Гарри до того не замечал, — они находились на некотором расстоянии, под тем же поблескивающим куполом. Дамблдор сел, и Гарри, опустившись рядом, уставился старику в лицо. Длинные серебристые волосы и борода, пронзительные голубые глаза за стеклами очков-половинок, нос с горбинкой — все было таким, как в воспоминаниях Гарри. И все же…
— Но вы же мертвы, — сказал Гарри.
— Ну да, — как ни в чем не бывало ответил Дамблдор.
— Значит… я тоже мертв?
— А! — Улыбка Дамблдора стала еще шире. — В этом-то и вопрос, не так ли? В целом, дорогой мой мальчик, думаю, что нет.
Взгляды их встретились. Старик по-прежнему сиял.
— Нет? — переспросил Гарри.
— Нет, — ответил Дамблдор.
— Но… — Гарри машинально вскинул руку, чтобы дотронуться до шрама на лбу, однако тот, кажется, исчез. — Но я должен был погибнуть. Я ведь не защищался. Я позволил ему убить себя!
— В этом-то, — сказал Дамблдор, — думаю, все и дело.
От Дамблдора волнами расходились потоки счастья — словно сияние, словно пламя. Гарри еще ни разу не видел его таким откровенно, безгранично довольным.
— Объясните, — потребовал Гарри.
— Но ты и так знаешь! — сказал Дамблдор, сцепив руки и соединив большие пальцы.
— Я позволил ему убить себя, так?
— Так, — кивнул Дамблдор. — Продолжай.
— Значит, та его частица, что была во мне…
Дамблдор кивнул еще энергичнее, призывая Гарри продолжать. На его лице светилась ободряющая улыбка.
— …она уничтожена?
— Да! — воскликнул Дамблдор. — Да, он ее уничтожил. Теперь твоя душа совершенно цела и принадлежит только тебе.
— Но… — Гарри взглянул через плечо — туда, где под стулом дрожало маленькое, искалеченное существо. — Что это, профессор?
— То, чему мы оба не в силах помочь.
— Но если Волдеморт использовал Смертельное проклятье, — снова начал Гарри, — и на этот раз никто за меня не умер, то как же я смог остаться в живых?
— Думаю, ты знаешь, — сказал Дамблдор. — Вспомни — что он сделал в своем невежестве, жадности и жестокости?
Гарри, задумавшись, обвел глазами окружающее пространство. Если это и правда был дворец, то очень странный: с рядами сидений и ограждениями то тут, то там. При этом вокруг по-прежнему не было никого, кроме него с Дамблдором и чахлого создания под стулом. И тут с губ Гарри сам собой сорвался ответ:
— Он взял мою кровь.
— Вот именно! Он взял твою кровь и возродил свое тело с ее помощью! Теперь она течет в его жилах — и защита Лили действует на вас обоих! Он сделал так, что ты будешь жить, пока он живет!
— Я буду жить, пока он живет? Но я думал… я думал, что все наоборот. Я думал, мы оба должны умереть? Или это одно и то же?
Его отвлекли возня и нытьё агонизирующего создания, лежавшего за ними, и он снова обернулся.
— Вы уверены, что мы ничего не можем сделать?
— Совершенно ничего.
— Тогда объясните… подробнее.
Дамблдор улыбнулся:
— Ты был седьмым хоркруксом, Гарри, — хоркруксом, который Волдеморт никогда не собирался создавать. Его душа стала такой неустойчивой, что сама расщепилась, когда он совершил эти ужасные злодеяния: убил твоих родителей и попытался убить тебя. В тот день он, не подозревая об этом, оставил в вашем доме не только свое тело, но и часть души — она переселилась в ребенка, который должен был стать его жертвой, но выжил, — в тебя, Гарри. В его знаниях по-прежнему были весьма печальные пробелы. Волдеморт не утруждает себя пониманием того, что он не ценит. Домашние эльфы и детские сказки, любовь, верность и душевная чистота — все это для него ничто. Ничто. Он никогда не поймет, что не властен над ними — и никакая магия не властна. Темный лорд взял твою кровь, веря, что станет сильнее. И в его тело попала малая толика тех чар, что твоя мать оставила тебе, когда умерла. Ее жертва живет в его теле, и пока эти чары действуют — и ты не умрешь, и у Волдеморта есть последняя надежда выжить.
Гарри уставился на улыбающегося Дамблдора.
— И вы знали об этом? Все время?
— Я догадывался. Но мои предположения обычно оказываются верными, — ответил Дамблдор счастливым голосом.
После этого воцарилась тишина, и они довольно долго просидели так, пока существо позади них не начало снова дрожать и поскуливать.
— Но это ещё не все объясняет, — сказал Гарри. — А почему… почему моя палочка сломала ту, что он взял у Малфоя?
— Вот на этот счет я не могу сказать точно.
— Но предположить-то вы можете? — спросил Гарри, и Дамблдор в ответ рассмеялся:
— Понимаешь, Гарри, вы с лордом Волдемортом совершили путешествие в доселе неизведанную область магии. То, что произошло между вашими палочками, раньше никогда не случалось — поэтому ни один изготовитель палочек не смог объяснить этот феномен Темному лорду. Ты знаешь, что Волдеморт, сам того не желая, удвоил вашу взаимосвязь, когда вернул себе человеческое тело. Часть его души по-прежнему находилась в тебе, и, желая стать сильнее, он принял в себя толику жертвы твоей матери. Если бы он мог понять, в чем именно заключается сила этой жертвы и как она ужасна, возможно, он никогда бы не осмелился взять твою кровь… Но тогда бы он не был лордом Волдемортом — и, возможно, вообще не стал бы убийцей.
После того как он установил эту двойную взаимосвязь, ваши судьбы сплелись так тесно, как никогда еще не соединялись судьбы двух волшебников. Затем Темный Лорд атаковал тебя палочкой с такой же, как у твоей, сердцевиной. И произошло нечто странное. Сердцевины вступили во взаимодействие, которого Волдеморт, не знавший, что вы с ним обладаете палочками-близнецами, совершенно не ожидал.
В тот вечер он испугался больше, чем ты. Ты принял — и даже объял — возможность смерти, чего Лорд Волдеморт сделать никогда не сможет. Твое мужество победило, и твоя палочка взяла верх. И тогда между вашими палочками что-то произошло — нечто, отразившее отношения между их хозяевами.
Я полагаю, что твоей палочке передалась часть силы и свойств палочки Волдеморта — то есть, в какой-то степени, и силы его самого. Так что, когда он пустился за тобой в погоню, твоя палочка узнала его — как родню по крови и в то же время злейшего врага, — и обратила против него часть его же магии, причем необычайно могущественной — палочке Малфоя никогда не доводилось воспроизводить такую. В твоей палочке объединились твоя невероятная отвага и смертоносный опыт Волдеморта. Конечно же, у жалкой деревяшки Люциуса Малфоя не было против такого сочетания никаких шансов.
— Но если у меня была такая могущественная палочка, как же Гермиона смогла ее сломать?
— Мой дорогой мальчик, твоя палочка действовала так только на Волдеморта, столь неосмотрительно пытавшегося перекроить самые глубокие устои магии. Только в отношении его она выказывала такое необычное могущество. В остальном она была такой же, как все… Впрочем, уверен, весьма неплохой, — добродушно закончил Дамблдор.
Гарри задумался надолго… а может, всего на несколько секунд. В этом месте было очень сложно судить о времени.
— Он убил меня вашей палочкой.
— Он не смог убить тебя моей палочкой, — поправил Дамблдор. — По-моему, мы с тобой уже пришли к выводу, что ты не мертв. Хотя, конечно, — прибавил он, словно опасаясь выказать неуважение, — я не преуменьшаю твоих страданий — уверен, что они были суровыми.
— Зато сейчас я чувствую себя прекрасно, — заметил Гарри, разглядывая свои чистые ладони. — Кстати, где мы?
— Вообще-то я собирался спросить об этом у тебя, — сказал Дамблдор, оглядываясь. — Как, по- твоему, где мы?
Пока Дамлблдор не задал этот вопрос, Гарри и понятия не имел, где находится. Но теперь почувствовал, что знает ответ.
— Это место похоже, — медленно произнес он, — на вокзал Кингс Кросс. Только очень уж здесь чисто, и народу нет, и поездов не видно.
— Вокзал Кингс Кросс! — Дамблдор захлебнулся хохотом. — Вот так номер!
— Ну, а вы сами как считаете? — слегка ощетинившись, спросил Гарри.
— Мой дорогой мальчик, я понятия не имею! Ведь здесь, как говорится, ты заказываешь музыку.
Гарри не знал, что и подумать, — Дамблдор был просто невыносим! Гарри сердито на него уставился, но потом вспомнил, что есть вопрос, который волнует его гораздо больше их нынешнего местонахождения.
— Дары Смерти, — сказал он и обрадовался, заметив, как эти слова мгновенно стерли улыбку с лица Дамблдора.
— Ах, да, — слегка обеспокоенно ответил тот.
— Ну и?
Гарри ещё никогда не видел Дамблдора таким — тот выглядел скорее не как старик, а как мальчишка, которого поймали на очередной проделке.
— Сможешь ли ты простить меня? Простить за то, что я не доверял тебе? Что не сказал? Гарри, я боялся только одного — что ты, как и я, потерпишь поражение, повторишь мои ошибки. Молю тебя о прощении, Гарри! Теперь я знаю, что ты гораздо лучше меня.
— О чем это вы? — Гарри совершенно обалдел от тона Дамблдора и от слез, выступивших на его глазах.
— Дары, Дары, — пробормотал Дамблдор. — Отчаянная мечта!
— Но они же существуют на самом деле!
— Существуют, и очень опасны, и служат приманкой для дураков. А я был таким дураком… Но ты же теперь знаешь, правда? У меня больше не осталось от тебя секретов. Ты обо всем знаешь.
— О чем я знаю?
Дамблдор полностью развернулся к Гарри; слезы все еще блестели в его ярко-голубых глазах.
— Хозяин смерти, Гарри, хозяин смерти! Был ли я лучше Волдеморта?
— Ну конечно! — ответил Гарри. — Как вы можете спрашивать? Вы ведь никогда не убивали, если могли этого
