первобытной свободе, давно утраченной. Шутовство — небезопасно. В нем есть
обещание свободы и предвестие гибели, падения.
Архетипичны образы мировых религий, личности политических демагогов, великие
образы искусства и герои пошлых детективов. Когда человек через символ
проникается значимостью архетипической идеи, он становится ее проводником —
пророком, религиозным реформатором, вождем. Концентрация психики вокруг
символической “сверхценной” идеи придает человеку мужество, целеустремленность,
неподкупность. Но “затопление” сознания символическими образами нарушает
психическое равновесие. Человек идентифицирующий себя с символом — это маньяк,
вообразивший себя Богом, Наполеоном, Великим Инквизитором и т. п.
Символические образы являются, согласно Юнгу, соединительными звеньями между
культурным наследием и опытом отдельной личности. Они служат матрицами познания.
Помогая оформить и упорядочить впечатления, они создают перспективу развития
личности, расставляя в “смысловые ниши” триумфы и несчастья, надежды и страхи,
радости и горести. Архетипические символы обладают мощным психическим зарядом и
ведут себя подобно демонам, вызывая спонтанные всплески эмоций и мыслей. Они
взрывают спокойное течение жизни и направляют его в другое русло. В них
проявляется власть бессознательного над сознанием. Сознание придает архетипам
личностную форму, персонифицирует их. Они становятся живыми лицами, которых мы
видим во сне и в искусстве. Они говорят и действуют. Персонификация автономных
комплексов — характерная черта первобытной и детской психики. Дети и дикари
проецируют свои новые и необычные впечатления на объект до тех пор, пока не
научатся интегрировать их в сознание. Сам Юнг в детстве наблюдал в лицах во сне
свою Тень, Самость, Великую Мать, Мудрого старика и даже дал им личные имена. Он
прибегал к их совету в трудных ситуациях.
В учении Юнга о символах и архетипах проступает его тяготение к философскому
реализму средневековых богословов и художественному романтизму. С. С. Аверинцев
считает, что “существует возможность” рассматривать мировоззрение Юнга как
типично художественное, не нашедшее адекватного выражения за отсутствием
специальной одаренности. Сказать проще, если бы Юнг умел писать стихи или
романы, ему, возможно, не понадобилась аналитическая психология. Символическую
фигуру Целителя, спасающего человека и человечество от всех недугов и “потери
души”, Юнг сближает с фигурой Художника: оба они “говорят архетипами”. А это
значит, что они “подымают изображаемое из мира преходящего в мир вечный, свою
личную судьбу возвышают до всечеловеческой судьбы”. И медицина, и искусство
возвращают человеку благотворные силы и дают возможность выдержать все беды.
§6. Процесс индивидуации.
Фокус психологии Юнга — индивидуация, т. е. процесс взросления, самореализации
личности. Большинство людей понимают взросление как “накопление ума”, отказ от
юмора в пользу серьезности, как умение управлять своими чувствами и вести себя в
соответствии с общепринятыми нормами. Юнг подвергает сомнению все эти обыденные
представления о взрослении, которые были свойственны и классическому
психоанализу Фрейда.
Разум — лишь одна из психических функций. Абсолютное доминирование сознания
свидетельствует не о зрелости души, а об односторонности развития. Что же
касается социальной адаптации, то она способствует взрослению лишь тогда, когда
помогает “собрать личность воедино”, гармонизовать ее внутреннюю структуру.
Стратегическая задача индивидуации — обретение “самости”, смысла жизни. Она не
сводится к чему-либо частному — профессиональной карьере, созданию семьи,
умственному развитию. Смысл жизни человек обретает в том случае, когда ему
удается сформировать свою самость, отличную как от рационального “эго”, так и от
'сверх-я'.
Самость — важнейший архетип. Он отличен от внешних масок, ролевых идентификаций,
способен примирить и согласовать разнонаправленные психические силы и, наконец,
стать точкой соприкосновения с Трансцендентным началом, с Богом, перед лицом
которого индивидуальная судьба только и обретает смысл.
Интуиция, фантазия, спонтанно возникающие образы сновидений и мифы —помогают нам
понять путь жизни и сориентировать себя в направлении самости, найти себя в
обширной области бессознательного. Путем “амплификации”, то есть уточнения,
прояснения, рационализации спонтанных образов сновидений и фантазий человек
способен принимать правильные решения и избегать неврозов.
В отличие от Фрейда, который акцентировал роль детства в становлении личности,
выводил характер и невротические симптомы из прошлого травматического опыта
личности, Юнг подчеркивает значение цели, жизненной перспективы и будущего.
Человек развивается из прошлого. Но жизнь его наполняется смыслом, душа
приобретает форму и содержание в зависимости от предпочитаемого и выбираемого
будущего. Юнг ставит судьбу личности в зависимость от свободного и
ответственного выбора, подчеркивая самоценность каждого этапа жизни и каждого
принимаемого решения.
Личность, согласно Юнгу, не выступает как единый, самотождественный субъект
мысли и действия, а состоит из множества “парциальных личностей”, которые
борются между собой за лидерство в душе человека. В мифологическом сознании
древних, да и в Средние века, эти отдельные личности или частичные силы души
символизировались в образах различных демонов и гениев. Свой гений был у Сократа
— он всегда подсказывал ему правильную мысль или решение. В Средние века многие
люди были “одержимы демонами”. Чтобы их изгнать, человека сжигали на костре.
Сегодня человек склонен думать, что он вполне овладел собой, что разум способен
контролировать душевные силы. Но это — иллюзия. На самом деле, полагает Юнг,
разум не контролирует душу, а подавляет ее. Современный человек все еще одержим
силами, находящимися вне его контроля. Об этом свидетельствует весь ход развития
цивилизации последнего столетия: несмотря на беспрецедентное развитие науки,
знаний, средств массовой информации, человечество в целом оказывается все менее
защищенным от буйства своих внутренних демонов — алчности, властолюбия, агрессии
и множества изощренных садистических влечений. Демоны современного человека
более иррациональны и жестоки, чем демоны дикаря. Получая в свое распоряжение
средства, созданные наукой и техникой, они становятся еще опасней. Отсюда —
задача индивидуации, то есть осознания всех сил, определяющих душевные влечения,
включения их в общий смысловой ансамбль личности. Задача индивидуации
оказывается не только личностно, но и общественно-значимой.
Индивидуация, по Юнгу, также настоятельна, как голод, жажда, агрессия или
сексуальность. Индивидуация — это сверхзадача развития. Казалось бы, путей и
целей индивидуации столько же, сколько существует на свете людей. До известной
степени это верно. Но влечение к индивидуации подталкивает человека к
соприкосновению с божественной искрой, с единым для всех архетипом, который Юнг
называл самостью и который должен стать центром личности. Личность, зажатая в
тиски социальной машины, не обладающая достаточными ресурсами психической
энергии, находится часто под властью других лиц, внешних, чуждых сил. Любая
