Дамблдора. А теперь они наложили на имя Табу и любого, кто произнесет его вслух, можно будет выследить. Представляешь, какой это быстрый и легкий способ найти членов Ордена? Они почти схватили Кингсли.
— Не может быть!
— Да, Билл рассказал, что Упивающиеся Смертью загнали его в угол, но он сумел отбиться. Теперь он в бегах, как и мы, — Рон задумчиво почесал подбородок кончиком палочки. — Как думаешь, Кингсли мог послать ту лань?
— Его патронус — рысь, мы же видели на свадьбе, помнишь?
— Ну, да…
Они двинулись вдоль живой изгороди, прочь от палатки и Гермионы.
— Гарри… А ты не думаешь, что это мог быть Дамблдор?
— Что — Дамблдор?
— Дамблдор… — смутился Рон, но тихо продолжил: — Ну, та лань. Я имею в виду, — он искоса посмотрел на Гарри, — ведь он был последним владельцем настоящего меча, правда?
Гарри не рассмеялся только потому, что слишком хорошо понимал, что кроется за этим вопросом: мысль о том, что Дамблдор вернулся к ним, что он наблюдает за ними, невообразимо грела душу. Он покачал головой.
— Дамблдор умер, — сказал он. — Я видел, как это случилось, я видел тело. Он мертв. В любом случае, его патронусом был феникс, а не лань.
— Патронус может измениться, — возразил Рон. — Ведь патронус Тонкс изменился, верно?
— Да, но если Дамблдор жив, почему он скрывается? Почему просто не передал нам меч?
— Кто его знает, — сказал Рон. — По той же причине, по которой не отдал его тебе, пока был жив? По той же причине, по которой оставил тебе старый снитч, а Гермионе книжку детских сказок?
— И эта причина? — спросил Гарри, поворачиваясь к Рону, на лице которого застыло ожидание ответа.
— Не знаю, — ответил Рон. — Иногда, когда я был слегка не в себе, мне казалось, что он просто посмеялся или хотел все усложнить, но я больше так не думаю. Он знал, что делает, когда оставил мне делюминатор, правда? Он… это… — уши Рона стали пунцовыми, а самого его, казалось, больше всего на свете заинтересовал пучок травы под ногами, — он, наверное, предвидел, что я убегу от вас.
— Нет, — поправил его Гарри, — он предвидел, что ты всегда захочешь вернуться.
Рон бросил на него благодарный, хоть и все еще смущенный взгляд.
— Кстати, ты слышал, что Скитер написала о Дамблдоре? — отчасти чтобы сменить тему спросил Гарри.
— Ага, — отозвался Рон, — об этом много говорят. Конечно, если бы все было по- другому, дружба Дамблдора с Гриндельвальдом стала бы грандиозной новостью. А так, те, кто не любил его, посмеются, те, кто считал его славным малым, ужаснутся. Это как пощечина. Но я не вижу в этом трагедии. Он ведь был очень молод, когда…
— Он был нашим ровесником, — сказал Гарри тем же тоном, которым когда-то возразил Гермионе, и что-то в его лице заставило Рона оставить эту тему.
На кусте ежевики, посреди покрытой инеем паутины, сидел большой паук. Гарри нацелил на него отданную Роном прошлой ночью палочку, которую Гермиона соизволила проверить и определила как терновую.
— Engorgio.
Паук дрогнул, слегка подскочив на паутине. Гарри попробовал еще раз. Теперь паук немного увеличился в размерах.
— Перестань, — резко сказал Рон, — извини, что сказал, что Дамблдор был молод, хорошо?
— Прости… — Гарри совсем забыл, что Рон ненавидел пауков. — Reducio.
Паук не изменился. Гарри взглянул на терновую палочку. Даже самое незначительное заклинание действовало хуже, чем любые созданные его собственной, с пером феникса. Новая палочка казалась чужой, будто к его руке пришили чужую кисть.
— Тебе просто надо попрактиковаться, — сказала бесшумно появившаяся позади Гермиона, с беспокойством наблюдавшая за попытками Гарри увеличить и уменьшить паука. — Главное — уверенность, Гарри.
Он знал, почему ей хочется, чтобы все было в порядке: она все еще чувствовала себя виноватой в том, что сломала его палочку. Он сдержал резкость, готовую сорваться с губ, мол, она сама может взять терновую палочку, если ей кажется, что нет никакой разницы, а он возьмет ее собственную. В любом случае, надеясь помириться, он согласился с ней. Но когда Рон робко улыбнулся Гермионе, она отошла и снова углубилась в книгу.
Когда с наступлением сумерек все трое вернулись в палатку, Гарри занял наблюдательный пост. Сидя у входа, он пытался левитировать палочкой к своим ногам небольшие камни, но магия все еще казалась слабее, чем раньше. Гермиона читала, лежа на своей койке, а Рон, бросая нервные взгляды в ее сторону, достал из своей сумки небольшой деревянный радиоприемник и попытался настроить его.
— Есть одна программа, — тихо обратился он к Гарри, — которая передает новости такими, какими они есть на самом деле. Все остальные — на стороне Сам-Знаешь-Кого и гнут министерскую линию, но эта… Подожди, сейчас услышишь, это нечто. Только они не могут выходить в эфир каждую ночь, приходится менять местонахождение, чтобы их не выследили. И для настройки нужен пароль… Проблема в том, что я пропустил последнюю передачу…
Он несильно постучал по верхушке радиоприемника палочкой, бормоча что-то наугад и бросая на Гермиону быстрые взгляды, опасаясь вспышки гнева, но она не обращала на него никакого внимания, будто его вообще не существовало. В те десять минут или что-то около того, пока Рон постукивал и бормотал, Гермиона листала книгу, а Гарри продолжал практиковаться с палочкой. Наконец, Гермиона поднялась с кровати, и Рон сразу же прекратил постукивание.
— Если тебя это раздражает, я перестану! — нервно бросил он Гермионе.
Гермиона не удостоила его ответом, подойдя к Гарри.
— Нам надо поговорить, — сказала она.
Он посмотрел на книгу, которую она держала в руках. Это была "Жизнь и ложь Альбуса Дамблдора".
— Что? — тревожно спросил он. Мелькнула мысль, что в книге могла быть глава о нем, и он не был уверен, что хочет знать версию Риты о своих отношениях с Дамблдором. Но ответ Гермионы оказался совершенно неожиданным.
— Я хочу встретиться с Ксенофилиусом Лавгудом.
— Что? — уставился на нее Гарри.
— С Ксенофилиусом Лавгудом, отцом Луны. Я хочу пойти и поговорить с ним.
— Но… зачем?
Она сделала глубокий вдох, будто пытаясь успокоиться, и сказала:
— Дело в той метке и "Сказках барда Бидла". Вот, посмотри. — И она сунула Гарри под нос книгу, с раскрытой на странице фотокопией оригинала письма Дамблдора Гридельвальду, написанного знакомым косым почерком. Гарри не хотелось видеть это прямое доказательство переписки Дамблдора, не хотелось верить, что это не изобретение Риты Скитер.
— Подпись, — сказала Гермиона. — Посмотри на подпись, Гарри.
Он повиновался. В первый момент он не понял, что она имеет в виду, но, приглядевшись, увидел в свете палочки, что Дамблдор заменил литеру «А» в своем имени миниатюрной версией того самого треугольного знака, который был в "Сказках барда Бидла".
— Э… О чем вы?… — смущенно спросил Рон, но Гермиона бросила на него уничтожающий взгляд и снова повернулась к Гарри.
— И снова он, да? — сказала она. — Виктор говорил, что это метка Гриндельвальда, но это она была на той старой могиле в Годриковой Лощине, а даты смерти на надгробии не соответствуют его времени. А теперь еще и это! К сожалению, мы не можем спросить об этом Дамблдора или Гриндельвальда — если он вообще еще жив — но мы можем задать этот вопрос мистеру Лавгуду, он носил этот знак на шее на свадьбе. Это важно, Гарри, я уверена!
Гарри ответил не сразу. Он задумчиво посмотрел на ее напряженное лицо, а затем устремил взгляд в окружающую их темноту.
— Гермиона, нам не нужна еще одна Годрикова Лощина, — после долгой паузы произнес он. — Мы решили остаться здесь и…
— Но знак продолжает появляться, Гарри! — воскликнула Гермиона. — Дамблдор оставил мне "Сказки барда Бидла", и откуда ты знаешь, что нам не следует узнать все об этом знаке?
— Ну вот, опять, — раздраженно отозвался Гарри. — Мы снова пытаемся убедить себя, что Дамблдор оставил нам секретные знаки и подсказки…
— Делюминатор оказался весьма полезным, — пискнул Рон. — Думаю, Гермиона права — нам стоит встретиться с Лавгудом.
Гарри одарил его мрачным взглядом, уверенный в том, что такая поддержка имела мало общего с желанием узнать значение троичной руны.
— Это не будет повторением Годриковой Лощины, — добавил Рон, — Лавгуд на твоей стороне, Гарри. «Придира» давно уже за тебя, он призывает других помочь тебе!
— Я уверена, это важно, — убежденно повторила Гермиона.
— Но неужели вы не думаете, что Дамблдор сказал бы мне об этом перед смертью?
— Возможно… Но может, это то, о чем ты должен узнать сам, — сказала Гермиона.
— Кстати, да, — заискивающе подхватил Рон, — в этом что-то есть.
— Нет, — оборвала его девушка, — но я все равно считаю, что нам нужно поговорить с мистером Лавгудом. Символ, связывающий Дамблдора, Гриндельвальда и Годрикову Лощину? Гарри, я уверена, мы просто обязаны все узнать!
— Думаю, нам стоит проголосовать, — сказал Рон. — Кто за то, чтобы пойти к Лавгуду?
Его взметнувшаяся вверх рука опередила руку Гермионы, и губы девушки подозрительно задрожали.
— Большинство «за», Гарри, извини, — сказал Рон, хлопнув друга по спине.
— Отлично, — отозвался Гарри, полураздраженно- полунасмешливо. — Только давайте сразу после визита к Лавгуду попытаемся найти еще пару хоркруксов. Кстати, где он живет, кто-нибудь знает?
— Да, они живут недалеко от нас, — ответил Рон. — Я точно не знаю где, но мама и папа всегда машут рукой в сторону холмов, когда упоминают Лавгудов. Вряд ли
