попытка истинной индивидуации наталкивается на сопротивление. Всякий шаг,
делаемый ради того, чтобы стать самим собой, требует жертв и усилий. Человек
достигает успеха в этом отношении лишь благодаря случайности или благодати.
Редко мы встречаем людей, которым в полной мере удалось найти себя, обрести
смысл.
Разум большинства людей подвержен сиюминутным внешним влияниям и превращается в
инструмент получения удовольствия “теперь и здесь” или в рабочий орган общества.
Разум не проясняет человеку пути к самому себе, не вырабатывает стратегии
индивидуальной жизни. Как это ни парадоксально, не разум, а фантазия и
сновидение расставляют все по местам и указывают правильное направление жизни.
Душа созидается большей частью ночью и во сне, а не днем и наяву. Только в
сновидческой фантазии душа способна трезво посмотреть в будущее и правильно
оценить настоящее. Акт созидания души является скорее актом воображения, а не
актом рассудка, поскольку днем рассудок занят поиском удовольствия, выполняет
рутинную, навязанную обществом работу.
В реальной действительности лишь редко и в силу случайных обстоятельств
возникают ситуации, когда человеку открывается путь к самому себе и когда он
достигает самости. Вечный образы мировой литературы имеют столь долгую жизнь и
популярность вероятно потому, что символизируют как раз такие пути и ситуации,
на которых, вопреки всем препятствиям, сходятся и гармонизируются главные
душевные силы личности. При этом каждый раз оказывается, что такая редкая
возможность быть самим собой должна быть дорого оплачена.
Путь Дон Кихота, Дон Жуана, Фауста и Гамлета “прорвавшихся” к истине личного
бытия через любовь, через знание или право принимать решение, ведет, как
оказывается, к гибели или безумию. Судьба архетипических героев (вспомним судьбу
Сократа, Наполеона, Пушкина) оказывается трагической.
Лишь недавно творцы культуры, умело используя новые реалии и благодаря новым
техническим и психологическим возможностям — научились улавливать и
удовлетворять тягу массового человека к идеальному и вместе с тем,
жизнеспособному условно-реальному образу. Такой образ появился в виде Джеймса
Бонда на Западе, а у нас — Штирлица. Этот советский человек, супершпион стал
рыцарем без страха и упрека, только благодаря тому, что был одет в мундир
группенфюрера СС, помещен в абсолютно чуждое и враждебное советскому народу
окружение, которым он однако в полной мере овладел благодаря не свойственному —
в обычных условиях — советским людям свободному, активному разуму, не робеющими
перед властью авторитетов. Штирлиц избавлен от тягот советского быта, произвола
мелкого начальства, идеологических ритуалов. Он не философствуя, без сомнений и
колебаний верит в правоту своей Родины, в ее руководителей, в ее идеологию. И
это — вполне правдоподобно в том месте, и в тот момент, когда происходит
действие. Цельность, полнота бытия, право жить “не светлым будущим”, а настоящим
— т. е. мгновением, которое “свистит, как пуля у виска'... — вот та
“нуминозность”, которая пленяет и очаровывает в Штирлице русского, советского
зрителя. В нем, несмотря на всю исключительность и даже неправдоподобность
многих ситуаций, мы распознаем момент истины, а именно то, что ему в отличие от
огромного большинства советских людей, удалось реализовать свою самость. Все его
душевные силы собраны воедино. Мы все еще устремлены в коммунистического
будущее, а он уже живет в настоящем.
Цель и процесс индивидуации с трудом сознаются индивидом. Но они давно осознаны
культурой, раскрыты во множестве мифологических сюжетов. Жизнь и гибель на
кресте Иисуса Христа — один из возможных символов индивидуации. Этот образ
приводит каждого человека в соприкосновение с Богом, который живет в нашей душе.
Другой символ индивидуации — путешествие к Золотому Граду — Иерусалиму. Многие
сказки содержат символику индивидуации. Герой должен преодолеть множество
препятствий, чтобы жениться на принцессе. Свадьба часто есть символ соединения с
собственной душой, поскольку мужчина проецирует свой сокровенный идеал на
женщину. В сказках герой нередко уклоняется от цели путешествия, увлекается
самим процессом поиска, и, прибыв в замок, узнает, что принцесса давно умерла.
Герой на пути к цели совершает назначенное число подвигов, сталкивается с
чудовищами, разгадывает их хитрости, одерживает победы, получая поддержку
животных-помощников. Все эти элементы сказочных сюжетов недвусмысленно говорят о
важнейших вехах и стимулах индивидуации, о неизбежности борьбы, страданий,
выбора, ошибок, помощи на этом пути.
Множество препятствий, равно как и благоприятных предпосылок, содержат детские
годы. Затем идет труднейший подростковый возраст, освобождение от опеки
родителей, успех или неуспех при контактах с лицом другого пола, выработке
благоприятного социального “имиджа”, борьба с собственными недостатками и
слабостями, воспитание в себе терпимости к противоречиям и умение принимать мир
таким, каков он есть, испытывать терзания, тоску, депрессию, не теряя надежды,
переживать утраты, сохраняя веру в осмысленность жизни, чувствовать
несокрушимость Бога, осознавая хрупкость и кратковременность жизни — вот лишь
некоторые из трудностей индивидуации, с которыми приходится сталкиваться каждому
человеку.
В индивидуации прослеживается определенная логика, достигается слияние сознания
и бессознательного, практических действий и символов, индивидуальных и родовых
целей, субъективного смысла и объективной истины. Смысл индивидуации
раскрывается, по Юнгу, в драматической истории открытия каждым индивидом своих
“архетипов”, в работе с ними, с целью их согласования и наполнения жизненным
материалом.
Через всю жизнь проходит работа с “тенью”, архетипом, собирающим в себе
установки, чувства, отвергаемые сознательным “эго”. Каждый человек имеет свою
тень, которая состоит отчасти из родовых животных влечений, вытесненных
культурой, а отчасти возникает в результате индивидуальных вытеснений. Третья
часть тени развивается на основе вытесняемого материала, подобно живой фантазии.
Соблазнительные и искушающие компоненты тени расцветают, как бы сами собой,
подобно отрицательным персонажам художественных произведений, которые бывают
более живыми и интересными, чем добродетельные герои.
Чем меньше осознается тень, тем она темнее и гуще. Мощные сопротивления,
исходящие из тени, приводят к выработке коллективных образов “врага”, “падшего
человека”, “фашиста”, “коммуниста”, “безбожника”, которые переносятся на других
людей — вместе со всей грязью и мерзостью, которых массовый человек не хочет
признать в себе самом.
Часто сознание отвергает всякую критику в свой адрес и во всех несчастьях ищет
виновника “на стороне”, но не в собственной душе. Это означает, что человек
боится своей тени, не хочет отдавать себе отчета даже в нелепых, с его точки
зрения, своих поступках. Он недоволен жизнью, но сопротивляется всему, что может
ее изменить. Хочет оправдать свою жизнь, выстраивая в сознании сложный образ
враждебной действительности, отказываясь видеть свою жизнь такой, какова она
есть.
На примере Дон-Кихота, отстаивающего свой идеал в борьбе с ветряными мельницами,
