— А что на них могут быть живые существа, знаешь?
— Ты только не думай, что в Егоровке никому ни про что не известно. Мы здесь все про все знаем, да, вишь, не хвастаемся, как некоторые.
— Ну, Нин, ну что ты в самом деле! — рассердился Славик. — Я и не думал хвастаться.
— Ладно уж, — согласилась послеобеденная Нинка и села рядом, — послушаю капельку.
— Так вот: на других планетах могут быть живые существа. Разные, разные, и даже похожие на нас.
— Лучше, если похожие, — заметила Нинка, — а то вдруг, как черти?
Славик решил не обращать внимания на Нинкины реплики.
— На других планетах цивилизация может быть выше, чем у нас…
— Это как?
— Ну вот смотри: раньше телевизоров не было, а потом их придумали. Раньше были черно-белые, а сейчас о них и забыли.
— У нас черно-белый…
— Раньше были керогазы, а теперь у всех газовые плиты.
— Бабка говорит, что все равно на шестке вкуснее получается.
— Это и называется ци-ви-ли-за-ци-я. А на других планетах о телевизорах и думать забыли. У них, может, дикторы, за стол вместе со всеми садятся и новости попутно рассказывают.
— Придумываешь, наверно?
— Придумываю. Я ведь на других планетах не бывал. Но я совсем не об этом. Мы на другие планеты летать пока не можем, а те живые существа — могут.
— Здесь и про это слыхали.
— И вот представь себе: в твоем дворе появился инопланетянин. Что ты будешь делать?
— А на кого он похож? Уродина, каких по телеку показывают?
— Да нет! На тебя, на меня. Только роста другого — то ли большой, то ли маленький.
— С твоих кукол, что ли?
— Ну, с моих кукол. Так что ты будешь делать?
— А он не вредный?
Вопрос был важный.
— Я же сказал тебе: у них цивилизация выше, и они не могут быть вредными. Это только у американцев все пришельцы злые. Инопланетяне на самом деле добрые.
— Это хорошо, — успокоилась Нинка. — У твоего пришельца попросить что-нибудь можно?
— Наверно… Но я ведь у тебя о другом спросил: что бы ты делала, если б увидела у себя во дворе пришельца?
— Испугалась бы, — призналась Нинка.
— А потом?
— Потом? Дак что потом. Не знаю я… А что с ним делать? Он по-нашему говорит?
— Говорит. Они любой язык сразу выучивают.
— А одет как?
— Ну, он вроде как в спортивном костюме.
— Увидь его бабка, разворчалась бы куда там: опять дачник за солью пришел! Или про молоко спрашивать.
— Нин, а ты, ты что бы делала?
— Ой, да не знаю я, что с пришельцами делают! — Нинка тут всплеснула руками. — Даже и думать об этом не хочу, будто у меня других забот нет. Вот пристал так пристал! — Тут она вскочила. — У меня дел полно, а у него только пришельцы на уме! Сам с ними разбирайся!
Калитку Нинка назло оставила открытой, а свою, наоборот, захлопнула. С крыльца же напоследок бросила:
— Иди лучше жуков пособирай, а то сидит и голову людям морочит! — И еще одной дверью хлопнула.
На Славика после Нинкиных слов навалилась такая обида, такая тоска, что хоть плачь. Ну, один он здесь, один! Хоть сам с собой разговаривай. Хоть придумывай Славика номер 2 и веди с ним беседу, как это делают счастливцы-сумасшедшие. Одна мысль спасала: послезавтра они уезжают.
Как исправить плохое настроение
У дней, как-то раз подумал Славик, тоже бывает разное настроение.
Вот идет июньский День; все, кажется при нем: синее небо, яркое солнце, прозрачные облачка, легкий ветерок приносит запахи зелени с огорода… ну в точности некий ответственный господин шагает утром в свой офис — последний квартал пешочком: голубой костюм на нем, золотистый галстук, сытая репа выбрита до блеска, одеколон от Кардена, кейс в руке тик-так… а внутри у него — черным отчего-то черно, и это почувствует каждый, кто с ними через время встретится-столкнется.
Славик потерянно бродил по двору. Может быть, День наградил его своей потаенной горечью, может быть, у него самого сложилось такое настроение из-за суммы причин, может быть, Нинка вчера отравила его своим 'морочит людям голову пришельцами'. Яд со вчера растекся по всему организму, Славик еле волочил ноги, ходя по кудрявой траве (спорыш) кругами… и вдруг он вспомнил про то сочинение, которое задала классу до смерти уставшая от пятиклассников Елена Матвеевна. И решил его написать. И вспрыгнул на крыльцо.
Еле-еле нашел в доме старую тетрадь со множеством цифр на половине страницы (пенсия и траты) и набросками рецептов, коротехонький карандашик (его пришлось заново натачивать), сел за стол, положил для вида учебник перед собой… И принялся, оглядываясь на каждый стук на крыльце, писать, держа карандашный огрызок двумя пальцами. Вот что у него получилось:
Славик это написал, перечитал и неожиданно для себя рассмеялся. То ли в Дне что-то произошло, то
