пытаться управлять Гарри, я в этом уверен. Во всяком случае, не так.
— Не понимаю.
— Душа лорда Вольдеморта, как бы она ни была изувечена, не вынесет близкого контакта с такой душой, как у Гарри. Как язык с холодным железом, как плоть с пламенем…
— Души? Мы ведь говорили о разумах?
— В случае с Гарри и лордом Вольдемортом одно подразумевает другое.
Дамблдор огляделся, чтобы убедиться, что они вдвоём. Теперь они были неподалёку от Запретного леса, но рядом никого не было видно.
— После того, как ты меня убьёшь, Северус…
— Вы отказываетесь мне всё рассказать, но ждёте от меня этой небольшой услуги! — огрызнулся Снейп, и в этот раз в его худом лице вспыхнул настоящий гнев. — На многое же вы рассчитываете, Дамблдор! Может быть, я уже передумал!
— Ты дал мне слово, Северус. И, раз уж мы заговорили об услугах, которые ты мне должен, по-моему, ты согласился приглядывать за нашим юным другом из Слизерина?
Вид у Снейпа был рассерженный, он явно готов был взбунтоваться. Дамблдор вздохнул.
— Приходи сегодня в мой кабинет, Северус, в одиннадцать, и ты перестанешь сетовать на то, что я тебе не доверяю…
Они снова очутились в кабинете Дамблдора. За окнами было темно; Фоукс молча сидел на своей жёрдочке, а Снейп неподвижно на стуле. Дамблдор ходил вокруг него и говорил:
— Гарри об этом знать не должен, до последнего момента, когда будет нужно, иначе откуда ему взять силы сделать то, что должно быть сделано?
— А что он должен сделать?
— Это останется между Гарри и мной. А теперь слушай внимательно, Северус. Придёт время — после моей смерти — не спорь, не перебивай! Придёт время, когда покажется, что лорд Вольдеморт опасается за жизнь своей змеи.
— Нагини? — спросил ошеломлённый Снейп.
— Именно. Если придёт время, когда лорд Вольдеморт перестанет посылать эту змею исполнять его волю и станет держать её рядом под защитой чар, тогда, думаю, можно будет без опаски рассказать всё Гарри.
— Рассказать ему что?
Дамблдор глубоко вдохнул и закрыл глаза.
— Рассказать ему, что в ночь, когда лорд Вольдеморт пытался его убить и когда Лили выставила между ними собственную жизнь, как щит, смертоносное проклятье отскочило в лорда Вольдеморта, и от его души откололась частичка и уцепилась за единственную живую душу, оставшуюся в разрушенном здании. Часть лорда Вольдеморта живёт в Гарри, и именно она даёт ему способность разговаривать со змеями и эту связь с разумом лорда Вольдеморта, которой он так и не понял. И пока эта частичка души, заброшенная Вольдемортом, связана с Гарри и под его защитой, лорд Вольдеморт не может умереть.
Гарри будто смотрел на собеседников с конца длинного тоннеля — они были так далеко, и эхо их голосов так странно звенело у него в ушах.
— Значит, мальчишка… мальчишка должен умереть? — совершенно спокойно спросил Снейп.
— И это, Северус, должен сделать сам Вольдеморт. Это крайне важно.
Последовала ещё одна долгая пауза. Потом Снейп сказал:
— Я думал… все эти годы… что мы защищаем его ради неё. Ради Лили.
— Мы защищаем его, потому что необходимо было его выучить, вырастить, дать ему попробовать собственные силы, — сказал Дамблдор со всё ещё крепко закрытыми глазами. — Но связь между ними становится всё сильнее, паразитирует. Иногда мне кажется, что он и сам об этом догадывается. Если я его знаю, он устроит всё так, что, когда наконец-то отправится на смерть, Вольдеморту придёт настоящий конец.
Дамблдор открыл глаза. Снейп явно был в ужасе.
— Вы сохраняли ему жизнь, чтобы он мог умереть в нужный момент?
— Спокойно, Северус. Сколько смертей ты видел?
— В последнее время только смерти тех, кого не мог спасти, — сказал Снейп. Он встал. — Вы меня использовали.
— То есть?
— Я шпионю для вас, лгу для вас, для вас подвергаю себя смертельной опасности. И предполагалось, что всё ради безопасности сына Лили Поттер. И вот теперь вы мне говорите, что растили его, как свинью, на убой…
— Надо же, как трогательно, Северус, — серьёзно произнёс Дамблдор. — Тебе, что, в итоге стал небезразличен этот мальчик?
— Он? — крикнул Снейп. — Экспекто патронум!
Из конца его палочки вырвалась серебряная лань. Она опустилась на пол, проскакала по кабинету и вылетела в окно. Дамблдор проводил её взглядом, а когда серебристое сияние растаяло, обернулся к Снейпу. В глазах его стояли слёзы.
— До сих пор?
— Всегда, — сказал Снейп.
И картинка сменилась. Теперь Гарри увидел, как Снейп за директорским столом разговаривает с портретом Дамблдора.
— Тебе придётся выдать Вольдеморту точную дату отъезда Гарри из дома тёти и дяди, — сказал Дамблдор. — Иначе возникнут подозрения, учитывая каким осведомлённым тебя считает Вольдеморт. Но ты должен внушить ему, что ему подсунут обманки; это, я думаю, должно обеспечить Гарри безопасность. Попробуй запутать Мундунгуса Флетчера. И Северус, если тебя вынудят участвовать в погоне, постарайся сыграть свою роль убедительно… Я рассчитываю на то, что ты как можно дольше будешь на хорошем счету у лорда Вольдеморта, иначе Хогвартс останется на произвол Кэрроу…
И вот уже Снейп сидел лицом к лицу с Мундунгусом в незнакомой Гарри таверне. Взгляд Мундунгуса был на удивление бессмысленным, а Снейп сосредоточенно хмурился.
— Ты внушишь Ордену Феникса, — нашёптывал Снейп, — использовать обманки. Оборотное зелье. Одинаковых Поттеров. Только это может сработать. Ты забудешь, что я тебе это внушил. Ты представишь это как собственную идею. Ты понял?
— Я понял, — пробормотал Мундунгус, глядя перед собой невидящими глазами…
И Гарри уже летел рядом со Снейпом на метле в ясной тёмной ночи. С ним были другие пожиратели смерти, а впереди — Люпин и Гарри, а на самом деле Джордж… Один из пожирателей смерти обогнал Снейпа и поднял волшебную палочку, метя прямо в спину Люпину.
— Сектумсемпра! — крикнул Снейп.
Но заклинание, направленное в руку пожирателя смерти, державшую палочку, не попало в цель и задело Джорджа…
А потом Снейп стоял на коленях на полу старой спальни Сириуса. Он читал старой письмо Лили, и с конца его крючковатого носа капали слёзы. На втором листе было всего несколько слов:
«… мог быть другом Геллерту Гриндельвальду. По-моему так она просто слабеет рассудком!
Очень любящая тебя
Лили».
Снейп взял листок с подписью и любовью Лили и сунул в складки мантии. Потом порвал пополам фотографию, которая тоже была у него в руках, и оставил себе кусок, на котором смеялась Лили, а часть с Джеймсом и Гарри швырнул обратно на пол, под комод…
И вот он уже снова стоял в директорском кабинете, а в портрет на стене поспешно заскочил Финеас Найджеллус.
— Директор! Они встали лагерем в Лесу Дина! Грязнокровка…
— Не говори этого слова!
— … ну, эта девчонка Грейнджер, упомянула об этом месте, открывая сумку, и я услышал!
— Хорошо. Очень хорошо! — воскликнул портрет Дамблдора за директорским креслом. — А теперь,
