конечно порядочная, девушка сейчас бы сильно обиделась и, может быть, даже ушла. Некий тест проверки на вшивость, который Тамара Ивановна зачем-то проводила регулярно. Теперь, убедившись, что Рябинушка все еще стоит за его спиной, она припишет ее к падшим женщинам. Но ему было все равно. Мнение соседки интересовало его меньше всего.
— Держи, — небрежно протянула связку Тамара Ивановна и бросила презрительный взгляд через плечо Николая. — Цветок твой поливала регулярно. Можешь, не волноваться.
— Спасибо, Тамара Ивановна, — улыбнулся ей Николай и, взяв Рябинушку за руку, направился к своей квартире.
— Как странно она на меня посмотрела, — тут же выпалила девушка, даже не дождавшись, когда за соседкой закроется дверь. — Мне кажется, я ей не понравилась.
Ничего не ответив, Николай обернулся назад. Узкая щель между дверью и косяком выпускала в мрачный коридор тонкую полоску света. Тамара Ивановна внимательно их слушала. Николай тяжело вздохнул и, провернув два раза ключ, с удовольствием вдохнул запах родного гнезда.
— Вот мы и дома, — радостно сообщил он.
Рябинушка вышла из ванной раскрасневшаяся и счастливая. Настолько вдохновило ее обилие пузырьков и баночек, содержимое которых очень вкусно пахло. Особенно земляничный гель для душа, как назвал его Николай. Она долго перебирала их и заглядывала в каждую склянку. Несколько раз она принималась громко чихать, нос начинал чесаться, а глаза слезиться. Коленька сказал, что у нее какая-то аллергия и запретил ей пользоваться этими средствами. Он вообще не отрывал от нее глаз, что порой даже смущало Рябинушку. Но дверь в ванную она не закрывала, боязнь замкнутого пространства все еще была сильной.
Конечно, купаться в лесном озере было намного приятнее. Там была живая вода, отдававшая ей свою энергию. Здесь на нее лились тонкие смешные струйки, легонько тарабаня по плечам и голове. Как будто огромная туча разверзлась на нее, и с неба хлынул густой теплый дождь. Она подставляла лицо под упругие струи и улыбалась.
Едва нога Рябинушки коснулась прохладной плитки, на ее плечи опустилось теплое махровое полотенце. Николай бережно закутал ее в ворсистую ткань и понес в спальню.
— Ты не представляешь, как мне хорошо с тобой, — шептал он в розовое ушко. — Не представляешь, насколько ты красивая, солнышко мое. Никому тебя не отдам, никогда. И эта старая страшная старуха, которую называют смертью, пусть обходит тебя стороной, иначе она будет иметь дело со мной.
От этих слов такая благодарность, такая нежность обуяла всю ее суть, что ей срочно захотелось выплеснуть захлестнувшие ее чувства наружу. В противном случае они грозили просто задушить ее, сильнее и сильнее сдавливая горло.
Николай поцеловал ее в губы, и она ответила ему со всей страстью, всей порывистостью, на которые была способна. Крепко зажмурившись, она полностью потеряла над собой контроль и тут же сорвалась в глубокую, манящую разноцветными огнями бездну.
— Я полюбил тебя еще тогда, в поезде, — с трудом проникал в ее сознание чей-то голос.
Не сразу поняв, кто с ней говорит, она с трудом повернула голову, а, увидев Николая, слабо улыбнулась и приникла к его плечу.
— Просто я этого не помнил, — ненадолго задумавшись, продолжил он. — Хотя, вполне вероятно, что это произошло намного раньше. Я всегда обожал запах леса, горько пряный, ни с чем не сравнимый, знакомый с самого детства. Все эти годы я ждал только тебя. И, наконец, дождался.
Завтра же мы поедем к этой колдунье, и она обязательно нам поможет. Обязательно. По другому просто не может быть. За свою жизнь я пережил много потерь. Думаю, свой ковш страданий, я выпил до дна.
— Коля, я понимаю, все, что ты сейчас говоришь — очень важно, — робко обратилась к нему Рябинушка, — но я очень хочу есть.
— Вот я дурак! — соскакивая с кровати, смущенно улыбнулся Николай. — Разговорами мучаю свою любимую девочку, когда она от голода изнывает. Сейчас я что-нибудь придумаю.
Рябинушка тоже хотела было встать, но в этот момент она заметила взгляд женских темных глаз, устремленный прямо на нее. От неожиданности она вскрикнула.
— Что случилось? — тут же материализовался на пороге Николай.
— Кто это? — дрожащий пальчик Рябинушки указал на Иринину фотографию в громоздкой рамке. Когда-то давно, в прошлой жизни, Николай любил смотреть на нее перед сном. Иногда он даже разговаривал с ней, представляя, что это не холодный глянец, а живой человек, родной и любимый. Тогда его мучило невыносимое одиночество, и только эта фотокарточка спасала его от тяжелых мыслей.
— Это всего лишь фотография, — небрежно махнул рукой Николай, и убрал рамку в выдвижной ящик.
— Она смотрела прямо на меня, — подняла на него испуганные глаза Рябинушка. — И как-будто усмехалась.
— Тебе показалось, — вздохнул он и, небрежно закинув фотографию в прикроватную тумбочку, добавил: — Это всего лишь фотография.
— А кто на ней? — ревниво протянула она и перевела тяжелый взгляд на Николая.
— Да так — никто — человек из прошлого, которого в моей жизни больше не будет, — задумчиво ответил он и игриво поинтересовался: — Ты ревнуешь?
— Еще чего! — гордо повела плечиком бывшая берегиня.
Вдоволь наевшись жареной картошки с солеными огурцами, Рябинушка блаженно улыбнулась.
— Очень вкусно, — вынесла она свой вердикт.
— У меня еще малиновое варенье есть, — роясь в верхней полке кухонного шкафа, сообщил Николай, и гордо выставил на стол маленькую баночку с ярко-желтой крышкой. — Тебе обязательно понравится.
— Малина — это хорошо, — лениво проговорила она, скорчив забавную гримасу. — Только я ею уже объелась. Больше не хочу. Теперь я буду есть только то, что ешь ты и все остальные люди. Ведь теперь я не берегиня, а самый настоящий человек. И еще, я работать хочу.
— Что? — поперхнулся Николай. — Как… кем работать?
— Ну… не знаю, — пожала плечами Рябинушка. — Кем обычно люди работают?
— Много кем, — немного пришел в себя Николай. — Конечно, если ты захочешь, то обязательно будешь работать. Но сейчас рано об этом думать. Сначала нам нужно съездить к колдунье.
— Ты прав, — резко погрустнела она. — Иногда мне становится так страшно. Сегодня я расчесывалась гребешком, который ты мне дал. Так вот, на нем остались спутанные клочья моих волос. У меня никогда такого не было. Сначала, я подумала, что это от тех жидкостей, из бутылочек. А потом поняла…
— Все будет хорошо, — встав перед ней колени, Николай положил голову ей на колени и легонько приобнял за талию. — Я обещаю.
На следующий день они поднялись в шесть утра. Николай быстро сходил в гараж и подогнал к подъезду автомобиль. Потом они долго выбирали одежду для Рябинушки.
Николай перерыл весь свой гардероб, но ничего подходящего так и не нашел. Все его, даже самые узкие джинсы, были ей большими. С верхом дело оказалось намного проще. Рябинушка влезла в его красную застиранную футболку, которую, кажется, он носил еще подростком, и категорически отказалась ее снимать.
— Она пахнет тобой! — твердо заявила она.
В итоге они сошлись на его очень коротких шортах, так ни разу им и не надеванных. Чем он руководствовался, приобретая эту вещь, для него всегда оставалось загадкой. Умеют же некоторые продавцы убеждать, особенно очень хорошенькие!
Еще сложнее дела обстояли с обувью. Раскрыв обувную полку, Николай окончательно растерялся. Перебрав все свои кожаные ботинки и модные кроссовки, он и вовсе пришел в уныние. Никаких альтернатив не было. Конечно, можно было потратить этот день на поход по магазинам и купить Рябинушке хорошие вещи, но терять целые сутки было непозволительной роскошью. Сегодня утром он заметил еще две морщинки на ее лбу. У Николая сразу взмокли ладони, и пересохло во рту. Тогда он
