Гермиона холодно подняла брови. — И я промахнулся на много миль мимо того места, где были вы. Но к тому времени, когда я вернулся на берег реки, где находилась наша палатка… вас уже не было.
— Мерлин, какая холодящая кровь история, — надменно и нарочито обидно произнесла Гермиона. — Представляю, что ты пережил, бедняжка. Мы же в это время сходили в Годрикову Лощину и… ну, что же там случилось, Гарри? О да, там появилась змея Сам-Знаешь-Кого, которая чуть не убила нас обоих, а затем прибыл Сам-Знаешь-Кто собственной персоной, и нам едва удалось удрать.
— Что? — спросил Рон, переводя непонимающий взгляд с нее на Гарри, но Гермиона не обращала на него внимания.
— Только представь себе — потерять ногти, Гарри! То, что пережили мы, по сравнению с этим кажется такими пустяками, верно?
— Гермиона, — тихо сказал Гарри. — Рон только что спас мне жизнь.
Казалось, она даже его не услышала.
— Но мне бы хотелось кое-что узнать, — не мигая, уставившись куда-то поверх головы Рона, продолжала она. — Каким образом ты нас сегодня нашел? Это важно. Потому что, когда мы об этом узнаем, то примем меры, чтобы нас больше не посещали те, кого мы не желаем видеть.
Рон сердито посмотрел на нее, затем извлек из кармана джинсов небольшой серебристый предмет.
— Вот, с помощью этого.
Она была вынуждена взглянуть на Рона, чтобы посмотреть, что он им показывал.
— Делюминатор? — Она так удивилась, что даже забыла о необходимости выглядеть холодной и неприступной.
— Он не просто включает и выключает свет, — объяснил Рон. — Не знаю, как он работает или почему это случилось именно в тот, а не в другой момент, потому что я хотел вернуться сразу же, после того, как ушел. Но ранним рождественским утром я слушал радио и услышал… услышал тебя.
Он посмотрел на Гермиону.
— Ты услышал меня по радио? — с недоверием спросила она.
— Нет, я услышал тебя из своего кармана. Твой голос, — он снова протянул делюминатор, — послышался из него.
— И что же я сказала? — спросила Гермиона не то с сарказмом, не то с любопытством.
— Мое имя. «Рон». И еще ты сказала… что-то насчет палочки…
Гермиона густо покраснела. Гарри вспомнил: это было впервые, когда имя Рона было произнесено вслух с того дня, когда он ушел. Гермиона упомянула его, когда они разговаривали о починке палочки Гарри.
— Ну, короче, я его вытащил, — продолжал Рон, глядя на делюминатор, — и в нем вроде не было ничего необычного, но я был уверен в том, что тебя слышал. Ну, и я им щелкнул. Тогда в моей комнате погас свет, но другой свет зажегся за окном.
Рон поднял свободную руку и указал перед собой, его глаза сосредоточились на чем-то незаметном Гарри и Гермионе.
— Это был световой шар, ну, знаете, такой пульсирующий и голубоватый, похожий на свет, излучаемый портключом?
— Ага, — автоматически отозвались хором Гарри и Гермиона.
— И я понял, что это оно, — продолжал Рон. — Я на скорую руку упаковал свои вещи, взял рюкзак и вышел в сад. Световой шарик парил над землей, ожидая меня, и когда я вышел, он подскочил, и я последовал за ним за сарай, и тогда он… ну, проник в меня, внутрь.
— Извини, что? — переспросил Гарри, неуверенный, что правильно расслышал.
— Ну, он словно нырнул в меня, — объяснил Рон, иллюстрируя движение указательным пальцем, — прямо в грудь, и потом… просто проник внутрь. Он был вот тут. — Он указал на висок. — Я его чувствовал, он был таким теплым. И когда он оказался внутри, я понял, что мне нужно было делать. Понял, что он отведет меня туда, куда нужно. Ну, я аппарировал и появился на склоне холма. Везде лежал снег…
— Мы там были, — воскликнул Гарри. — Мы провели там две ночи, а на вторую ночь мне все казалось, что кто-то движется вокруг в темноте и зовет меня!
— Ага, ну, это был я, — ответил Рон. — В любом случае, ваши охранные заклинания сработали, потому что я вас не видел и не слышал. Но я был уверен, что вы где-то поблизости, поэтому в конце концов забрался в спальный мешок и стал ждать появления одного из вас. Думал, что вам все равно придется выйти наружу, когда вы будете складывать палатку.
— Да нет, — отозвалась Гермиона. — Мы, для пущей безопасности, аппарировали под мантией-невидимкой. И мы покинули место очень-очень рано, потому что — как объяснил Гарри — мы слышали, что кто-то бродил поблизости.
— Ну, я провел на холме целый день, — произнес Рон. — Все надеялся, что вы появитесь. Когда же стало темнеть, я понял, что упустил вас, поэтому снова щелкнул делюминатором, и снова появилось голубое свечение, и все повторилось, я аппарировал и прибыл прямо сюда, в этот лес. Я по-прежнему вас не видел, так что приходилось лишь надеяться, что в конце концов кто-нибудь из вас покажется — и Гарри появился. Ну, само собой, сначала я заметил лань.
— Что- что ты заметил? — резко спросила Гермиона.
Они наперебой стали объяснять, что произошло, и по мере продолжения рассказа о серебристой лани и мече в источнике, Гермиона переводила нахмуренный взгляд от одного к другому, слушая так внимательно, что даже забыла про свою неприступную позу.
— Но это же был патронус! — воскликнула она. — Вы не разглядели, кто его послал? Вы никого не видели? И он привел вас к мечу? Это невероятно! А что случилось дальше?
Рон объяснил, как он наблюдал за Гарри, который прыгнул в озеро, как ждал, когда тот выплывет; как поняв, что что-то не так, нырнул и спас Гарри, затем вернулся и достал меч. Он дошел до момента, когда медальон раскрылся, а затем нерешительно замолчал, и Гарри продолжил:
— … и Рон пронзил его мечом.
— И… и оно исчезло? Просто так? — прошептала она.
— Ну, оно… оно кричало, — украдкой бросив взгляд на Рона, добавил Гарри. — Вот.
Он бросил ей на колени медальон; она осторожно подняла его и рассмотрела пронзенные створки.
Решив, что сейчас это будет безопасно, взмахом палочки Гермионы Гарри снял защитные чары и повернулся к Рону.
— Ты только что сказал, что сбежал от захватчиков с запасной палочкой?
— Что? — не понял Рон, который наблюдал за рассматривающей медальон Гермионой. — А… ну да.
Он открыл защелку на рюкзаке и вытащил короткую темную палочку из кармашка.
— Ну, я решил, что запасная всегда пригодится.
— Ну и правильно, — протянув руку, одобрил Гарри. — Моя-то сломалась.
— Ты шутишь? — удивился Рон, но тут Гермиона поднялась на ноги, и он снова насторожился.
Девушка спрятала обезвреженный хоркрукс в вышитую сумочку, затем забралась назад в постель и, не проронив ни слова, устроилась поудобней.
Рон передал Гарри его новую палочку.
— Ты не мог рассчитывать на большее, — пробормотал Гарри.
— Ну да, — согласился Рон. — Могло быть гораздо хуже. Помнишь тех пташек, которых она на меня натравила?
— На твоем месте я бы пока не исключала подобной возможности, — раздался приглушенный одеялом голос Гермионы, но Гарри заметил, что Рон, вытаскивающий из рюкзака свою коричневую пижаму, с трудом удерживается от улыбки.[28]
Глава двадцатая — Ксенофилиус Лавгуд
-
Гарри не ждал, что за ночь Гермиона сменит гнев на милость, так что не удивился, когда наутро она, в основном, бросала на всех мрачные взгляды и подчеркнуто молчала. Неестественно угрюмый в ее присутствии Рон, видимо, таким образом демонстрировал затянувшееся раскаяние. И только Гарри отказывался ходить с постной миной. Впрочем, в те немногие минуты, когда они с Роном оставались наедине — и Рон таскал воду и собирал грибы в подлеске — тот становился бесстыдно веселым.
— Кто-то помог нам, — повторял он, — кто-то послал ту лань. Кто- то на нашей стороне. Одним хоркруксом меньше, приятель!
Вдохновленные уничтожением медальона, они снова принялись выдвигать идеи, где могут находиться остальные Хоркруксы, несмотря на то, что обсуждали это уже тысячу раз. Гарри смотрел в будущее с оптимизмом, пребывая в уверенности, что за первым успехом неминуемо последуют другие, ещё более значительные. Даже мрачность Гермионы не портила его жизнерадостного настроения. Неожиданный поворот судьбы, появление таинственной лани, обретение меча Гриффиндора и — самое главное — возвращение Рона делали Гарри таким счастливым, что оставаться бесстрастным было невозможно.
Чуть позже, днем, они с Роном снова сбежали от угрюмой Гермионы и, делая вид, что собирают в голых кустах несуществующую ежевику, продолжили обмен новостями. Гарри, наконец, сумел рассказать обо всех случившихся приключениях, включая события в Годриковой Лощине, а Рон поведал обо всем, что произошло в волшебном мире за последние недели.
— … и как же вы узнали о Табу? — спросил Рон после своего рассказа о множестве безнадежных попыток магглорожденных избежать стен Министерства.
— О чем?
— Ты и Гермиона перестали называть Сам-Знаешь-Кого по имени!
— А, ну да, — отмахнулся Гарри, — просто поддались заразной привычке. Но я запросто могу называть его В…
— НЕТ! — крикнул Рон, заставив Гарри испуганно отпрыгнуть в кусты, а поглощенную чтением Гермиону бросить на них хмурый взгляд. — Извини, — сказал Рон, помогая Гарри выбраться из зарослей ежевики, — но на это имя наложено заклятье! Так они находят людей! Называя Тёмного Лорда по имени, мы разрушаем защитные чары и создаем какие-то магические помехи — поэтому нас выследили на Тоттенхэм Корт Роуд.
— Из-за того, что мы произнесли его имя?
— Именно! И, надо отдать им должное, это неплохая идея. Не так много людей осмеливались произносить его имя, только те, кто может сравниться с ним по силе. Ну, вроде
