неразумный. Они — племя, губящее советы'. Ибо прежде был поставлен Моисей и Аарон рукою князя Света!
Статный старец, говорил странные и страшные, непонятные Женьке вещи. Она готова была бежать от ужаса, но бежать было некуда, да и ноги её не слушались, точно во сне. И тут она вспомнила про то, что накануне писатель ей сказал что-то очень важное. Но что? Ах да, это было во сне.
— А теперь разве не сон? — спросила Женька, и из последних сил ухватила руку писателя, чтобы не упасть. И едва она коснулась его руки, как тут же вспомнила!
— Мы победим! — тихо прошептала она, и улыбнулась писателю, подталкивая его к Антону. А сама присела за камнем, и лишилась чувств.
Писателя осенила догадка, что его ученик не стал ждать милости от джинна, и преподнёс-таки учителю обещанный подарок.
Тогда это меняет дело! Писатель приосанился, улыбнулся, и подмигнул Антону. А тот, казалось, зачарованно застыл, с улыбкой ребёнка на губах, и вдыхает присутствие старца.
Игорь Менев смотрел на своего ученика и с восхищением думал о нём: «Он подчинил невозможное… неужели такое и впрямь возможно? И всё это не сон? И не игра воспалённого разума, не Джинн — катала, а… ненаучный результат его научного открытия».
С этой мыслью писателю стало несколько комфортней, и он тут же успокоился. Теперь он взирал на старца, как на музейный экспонат, что несказанно смутило самого проповедника.
Антон же недоумевал.
«Если это работа генератора, — судорожно думал он, то где он сам? И кто им управляет? Ведь не мог этот вор сам запустить его…
— Отчего же не мог? — сам себе отвечал Антон. — Все параметры выставлены были заранее. Всей-то работы — включить генератор. И выключить.
Вдруг Антон побелел, из его головы отхлынула кровь. Он представил себе, что вор включил генератор, и теперь никогда его не выключит.
Справившись с обмороком, Антон решил действовать. Видя, что контакт писателя со старцем нарушается, он попытался спасти положение.
— Мы из будущего, — коротко сказал он напуганному старику. — Мы из того будущего, к которому обращены слова ваши, и всех пророков. Мы из такого далёкого будущего, что уже не понимаем слов ваших. Помогите нам во всём разобраться. Помогите нам, вашему будущему!
Слова Антона ещё сильнее смутили старца, но он продемонстрировал присутствие духа и произнёс.
— Если вы, посланцы будущего, скажите мне то, что известно в будущем, о принце Ешуа?
— А можно узнать ваше имя? И кто вы в Кумране?
— Я был Учителем Праведности. — Сказал старец. Имя моё — Иоанн.
— Креститель? — Обрадовано произнёс Антон.
— Креститель? — Удивлённо переспросил Иоанн. — Почему — креститель?
— Через семнадцать лет после того, как вы отправили своего ученика к берегам Инда. — Сказал оправившийся писатель, внимательно следивший за реакцией Иоанна, — Вы будете крестить его в реке Иордан, и многих других с ним станете окунать в воду, как это делали с посвящёнными в Кумране.
Старец склонил колена перед писателем, говоря:
— Истинно, истинно говорю! Вы — пророки.
— В какой-то степени — да, — не стал разочаровывать Иоанна писатель. — Мы из будущего, стало быть, можем кое-что вам сообщить полезное. Только вот наше собственное будущее нам всё так же неведомо. Вы пророчествовали о нашем времени. Времени битвы Добра и Зла.
— Последней битвы Света и Тьмы, — поправил Иоанн, и поднял палец. Писатель Менев согласно кивнул, повторяя:
— Последней битвы Света и Тьмы. Согласен.
Ноги Иоанна подкосились, он присел на валун, говоря:
— Вы — дети Света! Вы из будущего. Вам предстоит великое сражение. — Посох выпал из его рук. Антон поднял его, удивляясь тому, насколько тот был лёгким.
— По краям дороги растёт сорняк, с венцом из белых цветов. — Объяснил Иоанн. — Высыхая, он превращается в прочный и лёгкий посох. Антон не слушал его. Прислонив сухой сорняк старца к камню, он извинился, и ушёл искать Женьку.
Они сидели в бедуинском шатре, сквозь который были видны холодные майские звёзды, пили тёплое козье молоко с мёдом, и Женька готовилась ко сну. Она лежала, укрывшись овечьей шкурой, наблюдая за всем сразу, заметно пьянея от сытой усталости и дымка гашиша, струившегося от костра бедуина.
Она видела, как писатель и Антон сидели перед Иоанном на толстом и пыльном ковре. Видела, что старец по привычке, обращался с ними, как с учениками.
Присмотревшись, Женька поняла, что слово «старец» к Иоанну не подходило. На вид, ему было не больше сорока. Он был крепок, сухощав и жилист. Длинная, выгоревшая на солнце спутанная борода делала его похожим на растамана. Игорь Брониславович задавал вопросы, Иоанн отвечал. Антон ей казался самим переживанием.
Антону было за что переживать. Он не стал посвящать в проблему ни жену, ни учителя. Но проблема могла возникнуть нешуточная. Генератор, попавший в чужие руки, был кем-то включён. Значит, кто-то контролирует сеанс? А если нет? Тогда они могут никогда не вернуться из этого своего путешествия в прошлое.
Впрочем, успокаивал себя Антон, вариантов развитий событий может быть множество. Зачем заранее рисовать самый неприглядный?
Антон постарался отогнать назойливые мысли, и переключиться на то, что говорил им Иоанн, стараясь записать эти сведения в дневник:
«К полуночи мы уже знали, что за стенами крепости Кумран работала Эзотерическая школа Израиля, официально именуемая со времен разрушения Первого Храма, «Дамасской Пустошью». Делатели Закона (осей ха тора) — ессеи — продолжали дело детей Света. Обязательное трёхлетнее обучение в пустоши, проходило всё высшее духовенство Израиля. В окрестных скалах, внутри пещер, ессеи хранили свитки древних знаний, и современных хроник. Иоанн сообщил, что Кумран охранял от внешнего мира не только Тайную доктрину Израиля, но и Князя детей Света — Иисуса. Учителями наследного принца престола Израиля были ессеи пустоши «Дамаска» и первым среди них был Иоанн. С десяти до тринадцати лет Иешуа обучался в «Дамаске», и по инициативе Иоанна — Учителя Праведности и первого лица в Школе, — был отправлен для дальнейшего совершенствования к берегам Инда. А сам учитель сложил с себя все обязанности, и оставил Братство, чтобы в ожидании возвращения своего ученика, готовить народ его к приходу предводителя, мессии. В этот день мы и встретили его. (Значит, сам Иисус где-то рядом? Ну, конечно! Ему — тринадцать, и он — на пути к Инду!!)
Иоанну, в свою очередь было сообщено, что его великий ученик Иисус, вернувшись с берегов Инда, принесёт учителю сильно уточнённую и переработанную технику очищения. Иоанн обрадовался, как дитя. А когда узнал, что своё Откровение Иисус назовет Евангелием Мира от ессеев, глаза его наполнились слезами гордости.
— Почему он поступит так? — Спрашивал писатель Иоанна, и тот отвечал, говоря:
— Такова духовная традиция, идущая от Моисея. Иисус вымолен ессеями, рождён ими, и сам ессей по крови и по духу. Как это благородно, когда переросший учителей ученик, называет свой труд в их честь. 'Евангелие мира от ессеев' — сказал, засыпая, Иоанн.
Через час Иоанн проснулся. Казалось, он увидел во сне нечто, что пробудило его окончательно, отобрав сон. Он расшевелил пришельцев из будущего посохом, бормоча: скорей, надо спешить.
Когда Антон и писатель умылись, Иоанн сказал:
