неумеренная нежность, неудачи в первых проявлениях любовного чувства — все это
может затормозить развитие, вызвать страх перед половым общением, отталкивание
от брака.
Если все идет нормально, вся сложная совокупность разнокачественных, относящихся
к разным фазам развития влечений — интегрируется. Нежные и одухотворенные
влечения сочетаются с телесными, чувственными. Однако либидо все таки почти
никогда не достигает полной интеграции: нежные и чувственные влечения
направляются в разные стороны, на разные объекты. Можно иметь влечение к тем,
кого не любишь и не уважаешь и наоборот. Неинтегрированные влечения служат
источником любовной драмы личности, а также “перверзий”.
Подавленные сексуальные влечения вызывают неврозы, которые, по Фрейду, относятся
к перверзиям как “негатив” к “позитиву”. Если “перверзии” — следствие
недостаточной собранности, “дисциплинированности” либидо, слабой половой
идентификации, то неврозы обусловлены слишком сильными вытеснениями. Вытеснения,
случившиеся в детстве, активизируются в зрелом возрасте, когда развитие полового
чувства наталкивается на какую-то преграду.
Фрейд обращает внимание на особую роль эдипова комплекса в генезисе неврозов.
Мотивы кровосмесительства и отцеубийства, встречающиеся нередко в мифах и
литературе, свидетельствуют, по его мнению, об универсальности и огромной
энергии эдипова комплекса. Формирование и преодоление эдипова комплекса —
ответственный момент в жизни личности. Плохо сформированный или не до конца
преодоленный эдипов комплекс служит источником страха, робости, стыда — чувств,
которые могут обостряться в кульминационные моменты развития любовных отношений
и многократно усиливаются случайными обстоятельствами, перерастая в стойкий
невроз.
Не изжитый эдипов комплекс блокирует нормальное половое развитие. Например,
молодой человек испытывает затруднение, что-то вроде потери речи, когда приходит
момент объясниться в любви. Будучи мечтательно и романтически настроен, он,
однако, не способен любить данного конкретного человека, поскольку его либидо
блокировано неизжитой привязанностью к матери и страхом перед отцом. Неизжитость
эдипова комплекса служит причиной несообразного выбора партнера: молодой человек
влюбляется в женщину значительно старше его, которая напоминает ему мать:
любовный выбор падает на людей, уже состоящих в браке, поскольку их социальная
позиция аналогична позиции родителя.
Концепция “эдипова комплекса” явилась краеугольным камнем теории личности,
созданной Фрейдом. Эдипов комплекс он всегда защищал с большим рвением. Однако,
если пренебречь недосказанным утверждением о биологическом наследовании этого
комплекса, то концепция становится весьма проблематичной. Если формирование
эдипова комплекса предполагает существование устойчивой моногамной
патриархальной семьи, то нет оснований искать этот комплекс там, где дети
воспитываются в большой семье родственников и не всегда знают, кто их отец. Не
только где нибудь в Африке, но и в современной европейской семье отец не
является столь значимой фигурой для ребенка, какой он был еще сто лет тому
назад.
Тем не менее, вопрос о характере отношений в семье — родителей друг к другу и к
ребенку сохраняет первостепенную важность. Доказано множеством фактов, что
количество и качество любви, которую ребенок получает в детстве, сказывается на
способности взрослого человека любить и строить прочные отношения с человеком
другого пола. Половая идентификация также зависит от отношений к родителю своего
пола. Мужские и женские образы, формирующиеся в раннем детстве, запечатлеваются
в бессознательном и определяют избирательность любовного влечения. Ясно и то,
что “амбивалентность” этих образов является едва ли не правилом. Ведь в раннем
детстве душевный комфорт, равно как и дискомфорт ребенка, почти целиком зависят
от отношений к нему старших членов семьи. Драматизм отношений с родителями может
воспроизводиться в супружеских отношениях. Люди, выросшие в конфликтных семьях,
с большим трудом создают гармоничную семью. Но все это не дает оснований
абсолютизировать эдипов комплекс. Личность формируется под влиянием многих
внешних и внутренних факторов, в том числе, сознательного, духовного порядка.
§7. Толкование сновидений.
После открытия метода свободных ассоциаций проблемы лечения все больше отходят
для Фрейда на второй план по сравнению с интересом к исследованию
бессознательного. Арсенал методов исследования постепенно пополняется.
Толкование сновидений Фрейд называет “королевской дорогой” к бессознательному,
“областью, в которой всякий психоаналитик должен получить свое образование”.
Толкование сновидений — высоко ценимое в древности, многократно осмеянное и,
казалось бы, совершенно устаревшее искусство, привлекло внимание Фрейда потому,
что многие больные вместо требуемых от них воспоминаний рассказывали свои сны.
Обсуждение снов с врачом давало нередко оздоровляющий эффект. Позже Фрейд стал
специально просить пациентов рассказывать сны. Он начал анализировать и
собственные сновидения, проверяя таким образом гипотезу о вытеснении и других
бессознательных механизмах. Книга Фрейда “Толкование сновидений”, вышедшая в
1900 году, считается наиболее фундаментальной в ряду работ о бессознательном. С
нее начинается история теоретического психоанализа. Ведь именно в ней был
обоснован тезис о скрытом смысле психических явлений, которые раньше считались
бессмысленными. К сновидениям в этом ряду позже были присоединены оговорки,
ошибки, забывания, непреднамеренные действия. Технику толкования сновидений,
открывающую механизмы работы бессознательного, Фрейд впоследствии с успехом
применил при объяснении искусства, религии и других явлений культуры, включающих
в себя фантазию. Главный тезис теории сновидений гласит, что сновидение есть
осуществление желания. Сновидение говорит о будущем, но воспроизводит прошлое и
в этом его сходство с невротическим симптомом. В обоих случаях закрыт путь
прямому осуществлению желания и оно выражается в замаскированном, зашифрованном
виде. Работа психоаналитика по его дешифровке должна быть противоположна работе
сновидения.
Сновидение выступает как пограничное явление. С одной стороны — это необходимый
момент нормальной душевной жизни. С другой, оно напоминает продукты распавшейся
психики душевнобольных. Ни психологи, ни психиатры не интересовались сновидением
как особой психической функций. Психологии сна, подобной, скажем, психологии
мышления, памяти, восприятия — не существует и до сих пор. Ученые, открещиваясь
от сновидений как от предрассудка, рассматривали сон как “охранительное
торможение”. Они пренебрегали содержанием сновидения и тем фактом, что во сне
происходит чрезвычайно важная и тонкая работа, направленная на связывание и
переработку впечатлений, их реинтеграцию в структуре личности. Фрейд, отвергая
сверхъестественные источники сновидений, полагал, тем не менее, что народная
вера в пророческий характер сна вполне обоснована. Ведь во сне механизмы
цензуры, регулирующей обмен материалом между сознанием и бессознательным,
ослабевают. Репрессированные чувства и мысли, хотя и в символической форме,
