и народоненавистника. Автор решил, что если произносить по нескольку раз, как заклинание, слова «народность», «реализм», «мелодичность», имена «Глинка» и «Стасов», то одним этим уже будут решены все большие вопросы социалистического реализма в музыке. Наконец, он заставил партийных деятелей решать за всех всё, а своего героя, вошедшего на партийное заседание, выводит оттуда «другим человеком», чтобы высоким авторитетом такого события покрыть все неслаженности и идейно- художественные несовершенства своего произведения. О чем повествует роман? Крупнейший и славнейший в стране оперный театр хочет ставить советский оперный спектакль. Сочинение опер заказано композиторам разных направлений, в их числе известным в стране и за рубежом композиторам Снегину, Гиляревскому и Волошину; четвертую оперу сочиняет молодой национальный композитор Алиев. В центре внимания автора образ композитора Снегина, пишущего оперу на героический сюжет из времен Великой Отечественной войны — «Партизанка». Снегин — композитор с мировым именем, крупный советский симфонист, творчество которого отличается оригинальностью, сложностью и стремлением к философской обобщенности образов. На всем протяжении романа о таланте и достижениях Снегина другие персонажи и автор думают с подчеркнутым уважением; но в то же время, оказывается, Снегин находится в затяжном конфликте со слушательской массой. При сочинении новой оперы Снегин встречается с еще большими трудностями. Вся его эстетика искажена долгим следованием заветам проповедников субъективизма и самодовлеющего техницизма в музыке. «В сердцевину его таланта проник яд» еще в пору творческой близости с воинствующими формалистами из «Ассоциации современной музыки», — говорит автор. Многим навредил Снегину усыпляющий фимиам музыкальных критиков. Снегин, со своим оригинальным творчеством, на самом деле заточил себя в узкий мир субъективных представлений и образов, и теперь, когда потребовалось применить музыкальные способности к реалистическому содержанию, почерпнутому из советской действительности, талантливый композитор начинает ощущать всю пагубу своего пути. Автор сталкивает композитора с советскими интеллигентами и рабочими, и у всех у них Снегин встречает недружелюбное отношение к «левой» музыке, суровую критику его собственных сочинений. На почве резкого расхождения взглядов на существо искусства возникает тягостная размолвка между Онегиным и его женой, архитектором Наташей. Живая, полная общения с людьми работа Наташи должна, по мысли автора, подчеркнуть одиночность, ущербность и бесполезность позиций Снегина. Между тем театр ждет от Снегина его оперы, а Снегину работается все труднее. Все приводит его к постепенной переоценке взглядов: осуждение, которое получила в театре формалистская опера Гиляревского на сюжет «Молодой гвардии», успех мелодичной музыки Волошина и Алиева, непонимание и нелюбовь, которые встречает современная музыка у старых, заслуженных исполнителей (певица Заварзина, пианист Лаговский), и общение с творческой молодежью, тянущейся к народной песенной музыке (композитор Алиев, студент Игорь Шевелев и другие). С течением времени в творчестве Снегина наступает тяжелый кризис, но он все-таки заканчивает свою оперу, и театр, несмотря на протестующие речи некоторых персонажей романа, ставит ее. Настает роковой день премьеры. Спектакль не находит сочувствия ни у артистов, ни у слушателей. Снегин, не дождавшись конца действия, уезжает из театра. Опера проваливается. Громкая неудача знаменитого композитора и лучшего в мире оперного театра, а также общие затруднения на пути создания советской музыкальной классики вызывают пристальное внимание Коммунистической партии, заботящейся о расцвете культуры в стране. В ЦК созывается совещание музыкальной общественности с руководителями партии. Снегин присутствует на нем. Выступление одного из руководителей партии по вопросам музыки глубоко волнует его. Под влиянием всех этих событий Снегин как бы перерождается. Он еще не нашел своего нового пути, но он знает, что придет к народу с новой оперой, которая будет иной, чем «Партизанка». Даже из такого, по необходимости поверхностного и беглого, пересказа читатель может почувствовать, что как по писаному идут дела в этом романе, как легко заранее предположить каждый «оборот» действия, каждый шаг, сделанный героем, и любую из перипетий, какое постоянное, неизбежное место отведено каждому персонажу. Вот совсем плохие, неисправимые герои — Гиляревский и на заднем плане музыкальные критики; вот образы людей, внутренне очень хороших, но, так сказать, «с двумя бемолями» против верного звука — Снегин, Калганов; вот люди вполне хорошие, активисты, исправители — Наташа, ее отец-архитектор, композитор Волошин и другие; вот люди хорошие, но с такими слабостями, которые милы или извинительны («с одним бемолем»), — Заварзина, Тропинин, Бельник; а вот, наконец, и резонёры: Добромысл — Ипатов, Стародум — Скуратов — тут уж одна правильность или даже несколько выше, с «диезом». Герои романа Осипа Черного — люди, как бы остановившиеся в каком-то пункте своих воззрений и переживаний, слишком прочно и без остатка олицетворяющие ту или иную тенденцию, которой автор чересчур обременил их. Маркс называл такие образы «простыми рупорами духа времени». Известное обаяние, которое имело сотворение таких штампованных образов и отношений для автора, по-видимому, состоит в том, что это как-никак, а похоже на правду: действительно, на внешний взгляд и в жизни есть «совсем плохие», «хорошие, но заблуждающиеся» и «просто хорошие» люди. Но это для слишком унылого наблюдателя. Писатель, отбирающий из массы жизненных впечатлений, из всей многогранности человеческих характеров, взаимоотношений, действий только одну абстрактную меру положительности, обречен на воссоздание только видимой, а не действительной правды. Уже основная коллизия романа, как она воплощена в судьбе Снегина, наводит на печальные размышления. Конфликт этот, по существу своему, трагический: большой художник приходит к краху своих многолетних творческих позиций, к потере слушателя, горчайшему сознанию бессмысленности делаемого дела. В прошлые времена этот конфликт в жизни людей искусства приводил зачастую к катастрофам. В нашу эпоху, в Советском государстве, дело творчества осознаннее, народ, которому служит художник, может активно выражать и формулировать свои эстетические требования и понятия. Естественно, что творческие трагедии «непонятных гениев» в условиях нашей жизни были бы надуманностью. Но, однако, область художественного творчества нельзя упрощать. Легче понять ошибочность тех или иных теоретических воззрений. Легко сказать: да, музыка должна быть народной и доступной! Труднее осознать, какой должна быть эта действительно народная опера, симфония или песня, безошибочно сформулировать эти подлинно народные современные требования к музыкальному искусству. И уж конечно всего труднее создать народное произведение. Истинный художник всей жизнью идет к этой народности, ищет ее, жаждет ее, но и ему, когда он не очень глубоко проник в жизнь людей, может быть в излишке свойственна боязнь пойти навстречу иногда ложно понятым, мнимым требованиям народности, как бы не случилось с ним то, против чего предостерегал Маяковский, «чтоб не возвели в коммунистический сан плоскость раёшников и ерунду частушек». А что получается у Осипа Черного? Знаменитый композитор, искренне ищущий мастер, пишет порочное произведение. Причем это понимают все: жена понимает, худрук понимает, парторг понимает, тесть понимает, и домработница понимает, а Снегин всё не поймет. А если и чувствует беспокойство от того, что никто не хвалит его музыку, то все же жестоко упрямится и пишет по-своему, пока наконец не одолевают его все и не заставляют угрюмо возненавидеть собственное произведение. Казалось бы, Снегину предстоит выстрадать, болью, вдохновением и долгим, терпеливым трудом заслужить себе новизну творческого пути, новые взгляды, новое ощущение музыкальных ценностей. Но автор романа не признает сложности творческих исканий. С совещания Снегин выходит уже новым человеком и новым музыкантом и через несколько страниц бодро обещает рабочим: я приду к вам с новой оперой. Неужели же в несколько часов полностью можно пересмотреть творческие позиции, выработанные в многолетней работе? Напрасно рабочие не ответили Снегину: нужен ты нам такой прыткий! Перерождение Снегина происходит так показательно парадно, что ему попросту не веришь. Если, например, Снегин в начале романа осуждает оперу молодого композитора Алиева за ее «песенный жанр», то в конце романа он обязательно должен с восторгом встретить именно песни, которые пишет его ученик. Если в начале романа Cнегин — композитор крайних и догматичных формалистских вкусов, то в конце книги даже «как будто внутренний его слух стал шире» и он готов с неискушенностью рядового слушателя раскрыться навстречу любой музыке. Кроме того, нигде в книге не сказано о том, что ведь и жена и домработница могут же ошибаться в своих взглядах и вкусах, не обязательно же так наивно-тенденциозно составлять в романе «мнение народное». Это же фальшь не меньшая, чем, например, сделать Пушкина серьезно проверяющим народность своих стихов тем, что он
