суровости Вы вряд ли захотите обругать меня так, я надеюсь. Жалко, что мы не увиделись с Вами в Москве летом. Я в это время был в Крыму и пробыл там до середины сентября. Посмотрел бы я на Вас, какая Вы… Представляю, какими глазами встретили Вас в «Новом мире», когда Вы искали Померанцева. Вы, Джульетта, как и многие из молодых читателей, слишком большое значение придаете и статье «Об искренности в литературе», и ее автору. Вы даже пишете «группа Померанцева». Это ошибка. Я, например, едва знаком с Померанцевым… И не надо думать, что Померанцев — мученик, с ним ничего драматического, насколько мне известно, не произошло. И мне немного досадно, когда такие умные читательницы, как Джульетта, говорят о нем как об апостоле. Тогда как дело не в нем, не в его статье, а в более широких и мужественных вещах. Не надо унывать, Джульетта, и не надо ничего оплакивать. Мы живем в необыкновенное, суровое, полное нежданного-негаданного время. Думайте о серьезном, ничего не бойтесь, будьте всегда честной и любите людей. Когда я вижу, сколько на свете чудес, сколько любви, хороших людей, дорогих слов, картин, музыки, когда я знаю, что стоит только позвать — и сколько всех нас откликнется! — то можно ли из-за того, что в литературе сейчас, скажем, невесело и приниженно, можно ли из-за этого терять голову! Все будет хорошо! Не бойтесь, Джульетта, я напишу когда-нибудь, может быть, скоро, статью, которая и Вам понравится. Вы не станете меня так жучить, как в своем последнем письме… А статья о Бианки все-таки одна из моих любимых, и Вы здесь несправедливы, я думаю. Всего доброго Вам. Пишите, если захотите. Зовут меня Марк. М. Щеглов. Я сейчас работаю мало. Заедают разные занятия в университете (я — в аспирантуре). Однако посмотрите: может быть, в № 12 «Нового мира» будет небольшая статья о С. Есенине (рецензия на новый двухтомник), а в журнале «Театр» в начале будущего года — уже нашумевшая здесь дискуссионная статья о современных пьесах. Что Вы вообще читаете, что Вам нравится? Извините за грязноту письма — вечная спешка. ИЗ ПИСЕМ С. ЛАРИНУ 2 февраля 1956 г . Дорогой Сергей, я так долго тебе не писал, что ты, вероятно, мог на меня и обидеться. Но, поверь, январь в этом году у меня — месяц какой-то сумасшедшей беспрерывной гонки, не оставляющей и часа в день на личные дела. Телеграмму-то мою новогоднюю ты хоть получил? Я отправил ее на Хабаровск по совету твоей милой жены, а ты, может быть, в это время был уже в Комсомольске. Так и сейчас — вдруг ты где-нибудь на Курильских островах? Разве вас, с вашими джек-лондоновскими замашками угадаешь? Вообще говоря, если бы ты был человеком, ты мог бы и не дожидаясь обязательно, чтобы тебе ответили, написать еще и еще о своей жизни, о впечатлениях, о проблемах освоения нетронутых просторов Дальнего Востока, края, в который лично я давно и глубоко верю, наконец, о Тихом океане — он же у тебя сбоку!.. Просидел я больше чем неделю на известном тебе совещании несовершеннолетних литераторов. Интересного было очень мало. Скуки — очень много… Речи, значенье которых «темно иль ничтожно»… Четыре дня работали семинары. В последний день, в субботу вечером, было и мое «персональное дело». Набежало много народу. Вдвое увеличили наряд стенографисток. Разбирали в основном все тот же «Русский лес» — Грацианский, «грацианщина» — с ума можно сойти! Сначала наговорили таких ошеломляющих комплиментов, что я едва не разоружился. Но… вскоре все встало на свое место. В общем, в результате все — как и было. Я не буянил, но и на попятную не захотел идти. Никто никого ни в чем не смог убедить, просто лишний раз выявились очень несходные, почти взаимоисключающие точки зрения на ряд литературных тем… Лето 1956 г . Приезжай, брат, довольно тебе охотиться на тигров и антилоп, только привези, смотри, хоть один пальчик женьшеня. У меня на лето планы туманные. Еще с зимы мне мои доктора обещали место в санатории под Москвой, где бы я мог подлечиться, так как в то время я был весьма плох и даже пролежал без ног почти два месяца. Но сейчас мне и без того лучше (физически), и очень не хочется нигде запираться, ни в каком богоугодном заведении. Кроме того, у меня как раз теперь масса работы — нужно сделать целых три больших предисловия для Гослита — этого мне хватит на весь июнь и половину июля. Собирался скатать на 10 дней в Ленинград — для души,— но так ничего и не вышло. Пока что до сих пор даже за городом ни разу не был. А очень хочется куда-то съездить, переменить все — встречи, стены, быт, режим, занятия. И если бы на самом деле существовала фантастическая возможность слетать к тебе на Дальний Восток, то я бы уж не ломался… В Москве организован новый журнал «Молодая гвардия». Мы все снесли уже туда по статье и ждем, если напечатают, то что будет, какое место подставлять. Большое спасибо тебе за присылку Грина. В Москве, как ты понимаешь, не было никакой возможности достать. То же и с Есениным. После опубликования моей статьи я беспрестанно получаю письма такого содержания: «Т. Щеглов, пришлите мне (или нам) стихи Есенина — вам ведь это ничего не стоит». Как мне объяснить, что у меня, как у классического сапожника, нет своих сапог. Если еще не ушло время, то, пожалуйста, Сергей, пришли мне хабаровского Есенина. Я с тобой расплачусь, как велишь. Очень обидно, что в вашей редакции зажимают твои материалы… Ну ничего, мы их переживем — я твержу это всем — мы их переживем! Ну вот и все. Разбирай теперь мою клинопись. Будь здоров, Сергей, желаю победы. Марк. И. А. Сацу Москва, конец июля 1956 г . Дорогой Игорь Александрович! Давно уже, в начале июля, заходил к Вам на Арбат, но нашел замок и, думая, что Вы только отошли куда-нибудь, оставил в почтовом ящике записку. И лишь вчера случайно узнал, где Вы теперь. Шлю Вам и Раисе Исаевне привет и добрых пожеланий целый товарный поезд. Очень помню Вас, соскучился… У меня не лето, а поздняя осень. До сих пор в Москве. Работал так, как будто спешил исправить человечество. Безрезультатно во всех отношениях. Зато здоровье (тьфу-тьфу!) отличное по моей мерке. На август все же хочу куда-то деться. С Коктебелем ничего не вышло. Пошел в Союз хлопотать о какой-нибудь путевке — вот до чего дошел! Будьте здоровы. Не забывайте. Ваш Марк Щ. З. П. Безруковой Москва, август 1956 г . Здравствуй, Зоенька!
