— А если не шутка, — проявил я выдержку.
— Тем более, — продолжал капитан, сверкая последним глазом.
— А щеки не лопнут, вздуть? — осек я его.
Суровость с его лица сошла, осталась непонимание.
— Можешь, загодя, в чистое переодеться и исповедаться.
Я намеренно готовил почву для ссоры. Ведь мне просто необходимо остаться на пике внимания. Если здесь меня вышибут в дверь, кто-нибудь откроет мне окно. Хорошо бы спальни.
На восходящей ноте будущего мордобоя, зал замер. Я припомнил обещание данное мною ди Юмм обойтись без театральных сцен. Видно не судьба. Придется прибегнуть к верному испытанному способу разрешения личностных конфликтов. Не возможность ли это остаться во дворце? Спровоцировать свару с капитаном, отмудохать его и прикинутся тяжело раненным, что бы победителя не выкинули вон или не заперли в кутузку.
Пока я размышлял над тем, как нехорошо обманул Итту и как плохо поступлю с её воздыхателем, а капитан Эймфгельс наливался пурпуром благородного гнева, графский слуга разнес приглашения Лидии ди Гошен на игру и беседу. Итта первая среди приглашенных. Последнее приглашение получил я.
Не выказав удивления, я как ебанушка… извиняюсь, истово влюбленный, прижал писулину любимой руки к сердцу. Нет, все-таки действительно ебанушка. Хотя не смею себя винить. Как показывает жизненная практика, демонстрирует кино и убедительно повествует литература, подцепивший любовную хворь, редко выглядит нормальным человеком.
Под шушуканье и косые взгляды, прошел в личные покои ди Гошен. Четверо сразу уселись за стол расписать пульку. Высокий хлыщ наработанными движениями сдавал колоду. Судя по тому, как уверенно подрезал вряд ли он когда проигрывал.
Без дела остались я, графиня Лидия, ди Юмм и незнакомый мне сеньор с усталым взглядом плохо похмелившегося человека.
Итта и алканавт уселись у окна, за столик с шашками. Напарник моей провожатой если и был способен играть, разве что в, Чапаева'. Ди Гошен поманила меня в сторону. Рандеву состоялось у кадки с фикусом.
— Я неслучайно пригласила вас.
— Догадываюсь.
— Обычно моего общества удостаиваются люди мне хорошо знакомые. Которым я могу доверять.
— Князь Лех фон Вирхофф, — напомнил я свое имя. — Вы можете мне доверять полностью.
— Ваше имя мне ни чего не говорит.
Жестом предлагаю отойти от фикуса к столику с напитками. Будь здесь пиво с водкой, я бы быстрее нашел с ней общий язык, но крепче мадеры нет ничего. Налил себе и ей. Подал бокал.
— Имя как одежда не скажет о человеке правды, — произнес я и честно-честно глядя в глаза выпил. Она поглядела на меня. Чуть-чуть пригубила вина.
'Уже хорошо, — подумал я. ? Курочка по зернышку клюет и то обсерается*'.
— Это, — я потрогал кружевной ворот, — только объем кошелька. А тут, — похлопал по левой стороне груди… ? Тут все!
Интересно передали ей мои слова? Скорее всего. Иначе фиг мне, а не приглашения!
На удивления ситуация меня не цепляла. Уходило вдохновение. Так и подмывало честно и прямо спросить, где плащ и что еще ценного хранится в закромах. Но где видано покорить женщину честностью. Побольше выдумки и басен!
— Давайте присядем.
Присутствующие проводили нас любопытными взглядами.
Эх! Жаль я не бард, задвинуть стихами что-нибудь такое…
Наши взгляды на миг повстречались
И мне стало понятно без слов.
Я тот самый кого вы заждались,
Вы — реальность моих давних снов…
— Я бежал из столицы из-за дуэли.
— Из-за женщины. Я знаю, ? она торопилась. Значит, все-таки мои слова до неё дошли.
— Её увезли, думали спрятать, ? излагаю я припасенную, легенду'.
Делаю глоток вина, держу паузу. Легенда коротенькая, подробностей минимум.
— Есть у вас здесь оранжерея? ? спрашиваю я у Гошен. ? Давайте выйдем. Тут так душно.
Я помог подняться графине.
— Кто-нибудь составит нам компанию прогуляться? — спросила Лидия.
Итта хотела вызваться, но увяла под моим предупреждающим взглядом. Её удивление сменилось презрительным прищуром.
'Вы обещали не делать ни чего противозаконного!'
'А я ничего еще и не сделал!'
Прихватив корзинку с фруктами и вином, вышли в оранжерею. Аромат раскрывшихся бутонов и обилие ярких цветов.
— Я собирался сделать ей предложение, ? продолжил я свою повесть.
— Ваша родня против?
Банальное предположение. Налицо злоупотребление чтением любовных романов. Всегда знал от книг один вред!
— Да весь мир против! — воскликнул я. — Но теперь…
— Переменили решения? Почему?
Я увидел, как сузились её глаза. Ей любопытно и противно. Она видела во мне соратника по полу своего спалившегося на альгвасильше муженька. А любопытство… все-таки она женщина, существо желающее знать больше чем сам бог. Эх, из-за них нас выперли из рая из-за них же не пустят и в ад.
'Дуришь бабе голову,' — подавил я вздох. Еще не известно кому из нас противней. Вот он героизм во всей красе! Пусть попробует сука-биограф чего-нибудь приплести о благородстве и рыцарстве! Дело есть дело!
— Есть причина.
— Какова же причина?
— Вы!
— Я? — не удивилась ди Гошен, она ждала моих слов. Они польстили её самолюбию, но не более того. Донья Лидия не играла в амурные игры. Не играла и все!
— Два дня назад я увидел вас на ярмарке.
Я рухнул на одно колено. Сустав хрустнул от резкого движения.
'Хондроз его мать! А ты тут шашни разводишь. Лечится надо,' — подумал я.
Ди Гошен мне не чуточку не нравилась. Нет, она была так сказать птица высокого полета, зря, что ли гусь на гербе, но право слово чего то не хватает. Должна быть в женщине что-то кроме 90-60-90, доброй улыбки, шевелюры блонди и голубоглазости…
Взгляд её стал настороженным.
— Думаю ваши слова не искренне.
— Они от сердца, — выдавил я.
Врать тошно… Одно дело когда тебе дурит голову тестостерон. Другое, когда ты делаешь работу. Это как у шлюхи. Процесс есть, а удовольствия нет.
— Мужское сердце? — иронично спросила она. — Где оно?
Где? Для одних выше пупка. Для других ниже. Кто сомневается, попробуйте перевернуть всем известную картинку символизирующую любовь, сердце пробитое стрелой'. На что похоже? То-то…
— Мой законный супруг не задумываясь променял меня на вдову альгвасила. Вы видели её?
— Нет, — сокрыл я факт лицезрения её соперницы.
— А стоило увидеть. Тогда бы вы лучше поняли меня.
