— Круто!
— Это самое большее, что я решилась сделать, — голос Гермионы вздрагивал. — Есть заклятья, которые бы его полностью исцелили, но я боюсь их использовать — вдруг ошибусь, и будет хуже? Он и без того потерял столько крови…
— А как его ранили? Я имею в виду, — Гарри потряс головой, пытаясь сообразить, что произошло, — что мы тут делаем? Мне казалось, мы собирались обратно на площадь Гриммо…
Гермиона глубоко вздохнула. Казалось, она вот-вот расплачется.
— Гарри, боюсь, мы не сможем туда вернуться.
— Что…
— Как раз когда мы аппарировали, в меня вцепился Яксли, и я не сумела от него отделаться, он слишком сильный. Так что он аппарировал с нами на площадь Гриммо, а там, скорее всего, увидел дверь дома и немного ослабил хватку. Тогда я смогла его сбросить и аппарировала с вами сюда.
— А Яксли-то где? Слушай… Ты хочешь сказать, он на площади Гриммо? Но он же не может попасть в дом?
Гермиона покачала головой. В глазах у нее блеснули слезы.
— Я думаю, что может. Я… Я оттолкнула его заклятьем отвращения, но он уже был внутри защитного круга чар Fidelius. С тех пор, как умер Дамблдор, мы тоже Хранители, так что я все равно что выдала ему тайну, понимаешь?
Не было смысла спорить — Гарри верил, что Гермиона права. Это был серьезный удар. Если у Яксли теперь есть доступ в дом, вернуться туда невозможно. Туда уже наверняка аппарировали другие Упивающиеся смертью. А ведь особняк на площади Гриммо, как бы он ни был мрачен и как бы ни подавлял, оставался до сих пор их единственным убежищем и даже домом, с тех пор как Кричер стал счастливее и дружелюбнее.
Гарри представил себе, как эльф сейчас возится с бифштексом и пирогом с почками, которых Гарри, Рон и Гермиона так и не попробуют. Сердце у него болезненно сжалось — и дело было вовсе не в еде…
— Гарри, прости, мне так жаль!
— Не глупи, ты ни в чем не виновата! Никто не виноват, кроме меня…
Он вытащил из кармана глаз Хмури. Гермиона отшатнулась.
— Амбридж прикрепила его к двери кабинета, чтоб следить за сотрудниками. Я не мог его там оставить… но из-за этого в Министерстве узнали, что в здании посторонние.
Гермиона не успела ничего сказать — Рон застонал и открыл глаза. Лицо у него все еще было землистое, на лбу блестели капельки пота.
— Как ты себя чувствуешь? — прошептала Гермиона.
— Отвратно, — ответил он хриплым голосом и поморщился, ощупывая раненую руку. — Где это мы?
— В лесу, где проходил Кубок мира по квиддичу. Мне нужно было какое-нибудь защищенное, потайное место, а это…
— Было первое, что пришло тебе в голову, — закончил фразу Гарри, осматривая пустынную полянку. Поневоле вспомнилось, что в прошлый раз, когда они аппарировали в первое попавшееся место, о каком подумала Гермиона, Упивающиеся смертью обнаружили их уже через несколько минут. Может, это была легилименция? Вдруг Волдеморт и его подручные уже знают, куда их доставила Гермиона?
— Ты считаешь, надо двигать отсюда? — спросил Рон. По его лицу Гарри понял, что и он думает о том же.
— Да черт его знает…
Кожа у Рона все еще была бледная и влажная. Он даже не пытался сесть и явно был слишком слаб для этого. Гарри пугала одна мысль о том, как его перевозить.
— Давайте пока останемся тут.
Гермиона с облегчением вскочила на ноги.
— Ты куда? — спросил Рон.
— Раз уж мы остаемся, надо наложить защитные заклятья.
Подняв палочку, она двинулась вдоль поляны по широкой дуге, бормоча заклинания. Воздух рядом с ней вздрагивал, как если бы Гермиона устанавливала вокруг поляны тепловую завесу.
— Salvio hexia… Protego totalum… Repello Muggletum… Muffliato… Гарри, теперь можешь поставить палатку.
— Палатку?!
— Она в сумке.
— В… а, да, точно, — сказал Гарри.
В этот раз он уже не полез внутрь, а сразу использовал призывающие чары. Появилась палатка — грузная масса брезента, веревок и колышков. От нее воняло кошками, и отчасти из-за этого Гарри узнал ту самую палатку, в которой они спали ночью после Кубка мира по квиддичу.
— Это же того типа Перкинса из Министерства, разве нет? — спросил он, пытаясь высвободить колышки.
— Вроде он не стал ее забирать, ревматизм совсем замучил, — ответила Гермиона, выполняя палочкой сложное движение из восьми элементов, — так что папа Рона сказал, что я могу ее взять. Erecto!
Она указала палочкой на бесформенную массу брезента, и та одним плавным движением поднялась и сама собой установилась. Колышек, который держал растерянный Гарри, вырвался у него из рук и с глухим стуком вонзился в землю, натягивая растяжку.
— Cave inimicum, — от палочки Гермионы в небе расцвел сноп искр. — Больше я ничего не могу сделать. По крайней мере, мы узнаем, если они придут, хотя я не могу гарантировать, что это удержит Вол…
— Не произноси его имя! — резко и грубо прервал ее Рон.
Гарри с Гермионой переглянулись.
— Извините, — Рон едва слышно охнул, приподнимаясь, чтобы посмотреть на них, — но мне кажется, что это — какое-то проклятье, что ли. Давайте будем называть его Сами-Знаете-Кто. Пожалуйста.
Гарри начал было:
— Дамблдор говорил, что страх перед именем…
— На случай, если ты не заметил, приятель, самому Дамблдору не сильно-то помогло, что он называл Сами-Знаете-Кого по имени, — огрызнулся Рон. — Просто… Просто давайте выказывать ему немного уважения, ладно?
— Уважения?! — повторил Гарри, но Гермиона бросила на него предостерегающий взгляд.
Ладно. Наверное, и вправду не стоило спорить с Роном, пока тот был так слаб.
Вдвоем они полувнесли, полувтащили Рона в палатку. Внутри все было в точности, как Гарри помнил: маленькая квартирка с ванной и крохотной кухонькой. Он отодвинул в сторону старое кресло и осторожно опустил Рона на нижнюю койку двухъярусной кровати. Даже от столь короткого путешествия Рон еще сильнее побелел, и едва они устроили его на матрасе, как он опять закрыл глаза и какое-то время не мог говорить.
— Я заварю чай, — едва слышно сказала Гермиона, вытаскивая чайник и чашки из недр сумки и направляясь в кухню.
Горячий чай сейчас был очень кстати, точно так же, как огневиски в ту ночь, когда погиб Шизоглаз. Кипяток словно сжег хоть часть того страха, что бился в груди Гарри. Через пару минут Рон нарушил молчание.
— Как думаете, что там с Кэттермоулами?
— Сбежали, если повезло, — сказала Гермиона, обхватив обеими руками чашку, чтобы успокоиться. — Если Кэттермоул не растерялся, то уже, должно быть, аппарировал вместе с женой, забрал детей и сейчас уезжает из Англии. Во всяком случае, Гарри сказал миссис Кэттермоул так сделать.
— Черт, надеюсь, они сумели смыться, — Рон откинулся обратно на подушку. Чай пошел ему на пользу, лицо слегка порозовело. — Хотя мне показалось, что Редж Кэттермоул не слишком-то хорошо соображает — судя по тому, как все со мной разговаривали, пока я играл его роль. Господи, хоть бы им удалось… Если оба из-за нас попадут в Азкабан…
Гарри покосился на Гермиону, и вопрос, который он собирался задать, — сумеет ли миссис Кэттермоул аппарировать вместе с мужем, если у нее нет палочки, — застрял у него в глотке. Гермиона смотрела, как Рон переживает за Кэттермоулов, и в выражении ее лица было столько нежности, что Гарри почувствовал себя так, словно застал их целующимися.
— Он у тебя? — спросил Гарри, отчасти чтоб напомнить, что Рон с Гермионой тут не одни.
— Кто? Что? — спросила она, вздрогнув.
— А ради чего мы все затеяли? Медальон! Где медальон?
— Так вы его добыли?! — Рон даже привстал в подушках. — А мне никто ничего не говорит! Черт, хоть бы намекнули!
— Мы же убегали от Упивающихся, не помнишь? — спросила Гермиона. — Вот он.
Она вытащила добычу из кармана мантии и протянула Рону. Медальон был размером с куриное яйцо. В рассеянном свете, пробивавшемся через брезентовую крышу палатки, поблескивала изысканно украшенная буква «S», выложенная маленькими зелеными камушками.
— Может, его уже кто-то обезвредил, пока он был у Кричера? — с надеждой спросил Рон.
— В смысле, это точно до сих пор хоркрукс?
— Думаю, да, — Гермиона взяла медальон и принялась рассматривать. — Если б он был разрушен магией, остались бы какие-нибудь повреждения.
Она передала медальон Гарри, а тот принялся вертеть его в руках. Эта вещь, оказавшаяся-таки в их собственности, выглядела совершенной, нетронутой. Гарри вспомнил искореженные останки дневника и камень в кольце-хоркруксе, который треснул, когда Дамблдор его разрушил.
— Должно быть, Кричер был прав. Нам еще придется понять, как открыть эту штуку, прежде чем ее обезвредить.
Его неожиданно поразило осознание того, что именно он держит, что именно живет под маленькой золотой крышкой. Несмотря на все усилия, предпринятые, чтобы добыть медальон, Гарри был готов сейчас отшвырнуть его в сторону, подальше от себя. Овладев собой, он попытался взломать крышку руками, потом попробовал заклятье, которым Гермиона открывала дверь спальни Регулуса. Не сработало ни то, ни другое. Он передал медальон Рону и Гермионе, и те тоже чего только ни перепробовали, но точно так же не достигли успеха.
— А ты его слышишь? — спросил Рон приглушенным голосом, зажав медальон в кулаке.
— Ты о чем?
Рон передал Гарри хоркрукс. Прислушавшись на мгновение, он понял, что Рон имел в виду. То ли его собственная кровь так сильно пульсировала в венах — то ли под крышкой билось крохотное металлическое сердце…
— Так что мы будем с ним делать? — спросила
