его желаниях и критически анализируя установки 'сверх-я' с точки зрения их
практической целесообразности. В зрелой личности 'я' не втянуто в конфликты и
разбирательства с 'оно' и 'сверх-я', характерные для ребенка и невротика,
которые не владеют собой, часто испытывают угрызения совести, затрудняются при
принятии решений. В качестве “стержня личности” 'я' на протяжении жизни
претерпевает множество изменений, вбирает в себя влечения 'оно' и моральные
признаки 'сверх-я'. Таким образом 'я' приближается к понятию целостной личности,
выступающей как “связная организация душевных процессов”, ориентированная на
других людей, на культуру.
Однако в трактовке 'я' Фрейдом есть все-таки некоторая двойственность. 'Я' — это
фокус сознательной, зрелой личности. Но 'я' не всегда или не полностью выражает
самоидентичность. Будучи центром субъективной реальности, 'я' нередко
оценивается как “хорошее” или “плохое”, слабое или сильное, воспринимается самим
субъектом с большей или меньшей теплотой. Есть люди, которые находят в себе
очень интересного партнера и собеседника. Другие в самих себе ничего не находят
и очень низко себя ценят. 'Я' — по Фрейду — преимущественно бессознательная
инстанция. Это внутреннее образование, порожденное рядом особенно значимых
восприятий и переживаний, идентификаций с родителями и “значимыми другими”.
Ребенок первые годы нередко мыслит о себе в третьем лице и лишь постепенно,
научившись удерживать фокус личности в устойчивых границах, осваивает или
создает 'я'. Фрейдовское 'я' пользуется механизмами сдерживания, ограничения,
защиты и сопротивления. С самого начала 'я' есть нечто пограничное, вынужденное
выступать в качестве посредника. Между кем и в качестве кого посредничает 'я'?
Во-первых, 'я' посредничает между 'оно' и внешним миром, во-вторых, между 'оно'
и 'сверх-я'.
'Оно' — первичный резервуар психической энергии, прежде всего, энергии либидо. В
'оно' сосредоточены и другие виды энергии, переработанной, десексуализированной,
способной легко проецироваться на любой объект. Согласно Фрейду 'оно' — это хаос
влечений, от 'я' 'оно' отличается тем, что не имеет единой воли. В 'оно'
противонаправленные влечения сосуществуют бок о бок, не упраздняя и не ослабляя
друг друга, находясь как бы в игровом взаимодействии. Дальняя граница 'оно'
открыта всем телесным воздействиям. 'Оно' выступает в качестве полномочного
представителя всех телесных органов, всех функций организма, всех сложившихся
установок, каковы бы они не были. Если 'я' поступает в соответствии с “принципом
реальности”, рассчитывая “можно” или “нельзя” и насколько целесообразно
удовлетворить желание, то 'оно' руководствуется “принципом удовольствия”. 'Оно'
— просто хочет, желает, влечется к чему-либо, отвергая соображения о том, что
можно, а чего нельзя делать, что хорошо, а что — плохо. Когда действия и
потребности 'оно' направлены на внешний мир (нередко 'оно' получает удовольствие
также от органов собственного тела), то возникает столкновение между 'оно' и
неподвластной ему логикой действительности.
'Оно', получая отказ, учится действовать осмотрительней и для этого выделяет
особую инстанцию 'я', которому поручается роль разведчика, эксперта и
управляющего. 'Я' должно, прежде всего, уметь ориентироваться в мире и принимать
оптимальные решения, рассчитывая, что выгодней: получить удовольствие сейчас, но
с риском и в меньших размерах, или “отложить удовольствие” с большей гарантией
успеха. Первоначально 'я' выступает как слуга 'оно'. Но такое положение не может
сохраняться долго. Ресурсы 'оно' ограничены, в то время как ресурсы внешнего
мира — безграничны. Для изучения расширяющегося круга реальности 'я' требует от
'оно' все больше власти, энергии, самостоятельности. Подобно правительству, 'я'
создает мощный бюрократический аппарат, в конце концов, подчиняющий себе 'оно'.
Кроме того, 'я' уже хорошо изучило повадки хозяина и научилось активно управлять
исходящими из 'оно' импульсами. Фрейд, используя наглядный образ Платона,
уподобляет 'я' всаднику, а 'оно' — лошади. Соответственно силе каждого из них
возможны разные ситуации. Неопытный в искусстве верховой езды ребенок будет
подчиняться коню, а искусный наездник использует силу коня в своих интересах. Но
со стороны всадника было бы неосмотрительно загонять коня до изнеможения. 'Я'
крепко держит поводья, может обуздать коня в любой момент, но, когда можно, дает
коню свободу.
У разных людей 'я' и 'оно' развиты в неодинаковой степени. Развитие 'я' не во
всем походит на естественный рост, но предполагает также мужественные, волевые
действия, активные поиски. Различия в развитости 'я' и 'оно' сказываются на всем
облике человека. 'Оно' — это витальная, побуждающая или угнетающая сфера,
источник радости, но также и страха, беспокойства. Человек с богатым, свободным
'оно' и сильным 'я' выглядит живым, владеющим собой. Тот, у кого 'я' полностью
доминирует, кажется сухим педантом. Человек с необузданным 'оно' и слабым 'я' —
может казаться жадным, трусливым, эгоистичным.
'Я' формируется под влиянием объективной логики мира. Но, достигнув зрелости и
переняв от 'оно' достаточный запас сил, 'я' начинает само активно формировать
действительность. Автономному 'я' соответствует все возрастающая в ходе истории
область культуры, которую принято называть цивилизацией. Она построена по
принципу безличной рациональности. Это — гражданское общество, в котором
действуют “субъекты права”, рыночная экономика, где встречаются работодатели и
продавцы рабочей силы, государство, в котором действуют субъекты власти.
Культура (Фрейд обычно не разграничивает культуру и цивилизацию) становится при
этом все более сильной, требовательной, репрессивной, а человек — все менее
свободным и счастливым — из-за подавления естественных влечений 'оно'. Личность
трансформируется в социальную роль, которая и закрепляется в качестве 'я'.
Последнее предвосхищает будущее, упорядочивает реальность, следит за чистотой,
порядком, за тем, чтобы соблюдались границы между рационально-трудовой и игровой
деятельностью. Но 'я' все в меньшей степени служит желаниям 'оно', в результате
чего в 'оно' накапливается враждебность к культуре, чреватая социальным взрывом.
'Я', кажущееся на первый взгляд истоком и фокусом личной субъективности,
оказывается, с точки зрения Фрейда, вторичным образованием, посредником между
'оно' и 'сверх-я'.
'Сверх-я' — инстанция, особенно значимая для судеб культуры. Это — носитель
морального сознания, его запретов и предписаний. 'Сверх-я' складывается из
совести, чувства долга и представления об идеале, обладая, таким образом,
волевым, эмоциональным и смысло-содержательным компонентами. 'Сверх-я'
развивается как часть 'я', получая в результате давления культуры все большую
власть над 'я' и 'оно', хотя эти две инстанции энергично сопротивляются.
Результатом этой внутрипсихической борьбы являются невротизация личности,
связанная с прорывом неконтролируемых влечений 'оно' и усиливающаяся, избыточная
репрессивность 'я', рационального слоя культуры.
Согласно Фрейду, в 'сверх-я' присутствуют ранние детские пласты, относящиеся к
управлению физиологическими процессами — мочеиспускания и дефекации, имеющие
оттенки садомазохизма. Однако главной силой 'сверх-я' Фрейд считал отказ от
эдиповых влечений, любовных и агрессивных, и формирование при помощи
высвободившейся из них энергии морального рвения и религиозного фанатизма. В
