноздри наполнял запах леса. Щекой он чувствовал холод твердой земли. Дужка съехавших набок при падении очков врезалась в висок. Боль наполняла каждую клеточку его тела, а место, куда попало смертельное проклятие, казалось, превратилось в сплошной кровоподтек, как от удара железным кулаком. Он не шевелился — левая рука была неестественно вывернута, рот открыт.
Вместо торжества и ликования по поводу его смерти были слышны торопливые шаги, перешептывание и взволнованное бормотание:
— Мой Лорд… мой Лорд…
Голос Беллатрикс звучал так, будто она обращается к любовнику. Гарри не отважился открыть глаза и попытался оценить положение осязанием. Палочка все еще спрятана под мантией — он чувствовал, как она упирается в грудь. А в районе живота лежит что-то мягкое — значит, мантия-невидимка тоже укрыта от посторонних взглядов.
— Мой Лорд…
— Хватит, — раздался голос Волдеморта.
Еще шаги… Несколько человек попятились. Отчаянно желая увидеть, что происходит, Гарри на миллиметр приподнял ресницы.
Казалось, Волдеморт пытается подняться на ноги. Упивающиеся смертью отбежали от него, присоединясь к толпе на опушке леса. Только коленопреклоненная Беллатрикс стояла рядом.
Гарри снова закрыл глаза, обдумывая увиденное. Упивающиеся столпились вокруг Волдеморта, который, казалось, упал. Что-то случилось, когда он поразил Гарри смертельным заклятием. Неужели он тоже пострадал? Видимо, да. Они оба потеряли сознание, а теперь оба очнулись…
— Мой Лорд, позвольте мне…
— Мне не нужна помощь, — холодно сказал Волдеморт, и, хотя Гарри ничего не видел, он представил, как Беллатрикс отдернула протянутую руку. — Мальчишка… Мертв?
На опушке воцарилась тишина. Никто не подошел к Гарри, но он чувствовал на себе их взгляды, еще сильнее пригвождающие к земле, и боялся выдать себя малейшим шевелением пальцев или трепетом ресниц.
— Ты, — произнес Волдеморт. Послышался удар, и кто- то вскрикнул от боли. — Проверь. Скажи мне, умер ли он.
Гарри не знал, кого послали на проверку. Ему оставалось только лежать, слушать, как предательски колотится сердце, и ждать, пока к нему подойдут. Утешало лишь то, что Волдеморт опасался подходить к нему сам — видимо, подозревая, что не все идет так, как задумывалось…
Руки, гораздо более нежные, чем он ожидал, коснулись его лица и проследовали к сердцу. Он услышал учащенное дыхание женщины, когда она коснулась его ребер.
— Драко жив? Он в замке?
Шепот был еле слышным, губы женщины почти касались его уха, а голова склонилась так низко, что длинные волосы скрыли его лицо от чужих глаз.
— Да, — выдохнул он в ответ.
Он почувствовал, как ее ногти впились в его грудь. А потом рука исчезла. Женщина села.
— Он мертв! — крикнула Нарцисса Малфой.
Вот теперь они начали ликовать и топать ногами, празднуя победу. Гарри увидел сквозь ресницы вспышки красного и серебристого света, взлетающие в воздух в честь торжества.
По-прежнему лежа на земле и притворяясь мертвым, он понял: Нарцисса знала, что попасть в Хогвартс и найти сына она может только вместе с армией завоевателей. Ее больше не интересовало, победит ли Волдеморт.
— Видите? — визгливо выкрикнул Волдеморт. — Гарри Поттер убит моей рукой, теперь ни один живой человек не может причинить мне вред! Смотрите! Crucio!
Гарри не ожидал, что его тело оставят валяться в лесу, нет — Волдеморт просто обязан был поизмываться над ним, торжествуя победу. Его подбросило в воздух, и потребовалось немалое усилие, чтобы не напрячься, но ожидаемой боли не последовало. Гарри снова взлетел вверх — раз, другой, третий. Очки упали, палочка под мантией скользнула ниже, но он продолжал безжизненно болтаться в воздухе. Когда земля в последний раз ушла из-под него, раздались глумливые выкрики и пронзительный хохот.
— А теперь, — сказал Волдеморт, — мы отправимся в замок и покажем им то, что осталось от их героя. Кто понесет тело? Хотя нет, подождите…
Раздался новый взрыв хохота, и через несколько секунд Гарри почувствовал, как под ним задрожала земля.
— Ты понесешь его, — произнес Волдеморт. — В твоих руках он будет прекрасно виден.
