разбери. Но одно могу сказать, будь она целехонька польза от нее не большая. Вышита на ней не карта, а изречение на каком-то древнеишачьем. Мое высоковольтное академическое образование помогло изречение прочесть. Сомневаюсь, что из живущих кроме меня на подобное способен. Надпись, в переводе на понятный язык, гласила: Дурная голова ногам покоя не дает. Шутник был этот Берен.
Реликвия реликвией, а придется впрягаться в строительно-такелажные работы. С башни приценился к предстоящему монтажу. Ширина крепостной стены подо мной три метра, от силы. Многовато. И главное не видно, что там за ней. Вода это понятно. Но как близко. Может там под берегом баржу затопили.
Вернулся в башню, съел яблоко и глотнул мадеры для включения резервов организма. Продовольственных запасов оставалось ? дно в корзинке видать.
Растащив столы в сторону, кинжалом попробовал крепость досок пола. Строили хорошо, не придерешься. Два часа трудов и потов закончились маленькой победой. Расшатал плаху и она вот-вот должна была выйти из гнезда.
На башне пробили десятую Декту. Прервался на минутку, перевести дух.
— Дон Вирхофф, — позвал меня женский голос.
Я вышел на балкон и остановился в пролете перил. Итта ди Юмм?! Снова в своем темном в серебре платье. Неотразима и мила!
— Несказанно счастлив вас видеть! — поприветствовал я её поклоном.
— Вижу, вы не удручены своим положением, ? в голосе поучительная нотка. Вот что бывает с теми, кто нарушает правила и порядок!
— Придаюсь размышлениям. Знаете очень полезно иметь время и место для работы над ошибками. Жизнь конечно не тетрадь по чистописанию, не перепишешь, но должные выводы сделаешь.
Сказанное предназначалось исключительно ди Юмм. Пусть знает, я признаю за собой некоторые промахи. А ошибки! Жизнь она и в кляксах хороша!
— Вы намерены что-либо предпринять и выйти из башни?
— Ровным счетом ни чего. Пока меня приходит навестить столь обворожительная особа, спокойно просижу еще две декады. Ради того что бы вас видеть. Поскольку будь я на свободе вы бы не пустили меня на порог.
Допускаю, она и не обратила внимание на мой словесный блуд. Но ей богу не помешай обстоятельства, не пожалел бы времени и сил набиться к ней в знакомство.
— Зачем вам понадобилась надоумить Швадена рубить дрова? Этот несчастный откромсал себе ногу, — в её словах и укор и любопытство.
— Да еще на глазах у донны Литты, ? мой голос трагичен, как у Отелло над телом Дездемоны. ? Он хотел казаться лучше, чем был на самом деле. Действительно бедняга. Грезил быть любимым.
— Я хотела принести вам еды, но дон Феера мне не позволил. Он очень рассержен.
— Не беспокойтесь, я ни в чем не нуждаюсь. И благодарю вас за заботу. Вы единственная кто удостоила меня посещением. Родственников доньи Лидии я в расчет не принимаю. Поверьте, мое положение не так плохо как кажется, — я расплылся в улыбке, словно сидел не взаперти, а проживал в пятизвездочном отеле на берегу лазурного моря. ? А на месте дье Феера, я бы сердился на ди Гошена.
— До свидания дон Вирхофф! — попрощалось она.
Её визит пролил бальзам на мое одинокое сердце. Организм бросил бастовать и был предрасположен ко всяким нежностям.
? Когда утрясется это маленькое недоразумение, я приглашу вас в Сад Цветов.
? Вы при всех признались в своих чувствах к Лидии ди Гошен.
? Я заблуждался. Нет, правда. Хочу, что бы вы это знали, ? и послал ей воздушный поцелуй.
Она не приняла. Зато графа Гошена, возникшего за ней, скривило, будто поцелуй достался ему.
— Вы мне не даете покоя, любезный. Вы нарываетесь на неприятности, — отчитал я его.
— Прошу прощ… — машинально произнес он, но осекся и дополнил речь простонародными глаголами.
С этим дураком трудно разговаривать, но куда деваться? Он чаще других удостаивал мою персону своим обществом.
? Скажи как мужчина мужчине. Чего тебя на альгвасильшу потянуло?
Гошен огляделся. Не слышит ли кто?
? Тебе зачем?
? Интересно. С перепою или по доброй воле? С перепою тут все понятно, а по доброй воле…
? С того же, с чего и тебя потянуло на эту…
Лицо Гошена сделалось обиженным.
? Понимаю, ? кивнул я. ? А альгвасильша чем купила? Количеством или качеством?
? Тебе не все равно. Ты тут просидишь пока не сдохнешь или сам не сдашься. Или дон Феера за тебя в серьез не примется.
? Ну, вот и поговорили. Но раз ты приперся, как сюзерен и владыка здешних мест, похвастайся, диковинами и ценностями.
— Мое доброе имя, вот истинная ценность, ? выпятил чахоточную грудь Гошен.
— Сколько ростовщики дадут под него? То-то. Следовательно, имя твое сродни надписи на заборе.
— Какой надписи?
— Короткой. Я спросил, имеются у тебя нетленные ценности или достопримечательности, что вызывают зависть у друзей и разлив желчи у недругов.
— Добродетель супруги! ? уверенно заявил Гошен.
— Не говори так. Может, кто позарится, ? ответил я и улыбочку скроил хитрее хитрого.
— На что вы намекаете? ? всполошился тот.
— Не на что. Я любопытствую, владеет ли фамилия ди Гошен нечто особенным, чего нет в других землях. Вот у нас в замке (чуть не брякнул в казарме) было замковое знамя. Мы на нем присягу на верность давали.
— И что потом?
— Потом его пьяные дембеля порезали на оформление альбомов.
— Ни чего не понимаю, ? пожал плечами Гошен.
— Граф, я дам любую клятву, что не спал с вашей женой, не мочился в ваш ночной горшок и не толок вашу подушку с вышитым гусем…
— Откуда вы знаете про подушку? — обомлел Гошен от страшных подозрений.
— Угадал, ? ответил я. Не уж-то на гербе взаправду гусь? ? Ответьте мне кратко и ясно.
— Конечно, есть, ? заявил мой надзиратель, выпячивая уже и живот.
— И что?
— Виселица. На ней повесили Бургуньона.
— Что за хер? В смысле кабальеро?
— Знаменитый разбойник. Держал в страхе всю провинцию.
— А кроме него?
— Девичий балкон на старой ратуши, ? припомнил Гошен. ? С него бросилась младшая дочь борона Нуаре. Из-за любви, ? и вздохнул, как красная девица на сватовстве.
— У девиц манера такая, либо на шею бросаться, либо с балкона. Не засчитывается. Еще что? Вспоминайте! ? не терял я надежду выпытать у Гошена тайну.
— Не буду. Дайте клятву, ? заупрямился тот.
— Какую?
— Что не касались добродетелей моей супруги Лидии.
— Да не касался, не касался, ? успокоил я его.
— И не помышляли?
— И не помышлял.
— А чем докажите?
— Расписку напишу.
— Врете!
