мы видим, что в борьбе сознания с тенью имеются трагическая и комическая
стороны.
Если бы тень была только злом, то не возникло бы особых проблем. Но тень не есть
то, что целиком скверно. Тень — это нечто неприспособленное, то, что мы не
смогли ввести в свой культурный обиход. В состав тени входят, по Юнгу, и ценные
качества, например, детскость, непосредственность, которые могли бы обновить и
украсить жизнь. “Вечное дитя”, по Юнгу, вневременно. Это архетип молодости,
живущий в душе каждого, независимо от возраста. В десять лет человек может
чувствовать себя старцем, а в семьдесят — оставаться младенцем. Зевса —
бородатого мужа — называли “великим мальчиком”, и Христа изображают как
младенца. Символ “вечного дитяти” в фантазиях и сновидениях выражает стремление
к свободе. “Дитя” раздражается по поводу любых ограничений, презирает мир
взрослых и стремится обойти любые преграды на своем пути. Неоднократно
отмечалось, что творческие люди хранят в себе детское начало. Вытеснение детства
в “тень” символизируется в снах и фантазиях решетками, запертыми дверями.
Восприятие жизни пропитывается при этом “привкусом тюрьмы”.
Архетип “дитяти” действует в связке с архетипом “мудрого старца”. Своему старцу
Юнг дал даже собственное имя — Филемон. Старец (“сенекс”) персонифицирует черты
пожилых людей, самоконтроль, ответственность, систематичность, мудрость,
консерватизм. Мифология представляет сенекса в образе бога Аполлона,
уравновешенного и гармоничного, тогда как дитя ассоциируется у греков с Дионисом
— капризным, возбужденным и опьяненным.
Старец-мудрец появляется в снах и сказках в образах учителя — гуру, волшебника,
доктора, священника, дедушки. Он дает добрый совет и помогает обрести
уверенность в трудные минуты жизни.
Тень всегда желает выйти на свет под любым предлогом. Но тени мешает маска
(“персона”) — компенсаторный архетип, который, учитывая требования общества и
желая скрыть недостатки личности, создает защитные сооружения для борьбы с тенью
и всеми, кто хотел бы указать на нее. Персона развивается в автономный образ в
социальной роли — учителя, мужа, президента, полицейского. Социальная роль
подпитывается иногда и лучшими побуждениями личности, но может расти
автоматически, за счет внешних требований и ожиданий, распространяя
профессиональные и рациональные установки на все сферы жизни.
Персона, как и другие архетипы, содержит множество потенций. Она переживается
как социальная идентичность — когда человек отождествляет себя с половозрастной
когортой, профессией, политической партией; как индивидуальность, когда человек
желает подчеркнуть свое отличие от других, самостоятельность, вкус, который он
утверждает как всеобщий, “научный” разум, которому все должны следовать.
Юнг отмечает, что в “персоне” присутствуют как личностные, аутентичные, так и
безличные компоненты.
Вырождение личности в маску, в роль, задаваемую обществом, происходит часто. Чем
больше давление социума, чем выше ранг, ответственнее должность, тем
неотвратимее личность трансформируется в маску, которая лишь инсценирует
индивидуальность. Врачу-психиатру, учителю, генералу, президенту, миллиардеру
бывает трудно сохранить себя в качестве личности. Эти люди принуждаются их
окружением играть определенную роль и делают это исходя из соображений
психического комфорта, поскольку стандартно-ролевое поведение позволяет
выполнять наибольшую сумму обязательств с минимальной затратой сил.
Ролевая маска есть образец профессионала или лидера. Она интегрирует социальные
умения, ролевые позиции, фразеологию, жесты, мимику. Все это может вылиться в
яркий, привлекательный образ и стать массовым идеалом. Маска особенно выражена у
политических вождей, крупных профессионалах, любимцев публики. Она важна и для
“среднего человека”. Сословно-классовая или половая роли также навязываются с
большой силой.
Персона служит психологической основой отчужденных, преемственно сохраняемых
культурой форм жизни, как легальных, так и криминальных. Человек надевает уже
готовую маску, освобождая себе время для хобби или расширения своего могущества.
Если персона недоразвита, личность оказывается в уязвимом положении. Человек из
одной публичной неловкости попадает в другую. Такие люди похожи на детей, они не
ведают, что творят. Их безответственность может наделать много зла, а сами они
рискуют быть вытолкнутыми на дно общества.
Но, как бы ни важна была маска, человек не может безнаказанно “отделаться от
самого себя”, став рабом собственной роли. Идентификация с ролью является
источником неврозов. Маска лишь публично эксплицирует качества личности, не
заменяя “самости”. Гипертрофия маски влечет за собой гипертрофию тени. Человек,
желающий всегда выглядеть сильным и мужественным, чувствует в своей душе
сомнение. Внешняя, формальная дисциплина оказывается ширмой для
необязательности. За строгой рациональностью ученого скрывается наивный ребенок.
Политик, публично олицетворяющий добродетель, на деле — циничен и аморален.
Тень и персона находятся в компенсаторной взаимосвязи. Их конфронтация не должна
приводить к антагонизму и неврозу. Приручение тени и ограничение притязаний
маски — это вопрос мудрости и такта. Нужно уметь признавать свою тень, свои
недостатки. Юмор по отношению к официальной роли помогает поддерживать чувство
здоровой самоидентичности.
Борьба с тенью начинается с того, что человек наталкивается на факт
неподконтрольности ему некоторых чувств, мыслей и настроений. Они выглядят не
только чуждыми, но и враждебными, диссонируют с сознательным строем души.
Попытки подавить осуждаемые настроения, отсечь их усилием воли, обычно не имеют
успеха. Психоанализ обнаруживает, что мысли и настроения, противоречащие
сознанию — не случайны и не единичны. За ними стоит целостное образование,
которое относится к сознанию, как негатив к позитиву. Это и есть тень.
Тень может быть сдерживаема в определенных границах, но полное изгнание тени —
невозможно. Человек, стремящийся к святости, только сильней ощущает свою
греховность, ведь святость предполагает принятие на себя и чужих грехов.
Как формируется тень? Человек развивает качества выгодные ему, приносящие успех.
Качества, оказавшиеся помехой в тех или иных ситуациях — вытесняются. Каждый
борется в себе с трусостью, жадностью, ленью. Человек от природы открытый,
искренний, учится скрывать свои намерения. Интроверт культивирует общительность,
экстраверт — самообладание. Женщина подавляет мужеподобные черты. Мальчик,
которого стыдят за то, что он “ведет себя, как девочка”, старается выглядеть
смелым и решительным. Таким образом, формирование маски и типа характера
сопровождается формированием подпольной личности — тени.
Тень может и не проявлять себя, если обстоятельства складываются благополучно и
ожидания оправдываются. Но в случае несбывшихся надежд, на крутых поворотах
жизни сознательная личность “проваливается”, и тогда тень выходит на сцену.
Нередко, будучи “свергнут”, человек чувствует презрение и ненависть к самому
себе. Он начинает признавать за собой вину, которой не было. Невротическая
регрессия — “падение в тень” — ведет к самоуничижению. Человек хочет стать
